Законы рода (СИ) - Flow Ascold - Страница 44

Девушка не смела высказать и капли недовольства, ведь знала, как закончила предыдущая служанка. Возможно, ей повезёт чуть больше, и она доживёт до конца этой недели, а там на её место поставят другую.

— И ГРЯЗЬ ЭТУ С ОСКОЛКАМИ НЕ ЗАБУДЬ УБРАТЬ! — добавила «усталая» правительница.

У её усталости было своё имя. Даже два: Хавьер и Филипп. Два фаворита, что прибыли к своей госпоже этой ночью и исполняли все её прихоти в постели. Оба низкородные дворянчики, что не имели за душой практически ничего, кроме смазливого лица, сравнительно неплохой физической формы. Оба молодые, горячие и, что довольно важно для Стефании, выносливые. То что надо для такой, как она, что прошла суровейший отбор и заключила династический брак с ныне покойным императором. И в отличие от его первой супруги, которая родила ему двух девочек, подарила ему сына.

Дочери не могли быть наследниками Российской Империи. Таков закон. И потому Стефания до безумия радовалась, когда родила мальчика, который унаследовал магию отца. Оставалось лишь, чтобы сын стал самым сильным из наследников. Либо же единственным…

Так и случилось, и теперь Стефания пользовалась данной ей властью. Она повсюду поставила своих людей, дабы ничто не смогло помешать её сынуле взойти на престол окончательно после своего совершеннолетия. Преданная гвардия, лучшие учителя, великие стражи дворца, ставшие его личными телохранителями… Она обезопасила своего мальчика так, что и муха не пролетит рядом с ним без её ведома. Таким образом Стефания защитила и своё положение, благодаря чему теперь жила полной жизнью, лишь несколько дней в неделю посвящая себя империи.

Стефания даже не предполагала, что станет так себя вести, когда её супруг уйдёт в мир иной. Она целых две недели скорбела и думала о семье, судьбе, проблемах… Но затем что-то в ней изменилось. Она словно что-то сломала внутри себя.

С самого рождения Стефания жила, чтобы стать той, кто она есть. Её растили в строгости. Она не знала ни ласки, ни любви, ни свободы. А тут…

Её семья прислала весточку и примчалась сразу после окончания траура в империю. Её род уже потирал лапы, желая заграбастать огромные ресурсы одной из величайших империй. Только вот она всех послала вместе с предложением помощи по управлению империей. С гордостью, с самодовольной улыбкой.

«Хрен вам всем! Это всё моё! И моего сына!» — скандировала она про себя.

И всё же она понимала, что многие, очевидно, станут склонять независимую и свободную от военных распрей Российскую Империю в сторону многочисленных конфликтов и что без какой-либо поддержки ей будет ой как тяжело править.

Старые дворянские рода — местная аристократия — не были о ней высокого мнения изначально. Ведь всё, что она умела, по их мнению, хорошо делать, так это ощущать настроение своего собеседника. И они были недалеки от истины.

Казалось бы, стоит заслужить доверие коренных бояр и станет гораздо легче, однако Стефания выбрала другой путь. Её взгляд пал на многочисленные сильные, но намного менее богатые рода пришлой аристократии. И на это была причина: они такие же, как и она. В прошлом прибыли сюда по своей воле или же принудительно: как беженцы или побеждённые. У них были амбиции, были силы, но не было власти. На это Стефания и сделала ставку, сделав их своими верными слугами, лакеями. И они с радостно бросились на брошенную кость, клятвенно уверяя свою покровительницу, что перегрызут любому горло за неё. Собственно, они уже начали доказывать свою верность.

Первый павший древний боярский род, что имел неадекватную родовую силу, но практически не имел при этом живых членов тому подтверждение. Зря они высказывали своё недовольство и организовывали тайные собрания, на которых говорили о ней всё, что вздумается.

«Каждое слово, что они исторгли из своих гнилых глоток, я рано или поздно забью им обратно при помощи своей власти и силы. Но это всё потом, завтра… Эх, вот бы ещё эта сбежавшая дура Елизавета сдохла!..»

