АркАДьев: Графами не рождаются (СИ) - Глебов Виктор - Страница 46

По правилам он должен остановить бой и объявить победителя. Но директор молчал.

Толпа вновь начала свистеть, требуя остановить бой. Всё и так было понятно, зачем же продолжать это безумие?

«Добей его!» — внезапно раздался во мне голос.

Было ли это моим желанием я не знал, потому что ещё секунду назад совсем не думал об этом. Но я чувствовал, что одна моя часть разума вполне согласна с этим призывом. Более того, мышцы всего тела дёрнулись, словно повинуясь приказу — я едва сумел сдержать порыв, так что острие шпаги только коснулось груди Ящера.

«Чего же ты ждешь⁈ Добей его! Прямо сейчас!»

Голос был резким и приносил собой только холод. Он явно был чужим, не моим. Что это⁈ Какое-то ментальное воздействие?

Я глянул на Вебера, но тот молчал и вида не показывал.

«Добей его! Просто возьми и добей! Одним ударом. Ты ведь хочешь этого!»

И я почувствовал, как мое прежнее естество, то, что когда-то горело на костре, вдруг воскресло, пробудилось и неистово рванулось наружу.

Я и в самом деле хотел добить этого парня! И это желание выросло на не свершенной мести за то, что я не успел ещё добраться до тех, кто убил меня. Так почему бы не выплеснуть эту жгучую ярость сейчас?

Нет! Я одернул себя. Нельзя дать демону прорваться наружу. Этот парнишка ничего не сделал мне. Он не виноват, что жребий драться со мной выпал ему. И сейчас, валяясь в пыли, испуганный и слабый, он не представлял для меня опасности.

«Добей его!»

Перед глазами вдруг всё затянуло кровавым маревом. Я понял, что демон внутри меня стал сильней, и я уже не мог с ним совладать. Ладонь крепче стиснула рукоять шпаги. Мышцы снова напряглись.

Я готов был сделать последний удар!

— Не надо! — вдруг просительно проговорил Ящер.

Судя по взгляду, он забыл о том, что клинок не сможет его убить. А может, просто испугался ранения?

Так или иначе, его голос, так резко контрастирующий с тем, что заставлял меня нанести последний удар, отрезвил меня. Правда, всё равно пришлось сделать над собой усилие. Да, из меня рвался демон, но это не было чуждое мне существо, это был я сам. И кому, как не мне, контролировать себя⁈ Никто не может управлять мною! А тот, кто осмелился попытаться, дорого за это заплатит.

Я вдруг подумал, что эта человеческая земная оболочка слишком долго была на мне и потому сковала. Я сам начал превращаться в человека! Но я демон, истинный!

— У тебя есть шанс сдаться! — проговорил я глухо, отгоняя красную пелену, застилавшую глаза. — И сохранить лицо.

— Да! Я согласен!

Обрадовавшись, Ящер быстро поднял руку и растопырил пальцы. Жест означал отказ творить магию, а значит, и сражаться дальше. Трибуны взорвались ликованьем.

Я отступил, держа клинок вниз, и обратил взгляд на Вебера. Тот опёрся о свою трибуну, как самец гориллы, и сверлил яростным взглядом, но не меня, а так неожиданно подведшего его Ящера. Да, сдаче противника ему уже противопоставить было нечего: все видели, что поединок закончился. Решения директора не требовалось.

В меня ударила отчаянная волна гнева, но разбилась о ту нерушимую стену, которую я выстроил, придя в согласие с собой. Жалкая попытка Вебера нанести мне ментальный удар вызвала на моём лице лишь ухмылку.

Директор побледнел, как полотно. Это было заметно даже на таком расстоянии. Тем не менее, он взял себя в руки. Выпрямившись, постучал по микрофону, словно собираясь с мыслями, откашлялся.

— Что ж, раз одному из участников поединка было угодно завершить схватку досрочно, — начал он, и голос его постепенно обретал былую звучность, — победителем признаётся Максим Аркадьев. Увы, это первый случай подобного малодушия и слабой воли к победе. Я разочарован.

Он махнул рукой, что означало, что участники должны покинуть арену.

Я отсалютовал Ящеру шпагой, вручил её подоспевшему арбитру и направился к воротам.

Сопля нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поджидая меня. Когда я подошёл, схватил мою руку и сильно потряс.

