Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ) - Борков Алексей Николаевич - Страница 1

Дед пришел от Жабина поздно и немного подшофе. Потоптавшись по своему двору, он вдруг завернул к нам с Архипкой. Архипка увлеченно читал «Трех Мушкетеров», а я корпел на листком бумаги, пытаясь вспомнить, то, чего по большему счету никогда не знал досконально — устройство и размеры параплана.

Параплан, вернее мотопараплан я видел в той жизни вживую, когда рыбачил на речке с названием Талая. Отчаянные мужики по субботам и воскресениям взлетали с луга, который находился в метрах пятидесяти от места, где я пытался что-нибудь поймать. Интересно было наблюдать, как расправляется под потоком воздуха яркое полотнище, лежащее до этого беспомощно на земле. Как принимает форму тугого крыла и наконец, после недолгого разбега, тележка, с сидящем в ней пилотом, неспешно отрывается от земли и начинает набирать высоту.

Впечатленный увиденным, я посмотрел в интернете сначала цену готового параплана, которая для меня была неподъемной. Потом открыл Википедию и знакомился с устройством, но знакомился мельком, не слишком заостряя внимание на деталях. А вот теперь пытаюсь вспомнить хотя бы что-то.

Мои потуги прервал ввалившийся в дом старый кержак. Он молча прошел к столу, даже не перекрестившись на иконы, что было не совсем обычно, сел на лавку и, оглядев из под нависших бровей меня с Архипкой, сказал:

— Рассказывайте. Летна боль!

— Что рассказывать? — догадываясь, о чем хочет расспросить меня рассерженный дед, попытался собраться с мыслями.

— Все рассказывай. Что вы там еще в Барнауле натворили. Деньги, что ты капитану парохода отдал, откуда у тебя взялись. Я там второпях не обратил внимание, а вот сейчас вспомнил. — Дед говорил спокойно, но в этом спокойствии ощущалась нешуточная угроза нашим с Архипкой спинам и задницам. Не посмотрит дед на мою взрослость и крутость, сочтет нужным, выпорет только так.

Архипка, видя такой настрой, выразительно на меня глянул. Я разрешающе кивнул дружку и тот испарился. Дед, проводив парня тяжелым взглядом, перевел его на меня. Делать было нечего, пришлось рассказывать. Дед слушал и все больше мрачнел. Когда я поведал, как мне удалось стравить две банды, он выругался и произнес:

— Всё-таки не обошлось без тебя. Летна боль! То-то парнишки переглядывались когда их спрашивал. Выпороть бы тебя, чтоб впредь неповадно было, но сам виноват, много воли тебе дал. Думал, что ты… — он, в сердцах, не окончив фразы, махнул рукой. И, помолчав, добавил:

— Стал ты теперь, летна боль, варнак варнаком.

— С чего бы это? — рассердился я. — Я, что прохожего ограбил или девку ссильничал. Эти твари с Голованом дело имели, а тот с Рябым. Рябой старателей убивал, золото и золотоносные участки через Голована им сплавлял. По хорошему того же Голубцова с хозяином его Хруновым надо было бы прибить, а мы всего лишь ограбили.

— Вот я и говорю — варнак. Еще и клички варначьи у вас у всех завелись. Митьку то почему Тором обозвал?

— А ты откуда это знаешь? — удивился я.

— Вы бы галдели поменьше, а то только и слышно Белый, Грек да Тор. Тебя вон Немтырем всегда обзывают. Не имена, а клички собачьи.

— Это называется позывной. Он для дела нужен. А Тор это бог скандинавский. Он с тяжелым молотом ходил, ну и Митька молотобоец не из последних, вот и назвали его так.

Дед осуждающе покачал головой и неожиданно выдал:

— Для дела говоришь? А тогда чего вы их без всякого дела треплете. Люди то кругом приметливые, вот и запомнят, что вон того здоровенного малого то Митькой кличут, то Тором обзывают. А вы вон, какой куш отхватили, неужто Голубцов с Хруновым искать не будут тех, кто денежки упёр. Вот и выйдут на вас.

Блин! А ведь дед кругом прав. Придется с парнями насчет позывных переговорить и себе, наверное, другой придумать, а то парни привыкли меня Немтырем называть. Молодец дед, верно подметил. Будем исправляться.

