Игра хаоса. Книга одиннадцатая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 42

Пустой свиток, отдав последние крохи силы, распался на куски, тут же подхваченные гуляющим по округе смрадным ветром, и наг небрежно стряхнул с рук его остатки.

— Поцелуй Амаракши, копия с подлинной страницы Книги Смерти, увеличивает силу и скорость течения любых болезней, — спокойно прокомментировал наг, глядя на судороги и конвульсии стража границ. — Конечно, использовать целый легион зараженных, чтобы проникнуть сквозь внешний контур, немыслимое расточительство, но что делать, другого способа я не нашел.

— И сколько их тут было? — уточнил я, оглядывая «поле битвы» и все так же цепляясь за якорь.

Действо шло своим чередом: живая гора продолжала содрогаться. По ней пробегали настоящие волны из плоти. И без того огромная, она стала быстро расти в размерах, после чего от тела стража границ начали отделяться целые пласты зеленоватой массы. Похоже, гигант пытался избавиться от зараженной плоти, отторгая ее от себя.

Наг спокойно продолжал наблюдать за происходящим перед нами, он явно не сомневался в исходе этой борьбы. Чуть запоздало змей ответил:

— Тридцать тысяч голов. Но главная плата была не за них, а за то, что спрятано внутри — болезнь, созданная самой Чумной Госпожой. Вот это было действительно дорого.

На теле гиганта начали возникать огромные темно-желтые пузыри, лопаясь один за другим, они разбрасывали во все стороны гной и слизь. Плоть стража все больше походила на кисель, буквально растекаясь и теряя плотность. Он еще пытался продолжать борьбу: мобилизовавшись, демон попробовал переродиться, втягивая внутрь себя свои еще незараженные части, но это напряжение сил стало для него последним. Еще несколько судорожных пульсаций, и то, что осталось от стража границ, попросту взорвалось, разбрасывая его внутренности по всей округе.

— Залезай, — наг указал на призванную из Книги гусеницу с несколькими крохотными сиденьями.

Я быстро кивнул. Идти или бежать по тому, во что превратилась пустыня, я точно не хотел. Все видимое пространство было завалено ошметками плоти и потрохами гиганта, а также слизью, костями и лишь Хаос знает чем еще. Плюс болезнь, даже убив Стража границ, продолжала разъедать его останки. Я даже передать не могу, как все это смердело.

— Будь предельно осторожен, — предупредил Шепчущий, одним коротким прыжком взлетевший на спину гусенице позади меня. — Та дрянь, что несли в себе зараженные, имеет божественный характер. Стоит ее подхватить — и смерть почти гарантирована. От этой гадости не спасут ни зелья, ни магические артефакты — лишь сила, равная той, что создала болезнь.

Я быстро кивнул.

— Возьми, — когтистая рука протянула мне то ли какой-то корешок, то ли высушенную ящерку, — держи во рту. Я поставлю дополнительный щит на время движения, но лучше подстраховаться: лекарство Чумной Госпожи даст временный иммунитет к болезни, но он будет ограничен силами твоего собственного организма. Тошноту же и вызываемую им головную боль придется перетерпеть.

Не дожидаясь моего ответа, наг послал гусеницу вперед, и та быстро заскользила по густой нити слизи, создаваемой специальными железами на груди. Наш желто-зеленый скакун на удивление проворно несся по пустыне. Все, что мне оставалось — лишь цепляться за луку седла, крепко сжимая ногами покрытые длинными волосками бока. Ошметки плоти оказывались вдавлены в песок и покрыты защитным слоем, часть разлетались в стороны, но их отклонял поставленный щит, трясло нещадно, поэтому приходилось держаться изо всех сил. И все равно, примерно на трети пути, когда остатки стен стали отчетливо видны, гусеница начала нас подводить. Сначала появились волны мелкой дрожи, потом снизилась скорость, изменился цвет слизи, что служила нам дорогой… Наг решил не рисковать и сменить скакуна. Новое ездовое животное, в этот раз жук, возникло посреди пустоши. Прыжком перебравшись на его широкую спину, я пытался разобраться с необычными петлями-креплениями на его надкрыльях, когда у гусеницы, плетущейся позади, изменился цвет кожи и ее пробила крупная дрожь. Спустя пару секунд она замерла и начала терять плоть, буквально превращаясь в слизь, такую же, как и остальная густая, жирная, зловонная масса, покрывающая все вокруг. Интересно, жук продержится дольше? Шепчущий не случайно выбирает инсектоидов, они должны более стойко сопротивляться болезням, предназначенным для существ иного вида, а у этого скакуна еще и крепкий хитиновый панцирь вместо мягкой плоти.

