История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек - Страница 139

Джорджия проигнорировала этот вердикт, а Джексон отказался принимать какие-нибудь меры. Этот старый враг индейцев не собирался поддерживать краснокожих в борьбе против белых. Говорят, что он сказал так: «Джон Маршалл принял это решение, пусть теперь и выполняет его!»

На самом деле Джексон настаивал на постепенном и полном переселении всех индейцев на земли западнее реки Миссисипи. В итоге это произошло, но не совсем мирно.

Например, история с Черным Ястребом, вождем племени, которое проживало в штате Иллинойс на берегу реки Миссисипи. Черный Ястреб, родившийся в 1767 году, в войне 1812 года воевал на стороне Великобритании и не испытывал к американцам особой любви, потому что те постепенно вытесняли его людей с их территорий. В 1831 году племя было вынуждено покинуть свои земли и переместиться на запад реки Миссисипи. Черный Ястреб настаивал на том, что это произошло в результате мошеннического трюка, и когда голод охватил все земли на запад от реки, он взял с собой тысячу соплеменников, включая женщин и детей, и вернулся на прежние стоянки в Иллинойсе в надежде, что им разрешат там остаться.

Но им не разрешили. Губернатор штата Иллинойс вызвал войска и превратил все это в то, что сейчас называется войной Черного Ястреба. Все индейцы были уничтожены войсками без особого труда.

Среди них был один из жителей штата Иллинойс, добровольцем поступивший на службу и возглавлявший во время этих событий взвод солдат, которые так и не увидели ни индейцев, ни боевых действий. Этого молодого владельца магазина звали Авраам Линкольн (он родился 12 февраля 1809 года в хижине неподалеку от того места, которое впоследствии назвали городом Ходженвиллем, в штате Кентукки). Когда Черного Ястреба схватили, то охранять его назначили выпускника Вест-Пойнта лейтенанта Джефферсона Дэвиса (род. 3 июня 1808 года на месте нынешнего города Фэрвью, штат Кентукки)[62].

Единственным местом на Востоке, где индейцы еще могли сопротивляться, была Флорида, которая к тому времени еще не была штатом. Семинолам этой территории было приказано покинуть свои земли, но многие из них отказались. В 1818 году они уже сражались против генерала Эндрю Джексона и теперь были готовы сражаться с президентом Эндрю Джексоном. В ноябре 1835 года, возглавляемые своим вождем Оцеолой (род. приблизительно в 1800 году около реки Таллапусы, штат Джорджия), семинолы взялись за оружие, и началась Вторая семинольская война.

Скрываясь на болотистых равнинах, семинолы сдерживали американскую армию в течение всего президентского срока Джексона. Оцеолу удалось схватить только в октябре 1837 года, когда американская армия предательски нарушила перемирие, но семинолы продолжали воевать до тех пор, пока не был убит последний их воин.

14 августа 1843 года Соединенные Штаты объявили об окончании войны, и во Флориде воцарился мир, возникший в результате почти полного истребления семинолов. Однако мирный договор так и не был подписан, и с юридической точки зрения можно сказать, что тысяча семинолов, которые сейчас проживают во Флориде, находятся с Соединенными Штатами в состоянии войны.

Все это стоило американцам пятнадцати тысяч жизней и около двадцати миллионов долларов. Это была самая дорогая война с индейцами, которую когда-либо вели Соединенные Штаты.

Франция и индейцы были тем не менее второстепенными вопросами для Джексона. Были проблемы, которые беспокоили его больше, чем эти. Одна, например, — война с Кэлхуном. Но война не из-за личных проблем, которые были связаны с его предложением о военном трибунале над Джексоном в 1812 году, и не из-за пренебрежительного отношения миссис Кэлхун к красавице Пегги Итон. Это была война между унионизмом и «правами штатов».

В конце концов, «Тариф мерзостей» 1828 года постепенно подталкивал Южную Каролину к безумным поступкам. Нестабильную экономику штата можно было бы обвинить в слишком сильной зависимости от выращивания и обработки хлопка, а также в неэффективной системе рабского труда, однако южнокаролинцы видели проблему в другом. Они предпочитали обвинять во всех грехах тариф, и под руководством Кэлхуна их требования о «нуллификации» тарифа звучали все громче.

