17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера (СИ) - Беренцев Альберт - Страница 55

Я прочистил глотку:

— Партайгеноссе! Можете оставить свои приветствия. Перед вами не фюрер. Этот человек — двойник.

Айзек смущенно кивнул, разоблачать себя ему было неприятно, но я не оставил актеру выбора. И Айзек, и Аденауэр сейчас находились здесь против своей воли, я притащил их сюда под стволами.

— Рейхсфюрер говорит правду, — подтвердил Гротманн, — Я лично занимался поисками этого двойника в свое время. Я его даже дрессировал быть Гитлером.

Эсэсовские шефы глядели на Айзека. Реакции — вообще никакой. Вот сейчас я имел дело с натуральными волками, эти охать и ахать не будут, эти даже удивляться уже давно разучились. Никто не проронил ни слова.

— Я не Гитлер, увы, — сказал Айзек, он как будто извинялся за этот прискорбный факт.

Аденауэр сел на стул возле стены и делал вид, что его тут нету.

— Мы можем узнать, где настоящий фюрер? — подал голос Эрнст Кальтенбруннер, начальник главного управления имперской безопасности.

Я теперь отлично знал всех моих подчиненных по именам и лицам. Память Гиммлера ко мне вернулась, после шока, пережитого в Равенсбрюке. Но вернулась не полностью. Например, я все еще не помнил ни гиммлеровскую любовницу, ни семью, ни, самое главное — секретного бункера в Тевтобургском лесу.

— Можете, — сообщил я, — Я убил его. Я убил Адольфа Гитлера.

Снова молчание. Снова никакой реакции. Дорого бы я заплатил, чтобы узнать, что сейчас происходит у начальников управлений в черепушках! Но по их лицам ничего понять было нельзя.

Кальтенбруннер чинно поднялся на ноги:

— В таком случае вы совершили государственную измену, рейхсфюрер. Я вынужден просить вас о моей отставке. Я не намерен больше работать под вашим руководством.

Кальтенбруннер так и остался стоять, но его демарш никто не поддержал, больше желающих уйти в отставку не нашлось.

Оно и понятно. Кальтенбруннер всегда был фанатиком, и не слишком умным при том. А вот все остальные или достаточно трусливы, или достаточно умны, чтобы промолчать сейчас. Но и трусы, и умники могут воткнуть мне нож в спину сразу же после этого совещания.

— Я не принимаю вашу отставку, Кальтенбруннер, — ответил я, — Если хотите — могу вас только расстрелять.

— За что, рейхсфюрер? Я клялся на верность Адольфу Гитлеру, и я своей клятвы не нарушал. И да будет вам известно, что настоящий фюрер жи…

Грянул выстрел. Вот это уже не я, это Гротманн. Парень быстро учился у своего шефа, то есть у меня. Кальтенбруннер рухнул на пол, опрокинув стул, Гротманн добил его одним метким пистолетным выстрелом.

— Труп убрать, — привычно распорядился я.

Охранники тут же утащили Кальтенбруннера, осталось только кровавое пятно на столе.

— Есть еще желающие уйти в отставку?

Желающих не обнаружилось, эсэсовцы продолжали хранить свое загадочное молчание.

— А как насчет желающих занять должность покойного партайгеноссе Кальтенбруннера?

Неожиданно на ноги поднялся группенфюрер Мюллер, присутствовавший тут в качестве начальника гестапо.

На актера Броневого, игравшего Мюллера в известном фильме про Штирлица, настоящий Мюллер был совсем не похож. Он скорее напоминал более интеллигентную версию коменданта Равенсбрюка Зурена. Та же отмороженность в глазах, только без признаков тупости и алкоголизма.

— Я готов, если вы позволите, рейхсфюрер. И сразу же скажу присутствующим, если вы опять же позволите, рейхсфюрер: Кальтенбруннер перед смертью пытался рассказать нам про того Гитлера, который в Риме. Однако у меня, у гестапо, есть точная информация, что в Риме не Гитлер, а очередной двойник, сделанный по заказу Муссолини. А настоящий фюрер мертв. Это проверено.

Вот это да. Вот такого я точно не ожидал. Мюллер, похоже, оперативно разобрался в ситуации, даже начал выгораживать мою версию, чтобы услужить мне. Хотя вот Мюллер точно был в курсе, что Гитлер в Риме — настоящий Гитлер. Группенфюрер сейчас врал. Но врал в моих интересах, так что я милостиво кивнул.