Наг, оглядев павшую гусеницу, философски пожал плечами. Призвал Книгу и, едва взглянув на карту, быстро извлек ее, показав мне пальцем на начавший просвечивать угол. В первый раз вижу разрушение бесконечной карты. Еще пара движений когтистых пальцев, раздел улучшений Книги — и карта отправляется в Чашу неугасимого огня, сгорая, чтобы в короткой вспышке выплеснуть остатки своих сил и ускорить откат остальных уже потраченных карт. Я слышал про подобное усиление атрибута, но счел, что без него пока обойдусь: камни обновления эффективнее, а трофеев у меня столько не бывает, чтобы бросать не поместившиеся карты на игровом поле.

— Закрепился? Нужно поторапливаться, пока Дом Ярости не прислал кого-нибудь разбираться с тем, что сумело убить стража границ, попадаться ему на глаза раньше времени не стоит.

Жук действительно продержался дольше гусеницы, сумев дойти до оголившихся остовов стен и даже перевалить за них, и лишь потом, когда мы покинули его, задергался в судорогах, рухнул на лапы и начал обильно истекать слизью. Его карта повторила судьбу предыдущей, сгорев в ненасытном пламени.

Я получил возможность спокойно оглядеться и оказался крайне удивлен. Ну и зачем было огораживать столь огромное пространство? Внутри «крепости» не было ничего, лишь такой же кусок пустыни и арка каменных врат, ведущих дальше, вглубь владений Дома Ярости. Ни донжона, ни башен или хозяйственных построек, ни даже галерей с бойницами вдоль стен. Это место явно не планировалось защищать иными силами, кроме сторожевого демона. Все это нас ждет впереди.

С подозрением покосившись на притворяющуюся простым камнем арку, встряхнулся, прогоняя непроизвольно пробежавшую по телу от мыслей о предстоящей схватке волну адреналина. Наг был занят проверкой портала, потом он должен будет подготовить ритуал, мне же пока делать было нечего, только присматривать за округой, но та была абсолютно пуста и скучна. Невольно я сделал шаг в сторону и задержал дыхание. Что заставило меня насторожиться, не понятно, но это точно не ощущалось как угроза. Мгновение поколебавшись, решил не отвлекать змея, сам же пошел в обход врат, прислушиваясь к себе.

Шепчущий, кинув на меня короткий взгляд, вопросительно поднял бровь, но я отрицательно мотнул головой и коротко бросил:

— Я быстро.

Гора плоти, видневшаяся шагах в двадцати от нас, так и не успела до конца разложиться, возвышаясь небольшим вонючим холмом среди остовов стен. Это все, что осталось от пасти гиганта и не разлетелось вокруг. И где-то среди этого биомусора было нечто, манившее меня к себе. Бред, глупость, не знаю, как иначе это назвать, но интуиция отчетливо говорила о зове или мольбе, тихой мелодией звавшей туда. А еще слабое физическое притяжение — меня будто подталкивало к голове стража. Наваждение, морок? Но пара десятков шагов явно не слишком большая дорога.

Пока я шел, старательно обходя зеленоватые комья мяса, успел определиться с тем, что именно тянуло вперед. Доспех, надетый на мне. Он явно откликался нанечто, лежащее там, среди горы плоти, покрытой слизью. Ковыряться в зараженной массе мне совершенно не хотелось, секунда на размышление. Флакон с зельем иззапасов, подаренных архимагом, ударяется об смердящий холм, жидкость растекаетсяпо нему и через пару мгновений вспыхивает ярко-желтым очистительным пламенем. Мне пришлось лишь немного подождать, и под действием живого огня зараженная плоть сгорела, оставив на песке нечто… даже не знаю, как это точно описать. Что-то среднее между сердцем и мозгом, потому что оно было похоже и на то, и на другое. Удивительно маленькое для громадины такого размера. Удар ритуального кинжала вспарывает податливые ткани, оружие слегка нагревается, поглощая жизненную силу, а изнутри странного куска плоти вываливаются несколько твердых сгустков. Я, тихо матерясь, понимаю, что причиной зова были именно они.