О времени, о душе и всяческой суете - Браннер Джон - Страница 36

– Заткнись! Я всего лишь хочу убраться подальше от тебя!

Треск!

– Это повреждение называется синяк, или – более научно – подкожное кровоизлияние. Это значит кровотечение под кожей. Похоже, у тебя еще случился небольшой разрыв ахиллова сухожилия на левой ноге. Так называется вот эта жила, которая…

– Учитывая твои слабые способности к плаванию, не советую тебе удаляться более чем на пять футов от края бассейна. Дальше дно резко обрывается.

– Заткнись! Я пытаюсь убежать от тебя, так что… бульк!

– В воде растворяется недостаточно кислорода, чтобы обеспечить дышащий воздухом организм, как у человека. А вот рыба может поглощать растворенный в воде кислород, потому что у нее жабры вместо легких. У твоих предков…

– Ах, это же тот гаденыш, Тим Паттерсон! Только поглядите, что это за ним тащится! Эй, Тим! Кто тебе велел жить с этим смешным зеленым плюшевым медвежонком? Что, с головой не все в порядке?

Его окружили человек двенадцать соседских ребятишек обоих полов, в возрасте от девяти до четырнадцати.

– Насколько вы видите, с головой у Тима все нормально. Я приставлен к нему в качестве Друга.

– Ха! Чушь собачья! Кто ж захочет дружить с Тимом? Он сломал моему брату руку, а потом хохотал над этим!

– Он устроил пожар в спортзале у меня в школе!

– Он убил мою собаку… убил моего Таузера!

– Да, я слышал. Тим, это великолепная возможность принести извинения, не так ли?

– Да он все время шумел, лаял как бешеный…

– Ах ты гад! Ты убил мою собаку!

– Бадди, на помощь! На помощь!

– Как я уже говорил, Тим, у тебя появилась великолепная возможность принести извинения… Нет, девочка, пожалуйста, положи камень. Кидаться в людей камнями чрезвычайно невежливо и к тому же опасно.

– Заткнись!

– Давайте зададим ему трепку! Пускай ползет домой жаловаться, как на него напали все эти ужасные дети. Посмотрим, как ему это понравится!

– Прошу вас воздержаться от попыток нанести увечья моему подопечному.

– Слышь, зеленка, говорю же, заткнись!

– Если помнишь, я тебя предостерегал. Я ведь говорил, что кидаться камнями в людей и невежливо, и опасно. Полагаю, придется сообщить твоим родителям. Идем, Тим.

– Нет!

– Хорошо, как пожелаешь. Я отпущу эту молодую особь и позволю ей продолжать выражать свою агрессию посредством метания камней.

– Нет!

– Но, Тим, эти два решения несовместимы. Либо ты пойдешь со мной, чтобы сообщить родителям этого ребенка, что в тебя кидали камни, либо мне придется отпустить ее, и тогда, вероятно, в тебя полетит еще больше камней. Возможно, больше, чем я успею поймать, прежде чем они в тебя попадут.

– Я… э… Мне… мне жаль, что я причинил боль твоей собаке. Меня просто так взбесило, что она постоянно лаяла и никогда не затыкалась!

– Но она не все время лаяла! Она поранилась – порезала лапку и звала на помощь!

– Да она постоянно тявкала!

– А вот и нет! Ты разозлился, потому что она разок залаяла!

– Я… э… Ну, может быть…

– Если быть точным, жалобы на чрезмерный шум со стороны твоей собаки поступали три раза. В каждый из этих дней ты уходила и оставляла ее одну на несколько часов.

– Верно! Спасибо, Бадди! Видишь?

– Но убивать-то ее было незачем!

– Правильно. Тим, тебе незачем было ее убивать. Ты мог бы подружиться с ней и заботиться о ней, когда хозяевам приходилось оставлять ее одну.

– Ой, да кому захочется заботиться о таком лохматом чудище?

– Возможно, тому, кому никогда не позволяли завести собственную собаку?

– Ладно. Ладно! Признаю, я хотел собаку, а мне не разрешали ее завести! Говорили, я ее типа мучить буду и все такое! Ну, я и сказал: хорошо, раз вы обо мне такого мнения, так и поступлю! Вы же всегда должны быть правы!

– Что-то у нас сегодня тихо, – заметил Джек Паттерсон. – В чем дело?

