Красные рельсы - Адамс Клифтон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/31
• Следующая

— А зачем бандитам вертеться в такой близости от места преступления, если они могут преспокойно укрыться в надежном месте?

— Я надеялся, что это объясните мне вы.

Конкэннон слабо улыбнулся. Тут он заметил, что кровь течет из его носа на жилет.

— Боун, у меня был трудный вечер. Меня угощали отравленным виски в кафе «Париж». Я целый час трепался с покалеченной проституткой в лачуге на Второй улице, а напоследок получил по башке. Неужели обязательно задавать мне вопросы, на которые я могу ответить?

Полисмен по-волчьи оскалился:

— Ладно, поговорим завтра. Если вы доживете до завтра…

Боун стал удаляться в направлении Бэттл-Роуд. В этот момент по ступеням крыльца сбежала Лили Ольсен, державшая под мышкой Сатану. Она в ужасе посмотрела на Конкэннона:

— Что с тобой?

Конкэннон тяжело вздохнул.

— Это долгая история, Лили, и я пока не в силах ее повторять.

Лили посмотрела на него внимательнее.

— У тебя что, сломан нос?

— Не знаю. Можно у тебя почиститься? Хозяйка заведения без лишних слов подобрала кота и подала другую руку детективу. Посетители бара с деланным безразличием проследили, как он, хромая, бредет вдоль бара и поднимается на второй этаж.

— Садись, — сказала Лили, открывая дверь своей квартиры. — Выпить найдешь сам. Я скажу Бобу, чтоб нагрел воды.

Лили исчезла; Конкэннон потянулся за бутылкой, взглянул на зеркало в рамке, усыпанной алмазной пылью, и скорчил гримасу.

Виски согрело его, боль в груди уменьшилась. Но лицо и одежда были в плачевном состоянии. Он сел на кровать и снова приложился к бутылке.

Конкэннон слишком устал, чтобы размышлять о своем последнем приключении. Голова его была пуста, и он большими глотками пил фирменный напиток Лили. Он давно уже здесь не был, но ничего не изменилось, если не считать новых предметов роскоши. Стены были обиты коричневым и красным бархатом; огромное зеркало в золоченой раме было точь в точь как в денверском отеле «Виндзор». Большая лампа, стоявшая на краю туалетного столика, излучала мягкий свет сквозь абажур в виде букета роз.

В целом комната в точности отражала вкус преуспевающей сводницы с Банко-Эллей и нравилась Конкэннону.

Когда Лили вернулась с большой миской горячей воды, Конкэннон уничтожил больше половины бутылки. Лили разложила перед собой необходимые вещи и с профессиональной сноровкой принялась за работу: забрала из рук Конкэннона бутылку, расстегнула жилет и в одно мгновение раздела до пояса.

Затем намылила мочалку сиреневым мылом и стала приводить в порядок своего гостя.

— День или два поболит, конечно, но я думаю, что ребра целы. Хочешь, я пошлю за врачом?

— Нет. Мне нужно просто поспать, а потом как следует поразмыслить.

Лили осторожно смыла кровь и грязь с его лица, смазала царапины и синяки.

— Тебе никогда не хотелось сменить работу? — спросила она, дотрагиваясь до старых шрамов на его плечах и груди.

Конкэннон издал ничего не означающий звук и растянулся на кровати.

— Мы могли бы пожениться и управлять заведением вместе, — продолжала Лили равнодушным тоном. — Согласись, это все же лучше, чем получать по морде в темных переулках.

Она говорила об этом уже не впервые. Но Конкэннон не мог понять, насколько искренне это предложение. Он стал задумчиво смотреть, как Лили готовит ему бинты. Она была как бы похожа на комнату, в которой жила; Конкэннону было хорошо в ее обществе, но он сомневался, что сможет испытывать к ней нечто большее.

— Ну-ка, сядь, — сказала она.

Конкэннон выпрямился, скрипнув зубами от боли, и замер, как статуя; Лили растерла ему бока какой-то мазью и обмотала полосками из простыней. Завершив операцию, она отошла на шаг и задумчиво посмотрела на свою работу.

— Это поддержит твои ребра какое-то время. Но лучше бы тебе показаться врачу.

— Ты мой лучший врач, Лили.

