Пожиратели миров. 5 том (СИ) - Кири Кирико - Страница 29

— Хочешь напомню, кто в доме сейчас Голд главный? — тихо спросила Алианетта. Её глаза начали светиться недобрым синим светом. Что-что, а дар в их крови был силён, и все это знали. Знали и боялись. — Мне напомнить?

— Не стоит, госпожа Голд, я помню, — тихо ответил он.

Она села обратно в кресло.

Катэрия… как она могла.

Нет, сейчас Алианетта могла вполне разрушить сестре жизнь. Ведь эти мужчины правы, они имели все силы, чтобы нагрянуть в поместье и вытащить её вместе с отцом. Плевать на последствия, плевать на репутацию — они сделают то, что должны…

Или то, чего хочет она? В отместку разрушить жизнь сестре?

Эта мысль была соблазнительной, втоптать в грязь старшую сестру ещё сильнее. Она уже почти лишилась своего места в их доме, так лишить её и всего остального. Разрушить, уничтожить, затушить любой проблеск надежды…

«И всё же она моя сестра…» — мелькнула в её голове мысль.

Как бы то ни было, она её сестра, и разрушить ей жизнь, чтобы просто отомстить… неужели она пойдёт на это? Действительно хочет сделать больно пусть такой и нерадивой, но сестре, чтобы самой стало легче? Да и станет ли? Одной будет больно до ужаса, и у другой боль никуда не уйдёт, но прибавится и странное чувство, когда ты делаешь плохо любимому человеку. Разве так она её любит?

И Алианетта не смогла ответить на вопрос, любит ли она теперь Катэрию или нет. Она чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. С одной стороны, она хотела мести за то, что сестра так поступила. С другой чувствовала, что предаёт все те чувства, что испытывала к старшей сестре. Разрушить чужое счастье, чтобы утолить жажду мести и обиды? Это будет правильным? Так-то да, ведь её сестра поступила также, но… по-человечески?

Тот внезапный и необычный момент, когда казалось, что в этом мире действительно есть только я и Катэрия, прошёл. Прошло её изумлённое и искренне чистое выражение лица, атмосфера благополучия и беззаботности.

Кольцо надето, цель достигнута, и первичный шок Катэрии спал.

— А ты можешь, когда хочешь, — негромко произнесла она.

— Могу, когда понимаю, что конкретно от меня требуется, — ответил я.

— Долго же доходило.

— Скорее, ты слишком привередлива в нашей непростой ситуации, — ответил я вставая. — Теперь мы помолвлены официально. Остаётся дождаться, когда Марианетта впишет меня в семью и…

— И?.. — предложила она продолжить.

— Там будет как будет, — ответил я. — По-настоящему, нам достаточно пережить этот период, а дальше мы можем пойти своими дорогами.

— Ага, — отозвалась Катэрия, разглядывая кольцо. — Красивое.

— Ты меня слушаешь?

— Обеими ушами, Грант. Я понимаю, о чём ты. Это будет фиктивный брак, чтобы преодолеть все трудности. Но признаться честно, звучало твоё предложение, как настоящий план на будущее, прожить жизнь под одной крышей.

— Ты этого хочешь? — искоса глянул я на неё.

— Я не из тех людей, которые строят иллюзий. Я понимаю, зачем это делается, и знаю, что нас с тобой связывает разве что ребёнок, и под собой наша помолвка не имеет ничего.

— Тогда зачем ты хотела, чтобы всё было правильно, раз знаешь, что мы имеем право разбежаться как кризис пройдёт?

— Потому что так правильно? — посмотрела Катэрия на меня с укоризною. — Потому что это моя первая помолвка, и мне хотелось, чтобы пусть даже фиктивная, она была действительно правильной и запоминающейся. Той, которую я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь. Тебе, надо признать, удалось.

— Спасибо.

— Когда свадьба?

— Не знаю. После войны. Хотя, думаешь, имеет смысл?

— Думаю, отец будет внимательно следить, чтобы обвинить тебя в фиктивном браке. Да и, если быть честной, мне было бы легче жить частью вашей семьи, чем быть одной. Быть самостоятельной —­ это прекрасно. Но изгнанная из семьи аристократка с ребёнком от не пойми кого или разведённая аристократка с ребёнком на руках — это почти одно и тоже в нашем обществе. По сути, изгой.

