Мне изменил Босс, или Развод и тапочки по «Почте России» - Дэй Каролина - Страница 7

– Только они берут айфон ради понтов! Мои предки такие же, как будто я не знаю.

– Ты дурак? Я телефон для работы взял. Контент снимать, маркетингом заниматься в соцсетях.

– Скажи спасибо, что я хату твою оплатил, а то остался бы без крыши над головой.

– Эй! – раздался крик бабы Клавы со второго этажа. – Здесь не курят!

– Простите, баб Клав, мы не будем, – спокойно ответил Яшок, выдыхая сигаретный дым почти под ее окна.

– Ты совсем обалдел, щенок? Вот молодежь пошла! В мои годы за мной пол двора бегали, ухаживали, не смели и слова дерзкого сказать, а вы…

– Так, идем, – я потянул друга к детской площадке, которая сейчас пустовала. Никто из мамочек-наседок не хотел выходить со своими ангелочками в грязь и дождь. Как будто они от одной капли растаяли бы.

– Ну и бабка. Как будто она мне жизнь спасла двадцать лет назад, – пробубнил друг. – Между прочим все наоборот, да, Димон?

И это единственное, за что я мог поблагодарить Яшка. За спасение от выселения. В остальном… Мы дружили с детства, Яшок много лет пилит мозги хуже яжмамки в магазине, выпрашивая бесплатную игрушку для ее маленького ангелочка. И этим он меня ужасно бесил.

– Тебе пора подготовиться ко взрослой жизни, Димон.

Даже сейчас! Нет, он даже сейчас умудрялся совокупляться с моим мозгом! А ещё обвиняли во всем замужних женщин. Нет, мой друг Яшок переплюнет всех.

– Не называй меня так.

– Окей-окей, неженка. Я ж пошутил, ты в курсе?

Ага, в курсе. Он был в курсе, что меня не стоило называть «Димон», и что я давно готов ко взрослой жизни. Практически с детства. И Яшок об этом тоже знал.

Жизнь за чертой города, в которой не было ни света, ни тьмы. Южное Бутово… Сплошная серость, где нет будущего. Я переехал сюда после перевода в другой университет. Первый бросил из-за девушки, в которую влюбился на первом курсе. Банально, да? Но лучше так, чем видеть ее лицо каждую пару. Ее и ее нового хахаля в лице препода по английскому* (при.автора: отсылка к роману «Занудный препод»).

А затем моя жизнь перевернулась так, что я перестал кому-либо доверять. Только сам себе. Только в одиночку. За исключением Яшка, конечно. Как и всегда. Если бы мои приемные родители были живы, наверное, я бы думал иначе.

– Кстати, что с той телкой, ну, которая тебе телефон раздавила?

– Ну и зачем ты напомнил? – фыркнул я, пока друг зажигал новую сигарету. – Ой, перестань! Только не сейчас! Выкинь эту гадость!

– Курение унимает мое любопытство. Ты не хочешь его удовлетворять.

– Ты все равно спросил о той телке.

Ох, как вспомню ту напыщенную даму, сразу же хотелось блевать от власти, денег и снобности. Очередная богачка, которая приехала из деревни и насосала у богатого мужика, а теперь мнила из себя профессионала в маркетинге. Как Жрнест вообще ее на работу взял, да еще и нас приставил к этой ведьме.

Но хотя бы одного я добился.

– Да ничего. Шеф вставил ей звездюлей.

– И ты называешь это ничем? Да ты ее просто вые…

– Хорош!

– Ладно, – Яшок применительно поднял руки вверх, выкинув выкуренную наполовину сигарету. – Только смотри, чтобы она не мстила тебе.

– То есть?

– Сам говорил, что она твоя начальница. Так что будь осторожнее, чтобы она практику тебе не завалила. Если профукаешь бюджетное место, обратно не поступишь.

– Ой, не веди себя как мамочка.

– Я уже твоя мамочка на ближайшие десять лет. Кто тебе с пацанами из детдома помог? Кто квартиру оплатил? А на стажировку кто устроил? Оплачиваемую, между прочим!

– Да-да, спасибо, мамочка.

– Не спасибкай. Давай, за работу. Ты теперь по гроб жизни мне должен, Димон. Через пять минут на смену, поехали.

И мы пошли дальше разгружать фуры с мешками. Что там? Картошка, морковь или что-то иное, похожее на муку? Неважно. Главное, нам хорошо платили, пока я не получил первую зарплату со стажировки.