Джексон не мог позволить «нуллификацию». Ему тоже не нравился этот тариф, но он понимал, что его отмена зависит не от отдельных штатов, а находится в компетенции федерального законодательства. Только конгресс мог отменить тариф. Поэтому Джексон открыто объявил тариф 1828 года конституционным, после чего сразу приступил к разработке нового тарифа, который был бы более приемлем для «рабовладельческих штатов» и для Южной Каролины в особенности. Самое лучшее, что ему удалось сделать в этом направлении, был тариф 1832 года. Этот документ убрал некоторые наиболее необоснованно завышенные ставки 1828 года, но все равно оставался во многом протекционистским. Его введение абсолютно не удовлетворило сторонников «нуллификации» в Южной Каролине. Угроза «нуллификации» и хаоса продолжала витать над страной.

Так как приближались очередные президентские выборы, на свет выплыла новая проблема. Эта проблема касалась Банка Соединенных Штатов.

Под руководством Николаса Биддла банк работал хорошо и эффективно. Он постоянно поддерживал американскую экономику на илаву, не давая ей раскачиваться. Тем не менее банк всегда действовал в интересах консервативных бизнесменов Северо-Востока. Он проводил жесткую монетарную политику, которая помогала бизнесу и вредила фермерам, была хороша для кредиторов и плоха для заемщиков, устраивала богатых и не устраивала бедных. Естественно, на Западе и Юге против банка повсеместно нарастало серьезное негодование.

Давний противник банка, сенатор Бентон из Миссури, выступил в феврале 1831 года с речью, в которой подверг банк жестокой критике, и сразу стало ясно, что за его спиной стоял президент Джексон. Биддл, как руководитель банка, мог спокойно проигнорировать это выступление. Время продления контракта с банком наступало только в 1836 году. За эти пять лет многое могло случиться.

Биддл, однако, сомневался, что ему делать. Популярность Джексона была так велика, что если он собрался консолидировать свои силы, то через пять лет ему невозможно будет противостоять, и для продления контракта с банком не останется никаких шансов. Может быть, надо было действовать немедленно, чтобы захватить сторонников Джексона врасплох и провести документ о продлении сейчас, пока оппозиция не поняла, что происходит?

Биддл проконсультировался с Клеем, хитрым и коварным политиком, который возглавлял оппозицию против Джексона. Клей знал настроения в конгрессе и был хорошо осведомлен по поводу предстоящих выборов. Он посоветовал Биддлу так и поступить.

Документ о продлении договора с банком поступил в конгресс и к марту 1832 года прошел одобрение в обеих палатах благодаря явной поддержке Клея и Вебстера и не столь явной — Кэлхуна (он сделал это не из убеждений, а для того, чтобы ослабить Джексона).

И вот документ поступил на подпись к Джексону. По расчетам Клея, он должен был поставить президента перед дилеммой. Если он подпишет документ, то банк окажется в безопасности и силы, выступающие против Джексона, получат поддержку. Если он наложит вето, его обвинят в финансовой безответственности накануне приближавшихся выборов. В этом случае люди, опасаясь денежного хаоса, проголосуют против него.

Клей полагал, что позиции Джексона в любом случае будут ослаблены. Но в то время как Клей полагался на логику, Джексон, как всегда, поступил эмоционально. Он наложил вето с решительной резолюцией, которая намеренно ущемляла самолюбие Северо-Востока и тешила Запад и Юг. Хотя Клей и не понял этого, так как он еще не дошел до понимания новой демократии, но Джексон извлек из этого поступка наибольшую пользу.

Однако на выборах ни Джексон, ни Клей не были первыми. Антимасонская партия, которая впервые заявила о своем существовании в штате Нью-Йорк в 1828 году, выросла к тому моменту до уровня национальной партии и решила выставить своего кандидата в президенты.