Цеховик. Книга 5. План битвы - Ромов Дмитрий - Страница 2

– А сразу нельзя увеличить? – уточняю я.

– Понаблюдаем, – повторяет он. – Болеть долго будет, не можем же мы вас всё время на сильнодействующих держать. Так что, постарайтесь привыкать. Оленька, помогите Егору, думаю, катетер можно уже убрать.

Катетер? Охренеть! Точно, чувствую шланг… Краснов уходит, а Оленька наклоняется надо мной.

– Оль, послушай, давай я сам, а?

– Что вы, вы не сможете, я помогу. Да вы не стесняйтесь.

Она отбрасывает одеяло.

– Потерпите, сейчас неприятно будет.

– А-а-а!

Твою ж дивизию!

– Ещё немного. Я аккуратненько.

Я сжимаю зубы. На лбу выступает пот…

– Ну, вот и всё. Больно? Нет, неприятно просто, да?

Ага, не больно, вообще херня… Больно, конечно! Подуй, давай!

– Оль, ну всё, теперь придётся на тебе жениться, если ты мне там не оторвала ничего. А я ведь не собирался так рано.

Она смеётся:

– Егор Андреевич, вам же ещё восемнадцати нет.

– Ну, и я о том же. А ты не можешь меня на «ты» и по имени называть? Тем более, после того, что между нами только что было. Тебе самой-то есть восемнадцать?

– Мне-то есть, ещё как есть. На «ты» вроде как не положено, но если вы так хотите, я попробую. Если хочешь, тогда уже. Сильно болит?

– Да, есть немного, – усмехаюсь я. – И в разных местах, благодаря тебе.

– Ну потерпите пока, а потом Игорь Александрович что-нибудь придумает.

– Если захотите помочиться, воспользуйтесь мочеприёмником. Вот здесь, опустите руку, вот он сбоку висит, как кувшинчик. Если будут другие потребности, нажмите кнопку и я принесу судно.

Она убегает и почти сразу ко мне заходит… Ферик Ферганский. Твою ж дивизию! Со скорбным лицом он подходит к кровати и садится на стул. Блин, вот его, если честно, не очень хочется видеть. Какого хрена он здесь делает? Добивать что ли пришёл? Это сейчас несложно. Отпора практически не будет.

– Вам идёт белый цвет, – хриплю я.

– Хорошо, что шутишь, – серьёзно говорит он и поправляет халат. – Молодец. Если бы не бросился на Пантелея, он бы тебе голову отстрелил. Не растерялся ты, толковый парень. Мы в тебе не ошиблись.

– Какого Пантелея? – не понимаю я. – Это Кота так зовут?

– Да, его… Пантелеем Яковлевичем величают. Не надо было тебя в такую рискованную игру завлекать без предупреждения. Но ты молодец, подыграл правильно, проявил себя. Жалко, конечно, что всё не так пошло.

Жалко ему. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Спасибо, Виктор Степанович за афоризм. Планировали, значит, так, а пошло эдак. Только, что именно планировали, непонятно пока.

– Это кагэбэшники испортили всё, – продолжает он. – Подкачали. Там по пути авария произошла, и дорога заблокирована была, вот они и замешкались, не смогли сразу прорваться.

– Я, Фархад Шарафович, правда не понимаю пока, что произошло, – хриплю я. – Тем более, что после выстрела уже ничего и не видел. Отключился, как мальчишка. Болевой типа шок, наверное, или что там ещё бывает. Но то, что до этого было, хорошо запомнил.

– Да-да, – часто кивает он. – План был железный. Мне просто… Короче… надо было Кота на Абрама заменить там в некоторых… э-э-э… вопросах… Наши дела такие… запутанные, знаешь…

– Без бутылки не разобрать?

– Точно, – радостно кивает он. – В общем, Кот недостойно вёл себя, плохие вещи делал, и мне его надо было аккуратно убрать, чтоб на меня не подумали, понимаешь… Ну… Понимаешь, да? А тебя я позвал, потому что хотел переговорить с глазу на глаз, а Кот потребовал, чтобы ты на встречу пришёл. Ну ладно, я не стал возражать, у нас же было всё на мази, вот и подумал, что беды не будет. Его же раньше должны были взять. Надо было поинтересоваться, зачем. Он сказал, что посмотреть на тебя хочет, а я и поверил. Про Киргиза он мне не говорил, понятно. Кот плохой человек, его не жалко отдать гэбэшникам… Я знаю, ты сам с ними трёшься…

Он замолкает и, пристально глядя мне в глаза, трёт указательные пальцы, приложив один к другому. Скользит вперёд-назад, вперёд-назад. Гипнотизирует…

– Ты ведь с ними дела имеешь, – продолжает он. – о которых лучше никому не говорить, так что понимаешь, о чём речь, да?