Елизавета — старшая дочь её покойного супруга. Она всегда смотрела на мачеху как на какой-то мусор. Невзлюбила с самого первого дня во дворце. Стефании, по крайней мере, так казалось. И как бы женщина не пыталась найти к падчерице подход, ей этого не удавалось. Поэтому, когда в её руках оказалась власть, она допекла девчушку и специально позволила ей бежать.

«Глупость этой взбалмошной девчонки обрушит её авторитет в глазах дворян», — рассудила Стефания.

Чего женщина не осмеливалась сделать, так это отдать приказ на её убийство. И всё потому, что не было в империи человека достаточно сильного, чтобы справиться с её телохранителем.

Бортников — старый пёс, служащий роду матери Елизаветы. И большой друг её погибшего мужа. Он всегда скрывался в тенях близ Елизаветы и устранял всякую опасность. Он и при побеге её поучаствовал, вырубив ту бутафорную охрану, что Стефания приставила той ночью к крылу дворца, где жила дрянная девчонка.

Бортников этот — непрошибаемый. Стефания даже пыталась соблазнить его, но мужчина был непреклонен, словно скала. Это бесило её ещё больше…

«Я — правительница! Моё слово — закон!»

Да, закон, но не для него…

— Любовь моя, вы уже проснулись?

Блондин поднялся с другой части огромного ложа и пододвинулся к старающейся сохранить убегающую молодость женщине.

— Ах, вы прекрасны, как цветы персика в весеннем саду.

Молодой любовник обнял её за плечи, и мысли, что окутали разум Стефании, улетучились от ласкового прикосновения. Завтра она займётся делами империи, а сейчас будет восстанавливать душевное равновесие, без которого ни одно дело не сделается.

Сибирь. Горлик-4. В доме у Жбана. Максим Берестьев, он же Миргорд Краст, он же Мирослав.

— … И осторожно разрезаешь последнее сухожилие, уже после чего вынимаешь орган. Понял? — посмотрел на меня Жбан, возвращая тонкий и длинный клинок на красное полотенце.

— Понял, — кивнул я.

Понять-то не сложно. Сложно запомнить нюансы и научиться делать так, чтобы руки сами задумку исполняли…

Этот мужик недаром мастером зовётся. Я буквально с ходячей энциклопедией столкнулся, что не только теорию знала, но и на практике всё показывала, давая ценные советы, которых нигде, кроме как на практике, и не получишь.

Один только инструментарий для работы занимал целый шкафчик, где под сотню различных предметов. При мне Жбан работал в лучшем случае пятой частью. Другие же были слишком специфичными и пригодились бы при разделке туш других монстров.

В общем, такой ценной информации я давно не находил. Даже в даркнете. И сравниться по полезности могли лишь рассказы и советы Михаила о быте и жизни ликвидаторов изломов.

— Ну что, сильно испачкался?

— Боюсь, даже если я десять раз всё послушаю, кривизны рук это не исправит…

— Да, кривизна рук — это тебе не пальцем в носу ковыряться. Хорошо, что ты это понимаешь. Но я тоже не сразу мастером стал. Практика нужна, и много! И мозг ещё включать надо. С этим у тебя должно быть всё в порядке. Раз уж признаёшь, что ты балда, то не всё потеряно. Морозов! Ты там чё, спишь, что ли⁈

— Тело проверяю, — отозвался мой наставник, сидящий в кресле посреди «операционной» с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами.

— И чё, как там?

— Как обычно, — пожал плечами наставник и поднялся. — Жбан, есть группа адекватная на примете? Не слишком рисковая и шизанутая и готовая новичков принять?

Вопрос застал врасплох мастера разделки, и он, опершись рукой на стол, задумался.

Я-то думал, у Михаила всё схвачено, а он вон как мне группу подбирает. Хех. Никто не идеален…

— Может, Лазара группа?

— Да, он бы принял, если бы малец прошёл экзамен… Да только… — почесал затылок Жбан, — я его уже полгода как не видел и не слышал. Перебрался он куда-то. Заказ у него большой. Хм-м-м… Слушай, ну на ум только Сокол и Кречет в голову приходят. Только они новичков не берут. У него ж, как я понимаю, даже искорка не зажглась, да?