Красные рельсы - Адамс Клифтон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая

Эверс задумчиво посмотрел на свою сигару.

— Конкэннон, я должен разыскать похищенные сто тысяч, а если мне это не удастся, я тоже могу потерять работу. Но мне моя работа нравится, и я сделаю все, чтобы ее сохранить. Может быть, теперь вам станет ясно, почему я написал эту записку…

— Какую записку? — спросил Конкэннон и удивленно поднял брови, но тут же скривился от боли.

— Записку Атене Аллард. — Эверс удовлетворенно улыбнулся и выпустил облачко сигарного дыма. — Весьма сожалею, Конкэннон, но я не могу вам теперь полностью доверять. И хотя это противоречит моим привычкам, мне пришлось прибегнуть к хитрости. — Он улыбнулся. — И эта хитрость удалась.

Конкэннон облизнул сухие губы:

— Так это вы написали Атене?

— Конечно. И деньги в конверт положил тоже я. И билет. Помните эти деньги? Это те две тысячи миссис Аллард, которые вы попросили меня положить в сейф. Эта мысль пришла мне в голову в самую последнюю минуту, но записка от этого стала очень убедительной, не так ли?

— Однако это был почерк Рэя, — возразил Конкэннон. — Его узнала сама Атена.

Эверс покачал головой:

— Подделка. Я часто видел отчеты, которые Аллард писал для компании. Ничего сложного. К тому же люди неспособны запомнить тот или иной почерк со всеми подробностями.

Конкэннон не мог прийти в себя от изумления.

— Но зачем? — спросил он.

— Кажется, я все вам уже объяснил. Мне нужно разыскать эти деньги. На вашу помощь я рассчитывать не мог. И тогда я начал размышлять об Эйбе Миллере. По нашим сведениям, ключ к разгадке был у него. Вот только он сам оставался неуловимым. Исчез, словно перестал существовать. — Инспектор стряхнул пепел с сигары, — словно сквозь землю провалился… Тогда я спросил себя, кто может лежать в могиле на месте Рэя Алларда. Там лежит Миллер, верно?

Конкэннон не ответил. Эверс пожал плечами:

— Конечно, там Миллер, но в тот момент я это лишь предполагал. Тогда я и решил написать записку. Миссис Аллард повела себя именно так, как я и рассчитывал: попросила помощи у вас. Боун — тоже: он стал за ней следить. Узнав о содержании записки, он решил, что миссис Аллард и ее муж решили оставить его на бобах. — Он помахал сигарой. — Я уверен, что он не колеблясь убил бы ее, если бы мог. Да и вас тоже… Ведь Боун и Рэй оба замешаны в этом деле, так?

Конкэннон откинулся на спинку стула. Ему казалось, что пол качается у него под ногами.

— По моему мнению, — сказал Эверс, — Боун догадался, какую роль играл во всем этом Рэй, и ввязался в дело. Если Рэй жив, то это означает, что Боун еще не знает, где деньги. Так что совершенно ясно: Рэй Аллард жив, если Боун поверил записке. Он поверил, что ее написал Рэй! Вот к чему мы пришли. Итак, Боун хотел завладеть этими деньгами не меньше, чем я. И мне было достаточно проследить за ним, чтобы он привел меня к Рэю. — Он посмотрел куда-то вдаль, затем печально покачал головой. — Это был отличный план. К сожалению, даже отличные планы иногда терпят фиаско…

Конкэннон удивленно посмотрел на него.

— И когда же ваш план провалился?

Джон Эверс бросил недокуренную сигару на пол.

— Он провалился, когда вы убили Боуна. Я сказал неправду: никуда он не скрылся. Напротив, он был полон решимости расправиться с вами после того, как вас оцарапала первая пуля.

— Первая?

— Выстрелов было два. Второй раздался, когда вы, падая, сцепились с Боуном. Ствол был направлен ему в грудь, и звука никто не слышал.

Конкэннон ничего этого не помнил. В его памяти осталось только бесконечное падение в черный колодец.

— Но где тогда труп?

— Под крыльцом «Дней и ночей». Я затащил его туда, пока никто не видел.

Конкэннон лишь спросил:

— Зачем?

— Если мои предположения верны, о местонахождении Рэя знали только вы и Боун. Теперь остались только вы. И вы скажете мне, где он.

— Как вы думаете заставить меня это сказать?