Моя жизнь – дерьмо, а я по полной влип. И все из-за богатенькой дамочки на мерсе. Богатой и жадной. Они все такие жадные и борзые? На работе она сразу же притихла, эта Ольга Павловна. Что будет завтра? Или попросить Эрнеста перевести меня на удаленную работу? Да, телефона с крутой камерой у меня нет, зато есть старенький Самсунг. Надеюсь, выручит на время.

А эта Ольга Павловна ещё попляшет. Я устрою ей райскую жизнь.

– Я буду твоим адвокатом!

– Что?

Сказать, что я в шоке, вовсе промолчать. Моя подруга Тоня, которая вместо пар кутила в самых дорогих клубах Москвы на последние копейки, предложила свою кандидатуру?

– Это как? – переспросила я. Ну а что? Вдруг она пошутила?

– Вот так! Я буду защищать тебя в суде от этого ублюдка! Мы такую стратегию придумаем, ты будешь в шоке.

– Слушай, мое положение не настолько плачевное, чтобы…

– Ты сомневаешься во мне?

Так, Оля, будь аккуратнее в выражениях и не выдавай свой эмоциональный скептицизм. Так ты можешь лишиться не только подруги, но и дома, поддержки, мотивации, еды, воды, выпивки… Так, меня уже понесло.

– Но у тебя даже нет образования.

– Как это нет? Я заочку закончила, прошла курсы повышения квалификации, даже разрешение на практику есть. Я столько девчонок от козлов отвадила, да ещё с приданым хорошим остались. Ты что, не помнишь, я рассказывала тебе о Софийке?

Кажется, припоминаю. Полгода назад она отмазала ее от мужа-тирана, взыскала с него алименты на нее и на троих детей, да еще и огромный дом на Барвихе отжали из-за измены. Правда, во время процесса она пряталась в моем доме. Паша месяц бурчал из-за нахождения Тони в нашем доме. Но она моя подруга, и мы устроили ей хорошее прикрытие. Ритуля тогда жила у бабушки, и мы могли не переживать за безопасность ребенка и нахождение Тони с собакой в нашем доме.

Хотя тогда я сильно сомневалась, что Тоня выиграет первое дело, а тем более продолжит адвокатскую практику.

С восточными мужчинами лучше не связываться. Хотя я связалась с русским, и меня это не спасло от боли и предательства. Может, с Паши мне тоже взыскать огромные алименты?

– Ну что, подруга, беремся за дело?

– Эм… Ну…

– Что значит ну? Я хочешь проиграть этому гаду дочь?

– Кому меня проиграть? – послушался детский голос у двери в нашу прекрасную комнату с круглой порнокроватью.

– Твоему недоразвитому пап…

– Тоня!

Подруга притихла и виновато опустила глаза, но Ритулины глаза испуганно округлились. Мне оставалось лишь надеяться, что малышка ничего не поняла. Но вряд ли, дети более понимающие, чем мы думаем.

– А когда папа придет?

Снова этот вопрос. Уже третий раз за неделю. Тоня говорила, что нельзя долго скрывать от дочки правду. Рано или поздно мне придется рассказать.

Сейчас или никогда.

– Солнышко, – я присела на колени наравне с Ритулей и посмотрела в обеспокоенные глаза. – Папа не придет.

– Как не придет?

– Понимаешь… он променял нас на другую женщину. С нами ему больше не интересно.

С каждым словом я ещё сдерживалась, пока Паша развлекался со своей хюремщицей в клубе, а я пыталась объяснить дочке, что папы больше не будет в нашей жизни. Больно. Как же мне больно… Больно за себя, больно за мою Ритулю. У нее сейчас слезки потекут, она расстроится из-за своего папаши…

Боже, почему жизнь так несправедлива к нам? Да что уж к нам, несправедлива к моей малышке…

– Значит, папа не придет?

– Нет.

– А какую другую он любит? А тебя папа любит?

Если бы я знала, как больно признаваться ребенку, что папа больше нас не любит. Что я останусь одна с ребенком на руках, а Паша приведет в наш дом свою хюремщицу и будет в клубах тусить.

– Уже нет.

– А меня?

Я бы хотела высказать все о его любви. Если бы он действительно любил дочь, то нашел бы способ повидаться с ней, а не ходил бы по клубам со своей хюремщицей. Хоть бы раз позвонил и узнал, как поживала Ритуля, есть ли у нее кров над головой, еда, одежда или игрушки. Ни мне, ни Тоне никто не звонил, даже словом не обмолвился, кроме: «Я отберу у тебя дочь, а ты на коленях ко мне приползешь».