В конце концов, ее предложение могло оказаться вполне разумным. Женившись на хозяйке притона в Банко-Эллей, он сразу избавился бы от многих забот. Сейчас, сидя рядом с Лили под розовой лампой, он находил ее идею довольно удачной… Она протянула ему бутылку; он выпил еще.

— Ложись, — сказала она вполголоса. Конкэннон повиновался. Она сняла с него туфли, расстегнула и стащила брюки. Он остался лежать в одних кальсонах, обессиленный и полупьяный. Потом по привычке потянулся к ней. Лили мягко оттолкнула его.

— Это мы успеем. Сначала ты должен поправиться. Спи.

— Лили…

— Что?

— Я не собирался попадать в такую историю в первый же день. Но все равно — у тебя мне хорошо.

Она улыбнулась.

— Спи, Конкэннон.

Потом прикрутила фитиль и задула лампу.

Конкэннон уснул не сразу. Он казался себе столетним стариком; в памяти его возникали по очереди все тяжелые и неудачные дни его жизни, изнурительные поездки, бессонные ночи. В то мгновение, когда он уже погружался в сон, ему вдруг привиделось лицо Атены Аллард, и он почувствовал себя совершенно старым и бессильным.

Издали доносился слабый шум ночного города. Кто-то проигрывал в «Фаро» последний доллар; кто-то, хлебнув лишнего, из последних сил тащился домой; полисмен в последний раз совершал обход Банко-Эллей…

В заведении Лили стояла полная тишина.

Проснувшись, Конкэннон ощутил на лице косой солнечный луч.

— Пей, — сказала Лили, аккуратно наливая в чашку из двух фарфоровых посудин кофе и горячее молоко.

Конкэннон сел и взял в руки чашку. Лицо его распухло, голова болела, но он чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне.

— К тебе пришли, — объявила Лили. — Внизу ждет Марвин Боун. Он предлагает тебе роль понятого в похоронном бюро.

— А кто умер?

— Он не сказал.

Конкэннон поставил босые ноги на пол. Лили принесла его костюм. После того, как по нему прошлись щеткой, он имел вполне презентабельный вид. Конкэннон оделся.

Боун сидел за столом для «семерки» и выглядел еще более раздраженным, чем обычно.

— Что там насчет похоронного бюро? — спросил детектив.

— Новый метод: когда кого-то отправляют на тот свет, проводится предварительное расследование. Это помогает нам убить время, вместо того чтобы валяться в постели, как некоторые.

— А разве здесь найдется труп, который я мог бы опознать?

— Это выяснится после того, как вы на него посмотрите.

Они пошли в направлении Бродвея; через несколько минут Конкэннон совершенно выдохся. Бандаж Лили удерживал его ребра в неподвижном положении, но мешал нормально дышать.

— А где этот самый труп?

— На Харви-стрит.

— Как же мы будем туда добираться?

— Пешком, разумеется. Думаете, муниципалитет сразу предоставит нам парадный экипаж и шестерку лошадей?

Конкэннон остановился и махнул проезжавшему фиакру.

— С вашего позволения, мы лучше поедем.

Было начало осени, и в воздухе стоял запах пыли и железа. Они ехали молча. «Кольт» в заднем кармане брюк заставлял Боуна то и дело ерзать на сиденье.

— Остановите-ка здесь, — сказал он, лишь только кучер повернул на Харви-стрит.

Похоронное бюро — небольшая деревянная постройка — находилось чуть поодаль, позади травяной лужайки. Свежевыкрашенная табличка гласила: «Организация похорон. Изготовление надгробных плит по заказу». Они прошли по узкой тропинке к крыльцу, где их ждал врач.

— Доктор Мэхью, — сухо сказал Боун, и на этом церемония знакомства завершилась. — Клиент готов, док?

Седеющий врач с усталым лицом поприветствовал Конкэннона кивком головы.

— Готов к вечному сну.

Они вошли в дом и вскоре оказались в комнате, где лежал покойный. Хозяин бюро Лоусон, закончив все подобающие манипуляции, смотрел на «подопечного», грустно качая головой.

— Ни денег, ни семьи… Ничего. Муниципалитету следовало бы знать, что приличные похороны обходятся недешево. Но эти советники не обращают внимания на такие «мелочи»…

Боун посмотрел на Конкэннона.

— Ну, что скажете? Узнаете его?

• Предыдущая
• 7/31
• Следующая