Холодный пляж - Шарапов Валерий - Страница 5

Сморщилась и отвернулась брюнетка, отступила от края обрыва. Картинно взялась за грудь сорокалетняя свидетельница, потом взяла за руку дочь, отвела к дороге. Обе явно припозднились, могли бы давно уехать. Любопытство останавливало.

– Вот же ёксель-моксель… – пробормотал паренек. – Это в ее вещичках злодеи порылись… Эх, не повезло бабе… Сбросили, что ли, бедняжку?

– Да нет, сама, видать, сослепу, – предложил логичную версию пожилой оперуполномоченный в безрукавке. – Ты же очки нашел раздавленные. Или сам их раздавил?

– Ничего я не давил, – обиделся паренек. – Какие лежали, такие и поднял. Точно, Сан Саныч, – осенило работника. – Слабовидящая, не видит ни хрена, побежала, чтобы спастись… да, видно, не судьба… Товарищ, вы еще здесь? – удивился молодой человек, обнаружив рядом чужака. – Вам же русским языком было сказано. Может, вас арестовать?

– Так, я не понял, – нахмурился старший оперативник. – Страдаем излишней любознательностью? Или из тех, кому по десять раз повторять надо? Нарываетесь, товарищ майор, отпуск под угрозой. – Капитан угрюмо покосился на изделие АвтоВАЗа необычного цвета, ухмылка перекосила будто вырубленное из скалы лицо.

– Все, капитан, прошу прощения, исчезаю. – Андрей соорудил миролюбивую улыбку и побежал к машине.

– Наконец-то, – облегченно выдохнула Инесса, когда он захлопнул дверь. – Ты как алкоголик, который не может без своих дружков-собутыльников. Пить нельзя – так хоть постоять рядом. Убили кого-то?

– Несчастный случай, – отрезал Андрей, заводя двигатель.

– Да уж, не счастливый, – вздохнула поэтесса. – Ладно, не хочешь говорить, не говори. Все там будем. Правда, хотелось бы в следующем веке и при других обстоятельствах… – Инесса размечталась: – В теплом доме, на теплой перине, в окружении любящих наследников – детей, внуков, а еще лучше правнуков… Слушай, а чего это они все на тебя смотрят? – Инесса обратила внимание на всеобщий к ним интерес.

На месте происшествия действительно объявили «антракт». Все смотрели на «Жигули»: темноволосая Нина Витальевна; пожилой очкастый товарищ – очевидный кандидат в пенсионеры; смотрели дамы, обнаружившие бездыханное тело, – и не сказать, что их взгляды были рассеянными. Пристально смотрели все остальные.

– Нет, Инесса Петровна, это они на тебя смотрят. – Светлов плавно отжал сцепление. – Глаз не могут отвести от твоей неземной красоты.

Чего он полез в дела местных оперативников? Зачем нарушил их покой? Преступления совершаются ВЕЗДЕ. Что за пагубная привычка совать свой нос в чужие дела?

Белые «Жигули» второй модели с кузовом «универсал» уверенно бежали по дороге. Были времена, когда отрезок трассы мог похвастаться асфальтом. Но прошли годы, выбоины засыпали щебнем, и теперь покрытие можно было назвать «асфальтово-щебеночным». Камни выскакивали из-под колес, уносились в пропасть, чиркали о скалы. В свете фар мелькали дорожные столбы с диагональной штриховкой. Скалы на этом участке не высились сплошным массивом, но стояли густо. Баранку вертел смешливый паренек с модной стрижкой. Он что-то насвистывал, руль держал небрежно, одной рукой, а второй норовил обнять спутницу, сидящую рядом. Спутница постоянно ускользала.

– Стас, перестань, – жеманно просила она. – Успеем еще пообниматься, на дорогу смотри. К тому же не могу отделаться от мысли, что за нами кто-то наблюдает.

Водитель хохотнул, вскинул глаза к зеркалу, подмигнул сидящей сзади девушке. Та немедленно показала кулак и демонстративно уставилась в окно. Других пассажиров в салоне не было. Стас включил радиоприемник, встроенный в приборную панель, – пока еще не частое явление в личных автомобилях граждан. Затрещал эфир. Он покрутил ручку настройки. Взревел Муслим Магомаев: «Широкой этой свадьбе было места мало, и мало было неба и земли!»

– О нет, – засмеялся Стас и стал искать более подходящую волну.

– Не поняла, – встрепенулась соседка. – Это что сейчас было?

– О нет, Настюха, ты все неправильно поняла, – охотно объяснил Стас. – Мы с тобой обязательно поженимся… когда придет время. И свадьба наша будет петь и плясать, и все такое. Но, во‐первых, не люблю свадьбы. Похороны тоже не люблю, но свадьбы особенно. – Паренек засмеялся. – Напыщенно все как-то, вульгарно – и какое отношение эта чертова свадьба имеет к любви? Во-вторых, не люблю Муслима Магомаева. Вы «Битлз» слушали, девчата? Или «Роллинг Стоунз» – так это вообще отпад, высшая вещь, скажу я вам. Ничего лучшего пока не придумали… В вещах бобина с двумя концертами, доедем до дачки – обязательно поставлю… Ты как там, Людка, не заскучала еще? – Он снова глянул в зеркало. – Спокойствие, девчата, доедем в целости и сохранности, близится час. Предков не будет, только мы. Отец постоянно занятой, весь в своих чекистских делах, мамуля тоже – исполкомовских сошек гоняет. Не до отдыха им. А дачка на Взморье пропадает…

– Твой папа хоть знает, куда мы поехали? – спросила с заднего сиденья Людмила.

– Не-а, – простодушно отозвался Стас. – Наплел про палаточный городок в Лазурном, дескать, там у нас студенческий фестиваль, ключи от дома тишком умыкнул – машина все равно моя. Пусть проверяет, в Лазурном действительно проходит фестиваль, только мы к нему никаким боком. Да ну его к лешему, этот фестиваль. Больно надо голой задницей на камнях сидеть… А тут свой дом, все удобства, море в трех шагах и даже свой отгороженный пляж. Марик с Риткой завтра из Сочи подтянутся, Русланчик обещал подъехать – мы с ним на первом курсе вместе учились. Готова познакомиться с Русланчиком, Людка? Эх, такой парень, по нему все бабы на потоке сохли. Я про тебя по телефону рассказал – мол, такая милашка пропадает…

– Руслан и Людмила? – задумалась девушка на заднем сиденье. – Не пылаю я что-то энтузиазмом. Если все твои приятели такие же, как ты…

Стас засмеялся, обнял сидящую рядом девицу.

– А что, Настюхе нравится, верно, Настюха? Вам же всем веселые нравятся.

– Я одно не поняла. – Настя выпуталась из объятий. – Ты что там говорил про голую задницу на камнях? Почему голая?

– Так я же гиперболически, радость моя, – захихикал Стас. – Фигура речи, понимаешь? Для усиления негативного окраса.

Машину подбросило. Девушки ойкнули.

– Стас, смотри на дорогу, чтоб тебя! – в сердцах воскликнула Настя. – Мы словно переехали кого-то!

– Да ладно, душа моя, не преувеличивай, никого там не было. – Стас остановил машину, высунулся из двери. – Ничего себе ямку проехали… Пардон, дамы, всяческие извинения, не уследил. Сам испугался, что намотали кого-то на колесо… Как там? – Он на миг задумался. – Ехал мальчик на машине, весь размазанный по шине…

Снова засмеялся, включил передачу. Машина дернулась, понеслась вперед, как скаковая лошадь по сигналу стартового пистолета. Так называемые садистские куплеты имели в СССР бешеную популярность. Народу нравился черный юмор. Неизвестно, кто придумывал эти стишки, но они разносились по стране и оседали в головах, как радиация после ядерного взрыва. «Лужица крови, косточки в ряд – трамвай переехал отряд октябрят». «Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен сантехник Потапов». «Голые бабы по небу летят – в баню попал реактивный снаряд». Снова мелькали полосатые столбы, нависающие над дорогой скалы.

– Уже почти ночь, а мы непонятно где, – пробормотала Людмила. – Ребята, зачем такое устроили? Поехали бы днем, как все нормальные люди…

– Опять двадцать пять за рыбу деньги! – воскликнул Стас. – Людок, я с тебя угораю! Мы же все давно пережевали и выплюнули! Представь, целую ночь потеряли бы. А отдыхать за нас кто будет? Мы должны вернуться через четыре дня, каждый час на вес золота, врубаешься? Ну, не вышло по-другому, что я сделаю? Ты подойди к вопросу диалектически, ферштейн? Через полтора часа будем на Взморье. Дорога более-менее твердая, машина – зверь, бензина полный бак. Приедем – полночи наши, а завтра с утра как начнем отдыхать-отдыхать… А останься мы в том поселке, где заправлялись, – и что? Невосполнимые потери налицо – злые, раздраженные, гоним, спотыкаясь… Нам же сказали – здесь короче, сэкономим время, чтобы не тащиться по главной трассе. Все ништяк, девчата, где наша не пропадала? – Стас заразительно засмеялся.