— Ясно. Как хочешь, Катэрия.

— Тебе плевать, да?

— Тебе честно ответить? — посмотрел я на неё.

— Не надо, — встала она и положила мне руку на плечо. — Не буду скрывать, мне тоже плевать. Я просто хочу свадьбу, чтобы было что вспомнить. И мне нужен брак, чтобы моя репутация не превратилась в пыль, и я вновь не стала изгоем. Не более.

Боги хаоса всесильные, да вы спелись. А как же священный институт брака, вместе до могилы и так далее? Да у вас хотя бы первая брачная ночь-то будет⁈

Будем честны, мы оба понимаем расклад и наше положение. Катэрия хотела, чтобы всё было как положено, я хотел сделать всё правильно, так как мне несложно. Но наш брак ненастоящий, и мы оба понимаем это. Мы ничего особого друг к другу не чувствуем, и скорее товарищи по несчастью, которым, чтобы выжить, надо объединиться и поддержать друг друга.

Но едва всё пройдёт, мы можем сразу разбежаться, так как вместе нас ничего не держит. А можем остаться, так как так легче двигаться вперёд. По крайней мере, так легче двигаться будет Катэрии, так как она будет не одна, и её репутация не будет разрушена.

Но наша жизнь продолжалась.

Катэрия теперь была членом нашей семьи, и первым делом надо было закончить моё вступление в семью Барбинери. Едва это случится, тут же пускаем слух, что я теперь Грант Барбинери и отпускаем отца Катэрии, так как угрозы он больше нам не представляет. Все будут понимать, что я был в своём праве, и случись что, мы даже может обратиться к государству, так как это будет уже чистый беспредел.

На следующий день меня набрал Галешоп, чтобы сообщить хорошую и плохую новость. Хорошая новость заключалась в том, что мы выиграли суд. Плохая в том, что Даркомд действительно подали апелляцию, и теперь решение убегает в апелляционный суд. Если и в этом случае Даркмод не смогут ничего изменить, то уже побегут подавать кассационную жалобу, однако там вообще не факт, что её примут к рассмотрению.

Другими словами, они тянут время в надежде, что или нас уничтожат, или на чудо. Однако у меня было другое беспокойство. Они могли сыграть в тактику выжженной земли, только на мирный лад — если мы выиграем, то из принципа просто сжечь дотла все предприятия и сказать, что так оно и было.

— Да, такое возможно, — согласился он на моё предупреждение.

— Можно как-либо этого избежать?

— Ну…

— Должен быть способ, верно?

— Я попробую, — сдался Галешоп. — Не утверждаю, что поможет, но постараюсь.

И всё же я боюсь, что именно так они и сделают. Считающие себя выше остальных, подлые и не умеющие проигрывать, от такого противника можно ожидать чего угодно. Любой подлости или удара в спину, которому я бы ни капли не удивился. Можно сказать, что предприятия сейчас у них были в заложниках.

Однако были и хорошие новости на фоне всего этого. Ещё на следующий день мне наконец пришло то, что я просил у Финеры. И забавно то, что на одном из ящиков была просунута небольшая записка, где было выведено аккуратным почерком:

Теперь мы квиты.

Я покрутил бумажку в руках, после чего положил её в карман. Что ж, теперь мы точно квиты.

Мой взгляд внимательно пробежал по массивным ящикам, которые привезли нам не просто грузовые челноки, а самые настоящие грузовые корабли наподобие того, что был у нас, только немного крупнее. Новый товар, что был доставлен прямо на задний двор с завода, собрал вокруг не только меня и Зигфрида, но и личную гвардию, и свободных охранников.

— Что там? ­— спросил Вакс, заинтересованно разглядывая метки на них.

— Открой, и сможешь узнать. Это на будущее, которое наступит… меньше, чем через неделю, я так понимаю.

— Нота протеста, о которой ты говорил? — спросил Зигфрид.

— Нет, то что последует за нотой протеста, —­ ответил я. — Четыре семьи и не сказать, что самые маленькие. У каждой есть техника, у каждой есть личная гвардия и даже какое-никакое, но ПВО. Семьи по меркам Перта-Фронта сильные. Они объявят нам войну и перейдут к активным действиям. Мы же нанесём удар в первые секунды войны, чтобы наверняка отбить у них желание воевать.