— Это вряд ли. Следы то мы попутали изрядно. Тем более, что голубцовский охранник и Сыч уже ничего не скажут.

— Не жалко охранника то? Ни за что мужик пострадал.

— Как это ни за что? За хозяйские деньги он пострадал. Его для этого и нанимали. И мне его не жалко и Сыча с другими бандитами не жалко. А вот отца Архипкиного и его друзей, которых Рябой с кодлой убил, мне жалко. И других деревенских мужиков, что в тайге сгинули жалко, а этих нет. А выйти на нас не так просто, тут целого частного сыщика нанимать надо. Шерлока Холмса! Блин!

— И наймут, чай не последние деньги вы у них отняли, летна боль! — Не унимался дед.

— Ага, наймут! Из Англии выпишут! Толковые сыщики на дороге не валяются. Но даже и найдется такой и на нас выйдет. Ну и что? Где Томск и где Сосновка. Чтобы нас в селе взять надо целый карательный отряд посылать, человек двадцать с ружьями, причем из Томска, ну или по тайге варнаков насобирать. Предположим, что собрали и даже к селу подошли. Ну а дальше. Без разведки нападать на такое большое село, где почти в каждой хате по ружью и не робкому мужику. Так это до первого выстрела. И потом слухом земля полнится, и многие варнаки знают, что в Сосновке живет злой дед Щербак, который уже не одного варнака на тот свет отправил. Я думаю, не слишком много охотников найдется нападать на нас. Вот если как-то власти подключаться, тогда да. Но это маловероятно.

— А если пришлют трех-четырех, те и возьмут вас по тихому.

— Присылали уже, Голован и присылал.

— Так это вам с Архипкой повезло. Летна боль!

— Повезло потому, что готовились, а что нам сейчас помешает приготовиться? Ведь нас, Щербаков только, пятеро. А еще Архипка с пацанами. Кроме того я еще собираюсь с десяток парней привлечь.

— Ладно, в селе мы при случае отобьёмся. А в городе как?

Вот оно что. Слишком резкие перемены произошли в жизни старого кержака. Привычный уклад уже рушится, а новое состояние еще не осознано и от того его тревоги и сомнения гложут.

— В городе ещё проще, там ведь кроме всего прочего и полиция имеется и начальство, которому на фиг не сдались бандитские разборки. Вон как Голубцова из города наладили и взятки не помогли. И потом, мы с тобой не младенцы беспомощные, и если на то пошло, так я сам с парнями могу того же Голубцова или Хрунова навестить. Мне ведь сыщика не надо нанимать, чтобы их разыскать. И живьем их брать мне не надо. Грохну и совесть не замучает.

— Да как же ты их грохнешь, варнак ты эдакий. — рассердился дед.

— Это как раз и не трудно. Вон революционеры, уж на что идиоты дебильные, а царя взорвали. А я не революционер и тем более не идиот, поэтому если эти утырки достанут так, что деваться некуда, то тут к ним и придет полярная лиса, которая песец. А потом, у того же Хрунова врагов и кроме нас достаточно. Наверняка он многим поперек дороги стоит. Думаю, его и без нас скоро похоронят.

Я это говорил, имея ввиду пример из мира старика. Там тоже был крутой перец, такой же, как наш Хрунов, и он плохо кончил. Сожгли его в таежном дворце конкуренты. Вместе с дворцом сожгли.

Дед мрачно выслушал меня, помолчал глядя в окно, где постепенно сгущались сумерки, повернул голову ко мне и сказал:

— Опять ты, летна боль, все на изнанку вывернул. Говоришь вроде верно, а мне неспокойно. Опасаюсь я за вас.

— Опасаешься это хорошо. Опаска не паника, голову не затуманит, приготовимся. Но, думаю, вычислить нас им не удастся. Не оставили мы следов.

— Не оставили говоришь? Оставили один, и жирнющий. — покачал головой дед.

— Это какой же? — не поверил я.

— А сам подумай?

— Да черт его знает. — не стал я напрягать извилины. — Ничего в голову не приходит.

— Ну, вот тебе бы пришлось искать тех, кто Голубцова нагрел на изрядные деньги и следов никаких не оставил. С чего бы ты начал?

Я почесал затылок, в надежде запустить мыслительный процесс, но тщетно. Мыслительный процесс в пустой голове не запускался. Поизображал задумчивость и, наконец, сдался: