Красные рельсы - Адамс Клифтон - Страница 12
- Предыдущая
- 12/31
- Следующая
Здравый смысл подсказывал ему, что он поступает правильно, разыскивая Миллера. Мнения многих людей сходились в одном: взрывник мог дать разгадку ограбления. Однако Конкэннона это не очень радовало: ведь он оставил Атену Аллард в одном городе с двумя типами, на совести которых уже было два убийства…
Он прикинул, что до Дип-Форк остается еще полдня пути. Боун оценил расстояние слишком оптимистично… Перехвалил сержант и серого мерина: тот оказался не в меру худым, и от тряски у Конкэннона ломило спину.
Вдали он заметил ряд деревьев, указывавших на близость реки или ручья. Он направил мерина туда и поехал между двумя зеленеющими горбами, нарушавшими гармонию коричневой долины. Внезапно мерин как-то странно подпрыгнул и упал; только в это мгновение до Конкэннона донесся звук выстрела. Пока животное заваливалось набок, он отчаянно пытался высвободить ноги из стремян, горько сожалея о том, что не взял с собой ружья.
Мерин фыркнул, заржал, замолотил копытами по воздуху, роняя изо рта на траву кровавую пену. Конкэннон упал чуть дальше и покатился по камням, не замечая боли. Шляпа его слетела, и он инстинктивно подобрал ее, но в следующее мгновение пуля вырвала шляпу из рук. Он откатился подальше от коня. Его тяжелый револьвер продолжал находиться в кобуре, но он не стал вынимать его: стрелявшие были от него метров за двести, и револьвер ничем не мог ему помочь.
То, что стрелявших было двое, он сообразил, пока летел с седла на землю. Каждый из них стрелял с одного из холмов по краям дороги. «Вот они и пришли закончить дело, которое начали в том переулке», — спокойно подумал он.
Эти мысли мелькали в его голове, как молнии, и словно не имели никакого отношения к далеким ружейным хлопкам и злобному свисту пуль.
Дернувшись еще несколько раз, мерин застыл; Конкэннон начал зигзагами удаляться от него. Он стремился побыстрее уйти с открытого места, где лежало животное, уйти от пуль, летящих с этих проклятых холмов…
Спустя десять секунд после падения он был уже среди шумных колючих кустов. Вслед ему один за другим раздавались беспорядочные выстрелы: нападавшие в бешенстве пытались исправить первые промахи. Стоило кому-нибудь из них поглубже вздохнуть и поаккуратнее прицелиться — и Конкэннону пришел бы конец.
Он выполз из кустов за миг до того, как они затрещали от пуль, скользнул за большой камень и замер, прислушиваясь и тяжело дыша. Выстрелы смолкли, и над холмами воцарилась тишина.
Единственным утешением для Конкэннона могло служить то, что он был еще жив. Однако стрелявшие должны были к этому времени успокоиться и выработать новый план. И хотя убить тренированного полицейского было сложнее, чем сутенера или проститутку со Второй улицы, им было вполне под силу справиться с этой задачей. Достаточно было дождаться, пока Конкэннон появится в поле зрения.
Вот только ждать им оставалось недолго: солнце приближалось к линии горизонта.
Конкэннон припал к земле, подобно ящерице. Камень, за которым он лежал, находился у подножья западного холма, который уже скрылся в тени. Стрелок был где-то там, наверху, но Конкэннон не мог его видеть. Холм на другой стороне долины был покрыт травой, кустами, на нем были нагромождения камней, и второго стрелка Конкэннон тоже не мог разглядеть. Но он там был: об этом красноречиво говорили две дыры в рукаве его пиджака.
Он присмотрелся к этим дырам повнимательнее. Пуля прошила рукав чуть повыше локтя и вышла с другой стороны, не задев руку. Ему повезло: он вполне мог сейчас скрипеть зубами от боли и поливать землю кровью из покалеченной руки. И поскольку он разбирался в азартных играх, это необычайное везение беспокоило его.
Он услышал, что человек, находившийся на ближнем холме, начал осторожно приближаться. На дальнем никто не подавал признаков жизни. Впрочем, это было неважно: даже если бы сидевший там противник встал в полный рост и размахивал руками, Конкэннон не смог бы достать его из револьвера.
— Вы по-хорошему не понимаете, Конкэннон, — раздался сверху чей-то голос. Голос был свистящим и громким; в последний раз Конкэннон слышал его в переулке возле «Дня и ночи».
— Мы пытались вежливо объяснить вам, что взрывника надо оставить в покое, — продолжал громкий голос. — Вы не стали слушать. Похоже, вы упрямы от природы. Это будет стоить вам жизни…
Человек спускался медленно и бесшумно.
— Вы слышите меня, Конкэннон?
Конкэннон не издал ни звука. Он с удивлением почувствовал, что держит в руке револьвер, хотя не помнил, когда вытащил его из кобуры.
— Конкэннон!
«Хотелось бы мне задать тебе несколько вопросов, — подумал Конкэннон. — Они беспокоят меня, как больной зуб. Но, если позволишь, я задам их тебе позже».
— Быстро ты, однако, бегаешь, — сказал убийца. — Неудивительно, что мы с Кроем в тебя не попали… — Помолчав, он продолжал: — А может, попали все-таки? Может, ты получил пулю в брюхо, скорчился, как старый койот, и ждешь смерти?
«Иди проверь», — подумал Конкэннон. С минуту все было тихо. Тень от холма уже доставала до мертвого коня; вскоре она достигла подножия холма, где находился Крой. Конкэннон попытался вспомнить, кому могло принадлежать это имя, но оно ему пока ни о чем не говорило.
Вдруг ружейный выстрел грохнул прямо над ним. Пуля ударилась о камень и со свистом ушла в небо. Конкэннон едва удержался от того, чтобы не вскочить на ноги и не побежать. Видимо, убийца на это и рассчитывал. Следующая минута прошла в полной тишине. Противник ждал, пока Конкэннон вылезет из укрытия. Атмосфера была так наэлектризована, что Конкэннон будто слышал треск проводов. Он прижался к камню и замер, весь мокрый от страха.
Устав ждать, убийца проговорил:
— Ты не теряешь головы, Конкэннон. Или же ты ранен и не можешь пошевелиться. А может, ты уже подох?
Конкэннон услышал, как он перезаряжает магазин ружья.
Через час должна была наступить темнота. Их по-прежнему было двое, у них были ружья, но попасть ночью в движущуюся мишень мог далеко не каждый.
На холме напротив что-то зашевелилось. Это Крой наконец решил сесть на лошадь, подъехать и посмотреть, что происходит.
— Я не в обиде на тебя за то, что ты играешь с нами в прятки, Конкэннон, — сказал знакомый голос. — Но мы тебя все равно достанем. Будь спокоен…
Конкэннон услыхал стук копыт. Крой ехал в северном направлении; видимо, они собирались открыть перекрестный огонь и выгнать его из-за камня. Они вполне могли успеть сделать это до наступления сумерек.
Как ни надежно было его укрытие, но он решил поискать другое, получше, однако, не двигался с места: стук копыт прекратился. Значит, Крой привязал лошадь в стороне и шел дальше пешком.
Конкэннон пошарил вокруг, нащупал небольшой камень и бросил его перед собой. Этот неловкий маневр рассмешил человека на холме.
— Придумай что-нибудь получше, Конкэннон! Да поторопись: времени у тебя немного.
Конкэннон глубоко вздохнул. Страх его прошел и сменился холодным спокойствием.
Он бросил еще один камень. Когда убийца принялся опять насмехаться над ним, Конкэннон выскочил из укрытия, стреляя так быстро, как только позволял механизм револьвера.
Застигнутый врасплох этим неожиданным выпадом, противник на секунду замешкался, затем повернулся вполоборота и выстрелил в ответ. Грохот раздался впечатляющий, но пуля затерялась в траве. Конкэннон пополз на животе вверх по склону холма, продолжая стрелять, пока не закончились патроны в барабане, и тут наткнулся на пару коричневых ботинок.
Сначала он оторопело смотрел на них, затем узнал. Это были ботинки с острыми твердыми носками, которые прошлись по его ребрам в тот вечер у бара Лили. Даже потертости от стремян показались ему знакомыми, хотя такую подробность он помнить, конечно же, не мог.
Им овладела беспредельная злость. Убийца вскрикнул от изумления и ужаса, когда Конкэннон рывком повалил его на землю. Откуда-то издалека послышался обеспокоенный голос сообщника; ему никто не ответил: Конкэннон и его противник, сцепившись, катились в кусты. Ружье взлетело в воздух и описало красивый полукруг. Убийца обеими руками схватил Конкэннона за горло и что есть силы сдавил, но тот ударил наугад стволом револьвера, и пальцы постепенно разжались.
- Предыдущая
- 12/31
- Следующая