– А почему КГБ? – игнорирую я его вопросы и задаю собственный. – Они что, уголовкой занялись?

Я спрашиваю, но ответом не очень интересуюсь, если честно. Как-то плохеет мне. Плывёт картинка, и глаза закрываются.

– Кот у них по разным статьям серьёзным проходит, но он хитрый, не могут за задницу ухватить, поэтому решили взять за похищение и покушение на убийство, а там уже выколотить из него и остальное. А получилось, что и за убийство. Он же Парашютиста наглухо замочил… Красиво всё так складывалось, но они запоздали. Завязли в аварии, а потом не могли найти место, куда вас отвезли, вертолёт поднимали. В общем, ты из-за них пулю словил.

– Так-то всё зло от них, – слабо улыбаюсь я.

– Вот, правильно. Молодец. Точно сказал. Ты далеко, я думаю, пойдёшь, если правильных людей будешь слушать. Хороший парень. Надеюсь, напоминать, что это всё чисто между нами не нужно, да? Ну и хорошо.

Напоминать не нужно, естественно. Да вот только говорить кому-то об этом или нет я уж сам решать буду.

– Всё хорошо, Фархад Шарафович, не беспокойтесь. Эту пулю рано или поздно всё равно пришлось бы словить.

– Почему это? – удивляется он.

– Ну, типа предсказание. Как у Ахиллеса.

Он смотрит с удивлением.

– Не обращайте внимания, – усмехаюсь я. – После наркоза могу глупости морозить. Можно спросить?

– Ну, давай.

– А что с Цветом теперь будет?

– А что с ним?

– Ну, его же развенчали…

– Ах, это… Нет, это чисто постановка была. Спектакль для Кота. Я же сказал, что Цвета поддержу. Никто его не развенчает, будет жить, как прежде, даже ещё лучше. С тобой вот только неприятность, а Цвет в порядке.

– Так Кот же расскажет…

– Кому он на Лубянке расскажет? Кота считай нет уже. Никто ничего не узнает, всё шито крыто. Он Парашютиста завалил, вот его и взяли. Точка.

– Ну что же, хорошо, – улыбаюсь я. – Я вам благодарен, что вы лично пришли меня навестить. Спасибо.

– О чём ты говоришь! Как мог не прийти? Конечно пришёл. Я тебе гостинцы принёс, но доктора не разрешили пока. Говорят, позже можно будет. Всё в холодильник поставили. Обещали принести, когда можно станет. Халва, пахлава, финики, икра, ну, там посмотришь. Всё самое лучшее.

– Спасибо… А о чём вы хотели поговорить? Ну, тогда, изначально…

– Ну… – он немного мнётся. – Сейчас, наверное, это уже не так… как бы это сказать… своевременно, что ли. Теперь главное поправляться и набираться сил, а дела потом. Потом поговорим

Блин. Так и знал что отраву свою пихать будет… Сто процентов, хотел дурь свою навялить. И это совсем не айс, а Цвет, боюсь, поведётся. Всё дело завалит…

Голова кружится… Неприятное какое чувство…

– Но с моей стороны, – преодолевая невесомость хриплю я, – всё будет выполняться, все наши договорённости. Ткани мы будем брать, как договорились. Процессы не должны прерываться. Жалко я не успел по «Орбите» порешать, но что-нибудь придумаем…

– Зачем тебе эта дрянь? – удивляется Ферик. – Это разве джинса? Ничего общего ведь.

– Знаю, но нам надо для улучшения показателей выпустить современные модели официально.

– Ну, смотри, надо значит надо. По «Орбите» я тоже могу помочь. Скажи, сколько тебе нужно, и я всё решу, министерство выделит фонды, всё по-белому. Хочешь? Главк-шмавк, все дела.

А вот за это ещё одно спасибо, уважаемый товарищ Матчанов.

– Да, очень хочу, спасибо…

– Не за что, не благодари, дорогой. Ладно, я смотрю ты уже засыпаешь…

– Нет-нет, всё нормально… Фархад Шарафович… не знаю, Айгюль, наверное говорила. Возможно ли на министерство выйти… пищевой…

– Выйдем-выйдем, везде выйдем. А пока отдыхай. Я сегодня уеду, но Айгюль ещё несколько дней побудет. Так что по всем вопросам можешь с ней говорить.

Он встаёт и идёт к двери.

– Выздоравливай.