Замуж в наказание (СИ) - Акулова Мария - Страница 29

Захожу в обувной, улыбаюсь подошедшей девушке-консультанту и с радостью соглашаюсь на ее помощь, пусть и сама могу обойти каждый из стелажей.

– Я ищу женственные босоножки. Что-то классическое, лаконичное...

– На каблуке или низкий ход?

– На каблуке… – И не спрашивайте, зачем. Чувствую потребность.

Меряю первые, встаю и прохаживаюсь до зеркала. Они подчеркивают природную красоту ног. Близки к идеальности. Я бы уже взяла, но так нельзя. Я еще не отвлеклась, буду продолжать.

– Вам очень идут…

– Спасибо, – благодарю девочку тоже с улыбкой, пусть и знаю, что ей просто выгодно продать мне обувь.

Интересно, а как выглядит та, с которой проводит время Айдар? Она блондинка или брюнетка? Молоденькая или женщина с опытом? Лучше меня? Каблуки носит или низкий ход?

Шайтан…

Возвращаюсь на диванчик и снимаю первую пару, чтобы мерить вторую. На сей раз с застежкой мне справиться сложно, пальцы чуточку дрожат.

Интервалы между «не теми» мыслями должны бы увеличиваться, а они наоборот сокращаются. Мне это не нравится.

Поднимаюсь, покачиваясь на каблуках, потому что слишком резко, и снова иду к зеркалу.

По спине пробегается холодок, когда думаю… А вдруг она сейчас тоже гуляет по этому ТЦ? Вероятность, конечно, минимальна, но и город у нас не такой уж большой…

Надеюсь, Айдар ей доходчиво объяснил, что узнать не должен никто. Не хочу, чтобы всякие Фирузы… А если родители вдруг…

– Как вам эти? – дергано оглядываюсь, мотаю головой, чтобы вернуться в реальность.

– Красивые, но те устойчивее.

Или дело в устойчивости земли под моими ногами?

Я перемеряю не меньше семи пар. Голова кругом. Об удовольствии уже и речи нет. Просто хочу и из магазина тоже уйти, а с пустыми руками как-то стыдно. В итоге выбираю наобум. Плачу карточкой Салманова и в очередной раз обещаю себе заняться поиском работы.

Может тоже попробовать устроиться в магазин? Папа когда-то был против подработок. Говорил, что моя задача – учеба, а обеспечить он меня в состоянии. Айдар теперь… Скорее всего тоже не поддержит. Наверное, жене чиновника не к лицу работать в сфере обслуживания… А любовницу себе он где нашел?

В реальности без границ становится еще чуть более тесно.

Да что ж такое…

Проходя мимо магазина мужской одежды, я ненадолго торможу и колеблюсь. Еще несколько дней назад без раздумий завернула бы, чтобы выбрать мужу что-то небольшое, но приятное. А сейчас… Наверное, логично, чтобы подарки ему делала не я.

Как относится к моей заботе, Айдар выразился довольно однозначно. Теперь я воспринимаю его слова о благодарности за усилия и их необязательность иначе. Он говорил о ненужности.

Сжимаю ручки пакета с такими же ненужными, как я мужу, босоножками и прохожу мимо.

Кажется, моя гениальная идея отвлечения шоппингом на поверку оказалась провальной. Деньги потрачены, а удовольствия…

Ускоряюсь, когда вижу вывеску одной из любимых кондитерских. Здесь, конечно, не так вкусно, как на кухне у мамы, но сладости всегда поднимали мне настроение.

Убеждаю себя, что после наполеона с нежнейшим кремом мне абсолютно точно станет всё равно. Я опять начну наслаждаться жизнью. Может быть снова позволю себе парочку улыбок незнакомому официанту, как тогда? Женщины же так повышают себе настроение и самооценку? А я теперь – взрослая женщина, пусть и сложно в это поверить.

Успеваю зайти и даже узнать у администратора зала, есть ли свободные места, но стоит парню развернуться и обвести рукой, показывая кучу не занятых диванчиков, как сердце подскакивает к горлу. Отступаю.

Я и подумать не могла, что когда-то так отреагирую на собственную маму.

Она сидит ко мне спиной. Я вижу профиль, она повернулась к Олдуз-тизе (одной из своих старинных подруг), говорит что-то и улыбается.

