Возвращение ликвидатора. Новые игры 2 (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 25

— Какой же?

— Нарушение режима секретности, связанного с эпидемией новусов. Ну, тех, которые худеют без всяких видимых причин, а потом начинают нападать на других одаренных.

— Нарушение секретности?

Все. Теперь точно пробил. Насквозь. Он был неглупым дядькой, и смог связать одно с другим. Сейчас про эпидемию знает только очень ограниченный круг лиц. В который сегодня вошел и я. Но сижу я здесь, вроде бы никому не растрепал, значит…

— Ты подготовил страховку. — даже не спросил, а произнес утвердительно капитан.

— Небольшую программку. — кивнул я. — Самораспаковывающийся файл, который сейчас залит на несколько облачных хранилищ. Он улетит нашим и нескольким зарубежным СМИ, если мы не сможем с вами договориться. Что в нем находится надо говорить?

Честность, конечно, лучшая политика. Но на случай действительно важных переговоров, лучше бы иметь что-то большее.

— Это шантаж, ты это понимаешь? — лицо Ледящево заледенело, он смотрел на меня сейчас, как спаренный пулемет в бойнице дота.

— Меньше минуты назад вы сами назвали это страховкой. Давайте на этом термине и остановимся?

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами. Первым сдался коп.

— Так чего же ты хочешь?

— Открытой игры, Сергей Сергеевич. Со мной — открытой. Я юный, небогатый и не знатный. Обладаю интересными для государства талантами. У вас есть деньги, влияние и необходимость в моем ресурсе. Неужели мы не сможем договориться. Помните фразу, которую мне сказали, как-то? Про то, что откровенность — это игра для двоих. Так вот, я с вами полностью, предельно откровенен. Ваш ход.

— Господин Сомов?

— Кто это?

Вот любят эти уроды дурака включать! Типа, у него номер не определился, и голос мой он не узнал. Важничает!

— Пичуга Денис.

— Откуда у тебя мой номер?

Блин, это вот важно сейчас? Ну, скажу я, что мне в Комитете его выдали, один очень мутный капитан. Что изменится? Трубку он бросит?

— В телефонной книге нашел. Послушайте, господин Сомов, по поводу нашей последней встречи… Я все осознал.

— Да? — в голосе барона появилось веселье. — И что же?

Наверное, он предвкушал униженные просьбы о прощении, того, что пацан сейчас в трубку разрыдается, но услышал совсем другое.

— То, что с продажными мудаками и трусливыми мерзавцами, вроде вас, нормально диалог не выстроить. И как бы я не пытался от этого уйти, мне придется говорить с вами на понятном языке?

— Что⁈ Что ты сказал, мальчишка⁈

— Сообщение гляньте, потом перезвоните мне. Обсудим. Хорошего дня, господин Сомов.

Накануне…

Разговор с Ледящевым закончился полными принятием моих условий. В смысле, про честность. Все остальное — запущенные схемы и махинации Комитета, исполняемые в том числе и моими руками — капитан не смог бы отменить, даже если бы захотел. И вмешиваться тоже не имел права. По крайней мере, до тех пор, пока игра копов не будет полностью взломана их противниками. Или они не победят, во что я, признаться, верил с трудом.

Но инерционность мышления вообще свойственна людям государевым. Часто они действуют шаблонно, по принципу «ну в прошлый раз же получилось», отбрасывая в сторону тот факт, что обстоятельства изменились, противник другой, да и люди в целом отличаются разными темпераментами. Реагируя на раздражители совершенно по разному.

Впрочем, меня это касалось мало. Пока. Главное, что нам удалось договориться. Прийти к тому, что в переговорном процессе называется компромиссом. То есть результату, который не вполне устраивает обе стороны. Но позволяет жить и развивать отношения дальше.

И я вроде остался при тех же раскладах, что и раньше, но был нюанс. Теперь я знал, что играли чекисты, чего желали вымутить в итоге (ну, в усеченной, конечно же, версии), а так же получил заверения в ограниченной, но главное — незаметной, помощи от их ведомства. Такой, например, как дать мне личный, мало кому известный номер телефона одного барона.