– Можешь поблагодарить Бадди, – ответила Лорна.

– Неужели? Ну и что такого он опять сделал, чего не мог бы сделать я?

– Убедил Тима лечь спать вовремя и без криков, вот что!

– Не пори чушь! «Убедил», как же! Небось запугал?

– Могу лишь сказать, что сегодня Тим впервые разрешил Бадди поспать в комнате, а не в коридоре под дверью.

– Ты все говоришь, что я не читал инструкции, а теперь выясняется, что это ты их не читала! Друзья не спят, по крайней мере, не так, как мы. Они должны следить за подопечными двадцать четыре часа в сутки.

– Ох, прекрати! У нас первый тихий вечер бог знает за какое время, а ты намерен его испортить!

– Вовсе нет!

– Тогда какого черта ты шумишь?

Наверху, за дверью в спальню Тима, как обычно, открытой, кончики ушей Бадди подогнулись, чтобы обеспечить акустическую ультрачувствительность.

– Кто?.. О! Я тебя знаю! Ты ведь Тим Паттерсон? Чего тебе?

– Я… я…

– Тим хотел бы узнать, не желает ли ваш сын поиграть с ним в мяч, мадам.

– Да ты шутишь! Я не позволю Тедди играть с Тимом, после того как Тим сломал ему локоть бейсбольной битой!

– Это произошло довольно давно, мадам, и…

– Нет! Это мое последнее слово. Нет!

Дверь захлопнулась.

– Ну, спасибо за попытку, Бадди. Было бы весело… Ну и ладно!

– Не следует маленькой девочке играть так близко к дороге, где машины ездят с такой скоростью… О, надо же! Тим, для того чтобы справиться с этой чрезвычайной ситуацией, мне потребуется помощь. Пожалуйста, сними пояс и обмотай его вокруг ее ноги вот здесь… Правильно. Теперь затяни потуже. Видишь, как останавливается кровотечение? Ты наложил жгут на нужную точку давления, то есть место, где под кожей проходит большая артерия. Если вытечет слишком много крови, это может кончиться летальным исходом. Я вижу в кармане ее платья ручку. Пожалуйста, напиши у нее на лбу букву «В» и точное время; посмотри вон на тех часах. Когда ее доставят в больницу, хирург будет точно знать, как долго кровь не поступала ей в ногу. Нельзя ограничивать приток крови более чем на двадцать минут.

– Э… Бадди, я не умею писать буквы. И определять время тоже.

– Сколько, говоришь, тебе лет?

– Ну… восемь. С половиной.

– Да, Тим. На самом деле я знаю, сколько тебе лет и насколько ты необразован. Дай, пожалуйста, ручку… Вот так. А теперь сбегай в соседний дом и попроси телефон, чтобы вызвать «Скорую». Впрочем, я вижу, что водитель дал задний ход. Может, у него в машине есть телефон.

Джек Паттерсон уставился на пару, без предупреждения объявившуюся у него на пороге.

– Да, чего вам?

– Мистер Паттерсон? Я Уильям Викерс из дома одиннадцать-ноль-ноль, а это моя жена Джуди. Мы решили зайти к вам после того, что сегодня сделал ваш мальчик, Тим. Луиза, наша дочь… она, конечно, пока в больнице, но… Ну, нам сказали, она быстро поправится.

– Что Тим, черт возьми, опять натворил? – Из гостиной вышла разъяренная Лорна, от которой несло джином. – Говорите, из-за Тима ваша дочь попала в больницу? Ну все, конец! Джек Паттерсон, будь я проклята, если потрачу еще хоть день своей жизни на заботу о твоем проклятом сыне! Хватит с меня вас обоих, слышишь? Хватит!

– Но вы все не так поняли, – слабым голосом возразил Викерс. – Благодаря его быстрой реакции и Другу, который везде его сопровождает, Луиза отделалась на удивление легко. Получила пару порезов, потеряла немного крови – ничего серьезного. Совсем не то, чего ожидаешь, когда ребенка сбивает машина.

Лорна уставилась на него с открытым ртом, словно рыба на суше. После небольшой паузы Джуди Викерс дернула мужа за рукав.

– Дорогой, мы… э… кажется, мы пришли в неподходящее время. Пойдем-ка домой. Но… Вы ведь понимаете, как мы благодарны вашему мальчику, правда?