Парень-администратор спрашивает, проводить ли меня, а я мотаю головой и отступаю, но глаз оторвать не могу. Подмечаю мамино хорошее настроение, свежий цвет лица, узнаю одну из любимых блузок, мы выбирали ее вместе…

Сердце сжимается сильнее, я делаю еще один шаг назад.

Вместо того, чтобы подойти, разворачиваюсь и выхожу из кафе.

Из головы разом вылетает всё. Остается только тугая боль в грудной клетке. Она таилась всё это время. Я прятала ее под ненастоящим счастьем. А сейчас снова вырывается.

Быстро иду по этажу, смотря под ноги и дыша через нос.

Думаю: «как хорошо, что мама меня не заметила», и делаю себе ещё хуже. Что же в этом хорошего? Это ужас… Это просто ужас…

Меня отторгла семья, я отторгла семью. А вместо этого… Что у меня есть? Муж, который не любит и не полюбит никогда?

И через два года я выйду из брака сильной, свободной, решительной или просто никому не нужной?

Выбегаю из торгового центра с такой скоростью, как будто что-то украла. Стою на парковке, остывшие под мощным кондиционированием конечности нагреваются от летней жары. Кручу головой и не знаю, что делать.

А вдруг папа за мамой приедет? А вдруг он тоже здесь? Я не готова их видеть, Аллах. Мне больно, но я совсем не готова.

В сумочке вибрирует телефон. В последнее время я принимаю так мало звонков, что сам факт уже удивляет. В холодный пот бросает от мысли, что мама меня увидела и перезванивает. Но я достаю мобильный из сумочки и удивляюсь еще сильнее.

Мне звонит муж.

Вот сейчас я окончательно признаюсь себе, что сильно переоценила собственные силы, посчитав, что вернулась в норму после того, как меня выдали замуж в наказание.

Нет. Мне плохо. И без того болящее сердце болит сильнее и по-новому. Он, наверное, скажет, что сегодня я тоже могу не ждать.

Я отвечу: «ок, конечно». Ляпну какую-то глупость типа «передавайте благодарность моей сменщице». А потом буду полночи ненавидеть себя за то, что такая идиотка. И думать, что не сплю из-за стыда. И что жжет меня стыд.

Отбросить трусливую мысль о том, чтобы проигнорировать входящий, не так-то просто. Но я отхожу с палящего солнца в тень, делаю несколько глубоких вдохов и беру.

– Алло… – Может быть Айдар не заметит, но для самой голос звучит нервно.

Истеричка ты, Айка…

– Привет. – Пауза. – Как дела?

Теряюсь.

Плохо. Но разве есть смысл говорить?

– Спасибо. Гуляю. Всё хорошо…

– Молодец. С подругами?

Подмывает соврать, что нет, но и не одна. Но а в этом смысла разве больше?

– Нет. Я… – оглядываюсь на торговый центр, в который вряд ли в ближайшее время вернусь, а потом вздыхаю: – Ездила за босоножками в ТЦ. Вам должна была прийти информация о списании…

Произношу не слишком весело, Салманов хмыкает. Я снова к нему на вы. Шайтан…

– Пришла. В какой ТЦ ездила?

Настораживаюсь сильнее. Обвожу взглядом парковку. Еще немного и стану параноиком. Это какая-то проверка?

– Я в Бригантине… А вы…

– Если закончила и планов нет, может поужинать. Я заберу. А ты, пока ждешь, выберешь место. Я у вас не очень ориентируюсь…

Айдар замолкает. И я тоже молчу.

Наверное, слишком долго. Потому что, не выдержав, мужчина уточняет:

– Нет?

Мое многострадальное сердце снова реагирует. Из болота гадливости, в которое я, отрицая это, погружалась, меня выбрасывает на поверхность. Я вдыхаю новый стресс. Зачем со мной ужинать?

– Вы так намекаете, что со своими кулинарными подвигами мне лучше не частить?

Салманов в ответ на колкость хмыкает. Я слышу, как тихонько дует в микрофон. Почти чувствую кожей на шее. Щекотно.

И даже сама улыбаюсь, пусть и робко.

– Нет, Айлин. Я просто жутко голодный. Ты со мной снова на вы. И у тебя есть новые босоножки. Мне кажется, из этих элементов можно сложить неплохой вечер. Познакомимся поближе. Давно пора. Договорились?

Заталкивая поглубже детский протест и сдерживая глупое желание уточнить: почему со мной, а не с другой, отвечаю:

– Да.

Глава 17

Айлин