Или — не трогать одну девчонку, когда та, в поисках информации, немного зайдет за границы дозволенного. Может быть даже нарушит закон. Это я про Хакершу, если что.

— Но проблемы ты решаешь сам. — подчеркнул Ледящев. — Только своими силами и средствами, никак не задействуя наши. Поддержка от меня будет только информационной.

— Лучшая помощь от вас, это когда вы не мешаете, Сергей Сергеевич. — отозвался я с усмешкой.

И это было чистой правдой. Ресурсы у меня имелись. Небольшие, но имелись. А еще — четкое понимание того, что я хочу. Надавать, наконец, по мордасам, тем кто тянет в мою сторону руки. Пусть они начали это делать потому, что Комитет запустил свою многоходовку, но выбор-то был за ними! Могли не лезть!

Закончив беседу с капитаном, я принялся за дело. Загрузил Машу работой, открыто и подробно описав то, что я хочу получить по итогу. Связался с Игнатом Фурсовым, уточнил пару моментов — все-таки с него все началось. Так же заверил его в том, что вопросом его матушки уже занимаются, надо лишь подождать немного. Ну и денег подкинул чуть-чуть, все ж таки семья моего сокомандника лишилась последнего кормильца.

Далее, понимая, что на реализацию плана понадобится какое-то время, полностью переключился на решение командных вопросов. Воронцовы с Ланскими ведь никуда не делись, а карт-бланш от Ледящева не предполагал прекращения подготовки к Играм. У меня же не хватало нескольких человек в команде. Что, в свою очередь, не давало подать заявку на регистрацию. А часики, как говориться, тикали.

Так что следующим делом, которым я занялся, был Мельников. С которым мы очень тепло и неожиданно продуктивно побеседовали. Не, сначала он дичился, все ждал какого-то подвоха, но мне удалось его убедить в чистоте своих намерений. В итоге, уже к концу дня состав моей банды прирос двумя пусть не очень сильными и умными, но так необходимыми мне Воинами. Самим Мельниковым и его верным приспешником Ландышевым.

Для этого, правда, пришлось напросится на встречу с его отцом (на самом деле я просто приперся к его дому и позвонил в дверь). Было очень забавно наблюдать за тем, как Валера мнется, представляя меня родителю, неся всякую чушь про то, что мы лучшие друзья, и я давно мечтал познакомится с отцом своего товарища.

Но Мельников-старший оказался не таким простоватым, как его сын (может у Валеры тоже пройдет с годами) и в момент раскусил нашу игру. При этом сам вокруг да около ходить не стал. Спросил прямо, по-мужски.

— Пичуга? Это же тебя Валерка шпунял, верно? А теперь вы друзьями заделались? Как так?

Несмотря на то, что служил батя моего одноклассника чиновником, мужиком он был простым и открытым. Что меня особенно порадовало после всех тех скандалов, интриг и расследований, в которых последнее время проходила моя жизнь.

— Было такое. — признал я, глядя, как Валера прячет глаза и краснеет. Как я и предполагал, отца он боялся. — Но мы решили этот вопрос.

— И как же? — даже не подумал отстать глава семейства.

— Нашли неоспоримые аргументы преимущества сотрудничества перед конфронтацией.

— Морду, что ли, набил?

— Ну, где-то так.

Про наемную убийцу, которую он ко мне отправил, я упоминать, конечно же, не стал. Мы ведь теперь друзья!

— Ну и правильно.

Далее, Мельников-старший пустился в размышления о том, что мужская дружба, она вот так и создается — на крови и соплях. А потом проходит красной нитью через всю жизнь, со временем становясь только крепче. Немного идеалистические представления о предмете, на мой взгляд, но я не мешал отцу одноклассника выговариваться.

После такого знакомства с родителями, я и предложил Валере место в команде. Два, точнее. Прижать и дать шанс спастись — я уже говорил, что очень хорош в стратегии? Тот, естественно, был вынужден согласится. И мне осталось найти еще только двоих, чтобы команда соответствовала минимальным требованиям.