— Чёрт, Макс! Это было круто! — проговорил он восхищённо. — Честно говоря, в какой-то момент мне показалось, что ты не удержишься и пырнёшь его! Это было бы глупо, конечно. Знаю, ты бы так не сделал.

— Глупо, да, — согласился я, всё ещё думая о том, что при случае нужно будет непременно припомнить Веберу о том, что он сделал.

Впрочем, судя по всему, до конца турнира мой счёт к директору возрастёт неоднократно.

— Тебя бы просто дисквалифицировали, — добавил вдруг Сопля и сразу завладел моим вниманием.

Я уставился ему в глаза.

— Дисквалифицировали? Почему это?

— Ящер же был уже без оружия. Нельзя ранить противника, который потерял клинок. Так написано в правилах.

Вот как… Теперь понятно, чего добивался Вебер. Вовсе не того, чтобы зрители сочли меня излишне жестоким. Он хотел, чтобы я слетел с турнира. Видимо, собственные интересы — сделанная ставка на бой — волновали его куда больше, чем желание инквизиции уничтожить меня. Он даже был готов избавить меня от ждущих впереди ловушек, лишь бы не потерять деньги. Интересно, как к этому отнеслись бы инквизиторы? Надо будет при случае просветить их. Хе-хе… Правда, такая возможность, если и представится, то очень нескоро: не представляю, чтобы в ближайшее время мне выпал шанс мило поболтать с ними по душам.

Я взглянул на арену, куда уже выходили следующие участники. Да, этот бой я выиграл и попытку Вебера слить меня с турнира провалил, но впереди ждут настоящие опасности, о которых я, хоть и предупреждён, но ничего не знаю. Так что всё только начинается…

Ко мне подошёл организатор и снял браслет.

— Поздравляю, — сказал он сухо.

Как только он отошёл, я почувствовал себя дурно и взглянул на Соплю.

— Извини, Толя, мне нужно в туалет. И немного прийти в себя.

— Конечно, я понимаю, — кивнул парень. — Тебя проводить? Нормально себя чувствуешь?

— Я в полном порядке. Просто надо… Ну, ты понимаешь.

— Да-да. Ты потом домой? Встретимся у выхода?

— Лучше на парковке.

Я двинулся в сторону школы, ускоряя шаг. По пути меня нагнало несколько человек — поздравили с победой. Я кивал и старался поскорее избавиться от компании: чувствовал, что внутри что-то неладно. Похоже, пробуждение демонической сущности не прошло даром. Мне, и правда, требовалось остаться в одиночестве.

Наконец, я добрался до здания, проскочил через турникет и взлетел по ступенькам на второй этаж. В школе было пусто, и мои шаги гулко разносились по коридору, пока я бежал в сторону туалета.

Желудок содрогался, и было ясно, что меня сейчас вырвет. Я едва успел склониться над унитазом, и из меня хлынула вязкая чёрная жидкость!

По туалету разнеслось зловоние. По мне проходили сильные судороги, так что даже мышцы начали болеть, живот так вообще скрутило так, что казалось — он вот-вот лопнет!

Наконец, я исторг последнюю порцию непонятной мерзости и обессиленно опустился на кафельный пол, опираясь на унитаз. Лицо покрывал холодный пот, рубашка на спине взмокла и прилипла к телу, конечности были, словно ватные. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Воняло в сортире жутко, как от поднятой со дна океана тины, несколько часов полежавшей на солнце и начавшей разлагаться. Моим первым желанием было нажать спуск и избавить мир от этой мерзкой жижи, но рука остановилась на полпути. Следовало выяснить, что это такое.

Поднявшись, я прошлёпал к раковине, вымыл руки, сполоснул лицо холодной водой, а затем снял со стены пластиковый дозатор, отвинтил крышку и вылил всё мыло. Окатив пустую ёмкость из-под крана, вернулся к унитазу и зачерпнул немного чёрной субстанции. Плотно закрутив крышку, вымыл сосуд и положил в карман.

Прислушался к ощущениям. Вроде, всё нормально. Пригладив волосы, я вышел в коридор и двинулся к выходу. Пожалуй, пора немного отдохнуть.

У парковки меня дожидался Сопля.

— Ну, как ты? — спросил он, окинув меня придирчивым взглядом. — Выглядишь бледным.