— Я назначаю вас шефом главного управления имперской безопасности, группенфюрер. А касательно Римского Гитлера… Посудите сами, господа. Если бы тот же Кальтенбруннер был уверен, что в Риме настоящий фюрер, что настоящий фюрер жив — Кальтенбруннер бы уже давно выступил против меня. Вы могли заметить, как партайгеноссе Кальтенбруннер был предан Адольфу Гитлеру. Так почему он тогда не выступил против меня раньше? Это может быть объяснено только одним фактом — Гитлер в Риме был ненастоящим Гитлером.

Ну или же это можно было объяснить простой нерешительностью Кальтенбруннера. Кальтенбруннер, очевидно, меня справедливо опасался и тянул с выступлением против меня до последнего. Но эту версию я оставил при себе.

— Дайте мне пару дней, рейхсфюрер, и я порекомендую вам отличного преемника, того, кто может стать шефом гестапо вместо меня, — продолжал тем временем Мюллер.

Пару дней? Через пару дней Рейх будет уже не узнать. Я это понимал, и Мюллер тоже. Судя по всему, подонок теперь хотел командовать одновременно и главным управлением имперской безопасности, и гестапо, которое этому управлению формально и подчинялось.

Однако я согласился:

— Конечно, группенфюрер.

Мюллер сел. А я, наоборот, встал со стула и заходил по помещению. И прямо на ходу начал говорить, тщательно подбирая слова:

— Позвольте я обрисую вам сложившуюся ситуацию, мои верные друзья и соратники. В целом мир со Сталиным, Рузвельтом, Черчиллем уже практически подписан. Меня отстранили от переговоров с нашими противниками, все переговоры ведут Ольбрихт, Бек, Гёрделер — военная хунта, захватившая власть. Я убил Гитлера, но они воспользовались плодами этого убийства. Но мир, повторюсь, уже согласован, по моей информации его подпишут завтра. После перемирия хунта намеревается полностью разгромить наше доблестное ᛋᛋ, наша организация будет ликвидирована, вы все, и я тоже, окажемся вне закона, преступниками.

Вермахт развязал эту войну, Вермахт насиловал и убивал на захваченных территориях, Вермахт, наконец, эту войну проиграл. Все преступления — на Вермахте. Но свалят их на нас. Это требование антигерманской коалиции, под дудку которой теперь пляшет предатель Ольбрихт. Мы все будем убиты, повторяю. Решение хунтой уже принято.

Вы все наверняка уже слышали о моем визите в концентрационный лагерь Равенсбрюк, о том, что я сделал, когда был там. И вы наверняка решили, что ваш любимый шеф Генрих Гиммлер сошел с ума. Однако это не так. Я не сошел с ума, уверяю вас, я просто действую на опережение. Наша задача сейчас — создать в Рейхе максимальный хаос. Хаос — залог нашего выживания. Мы должны создать внутри Германии такие проблемы для хунты, что она откажется подписывать мир с антигерманской коалицией, что она просто не сможет этого сделать.

И вторая задача: показать нашим внешним противникам, что именно ᛋᛋ — оплот гуманизма и человеколюбия, что именно с нами, со мной надо вести переговоры, а не с Ольбрихтом. Вот зачем я разгромил Равенсбрюк, зачем я освободил всех заключенных и приказал оказать им помощь, вот зачем я распорядился выдать оружие русским военнопленным.

Мы должны посеять хаос и сделать чистым наш образ в глазах Сталина и Черчилля. Ликвидация Равенсбрюка решает обе эти задачи. Но этого мало. Нужно ликвидировать ВСЕ концлагеря на территории Рейха, в том числе на оккупированной территории, нужно освободить ВСЕХ узников, и сделать это максимально гуманно, чтобы сберечь их жизни, а не так, как мы обычно делаем.

И нужно сделать это быстро, за два, максимум, три дня. И когда в Германии воцарится хаос, когда лидеры СССР, Англии, Америки обратят внимание на нашу деятельность — тогда и только тогда мы атакуем хунту, и мы её победим. И заключим свой мир. От нашего имени, на наших условиях.

И построим новую орденскую Германию, где черный орден ᛋᛋ будет править, как наши предки-тевтонцы когда-то правили Прибалтикой. Или так, или мы все мертвы, друзья. Решайтесь.