Лицо инспектора выглядело усталым. Конкэннон с удивлением отметил, что несмотря на энергичность и безукоризненные костюмы, инспектор производит впечатление пожилого человека. Пожилого, однако, далеко не безобидного.

— Вы мне это скажете, — ответил Эверс, — потому что я все равно это узнаю. Но если вы откажетесь мне помогать, я впутаю в это дело Атену Аллард. И если мне не останется ничего другого, я докажу присяжным, что она участвовала в ограблении вместе с мужем.

Конкэннон почувствовал, что кровь застыла у него в жилах.

— Неужели вы настолько любите свою работу?

Эверс поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза.

— Да.

— А как же быть с Боуном?

— Он убит в пределах допустимой обороны. Я готов в этом присягнуть, если вы согласитесь помочь. Как только компания получит обратно свои сто тысяч, она будет на моей стороне.

Конкэннон помедлил. Спорить было бесполезно. Все козыри были у Эверса.

— Вы его арестуете?

— Теперь по-другому постелить невозможно.

— Но я знаю Рэя: он не скажет вам, где деньги.

Эверс улыбнулся, но глаза его оставались суровыми.

— Скажет. Мы его заставим.

— Я хочу поговорить с ним прежде, чем вы его арестуете.

Инспектор пожал плечами.

— Как хотите. Где он?

В памяти Конкэннона появилась отчетливая картина: Атена, кладущая цветы на могилу мужа.

— В одной лачуге, принадлежавшей Боуну. Около грузового склада.

Эверс удовлетворенно кивнул. Вдруг Конкэннон рассмеялся, и его смех гулко отразился от голых стен.

— Несколько минут назад, — сказал Конкэннон, — я говорил Атене, что все будет хорошо, потому что нам придет на помощь сам Джон Эверс.

Конкэннон, Эверс и два полицейских в форме подъехали к складу в полицейской машине. Эверс критически оглядел домик, наполовину скрытый кустарником.

— Вы уверены, что он там?

— Он ранен и не мог уйти.

Они оставили машину за грузовым складом. Двое полицейских достали револьверы и шумно затопали по сухой траве. Когда они обошли домик с двух сторон, Конкэннон и Эверс ступили на земляную тропинку.

— Подождите здесь, — сказал Конкэннон. — Я недолго.

— Даю вам десять минут. Потом вмешается полиция.

Конкэннон двинулся вперед по тропинке, вспоминая, что в прошлый раз с ним рядом был Боун. Теперь Боуна не было в живых. Как не было Тюрка, Кроя, Мэгги Слаттер, сутенера. Мертвы были также Эйб Миллер и почтальон. И все только потому, что Рэю Алларду надоело жить на нищенское жалованье полицейского…

Он постучал.

— Рэй, это я, Маркус.

Конкэннону показалось, что ночь затаила дыхание.

— Входи. Здесь открыто.

Конкэннон вошел.

— Можно зажечь свет?

— Зажигай.

Конкэннон едва нашел лампу, висевшую у двери, чиркнул спичкой и увидел, что Рэй сидит на кровати с бледным как воск лицом. Рядом с ним на одеяле лежал «Кольт».

Конкэннон зажег лампу, прикрутил фитиль и повернулся. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Рэй медленно лег на одеяло.

— Ты пришел не один, верно?

— Да. Там, на улице, — Джон Эверс и двое полицейских.

Аллард, казалось, не был удивлен. Он слишком ослабел, чтобы выражать какие-либо чувства.

— Как тебе удалось прийти сюда тайком от Боуна?

— Боун погиб.

Аллард снова остался почти равнодушным. Изредка кивая головой, он выслушал весь рассказ Конкэннона, не перебивая.

— Боун не многого стоил, — сказал он наконец, — но жаль, что я его потерял. Кроме него, мне некому было помочь. — Он слабо улыбнулся. — Надо было мне позволить ему убить тебя, Маркус. Но теперь уже поздно. Ты сейчас передашь старого друга в руки правосудия. И забудешь тот день, когда Рэй Аллард спас тебе жизнь.

— У меня не было выбора, Рэй. Эверс обо всем догадался сам. Он уже подозревал, что Боун с тобой заодно, и ждал, пока сержант приведет его сюда.

— И все же главное — это то, что меня выдал друг.

— Эверс пригрозил сказать на суде, что ты и твоя жена были сообщниками. Ты бы это стерпел?

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая