Падший (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 44

— Вот это, — отложила она в сторону пару листов, — напоминает ручной насос, с сифоном для газировки. Я видела что-то похожее в исторических хрониках про Византию. Греческий огонь, да?

— Всё верно. Он, — я едва удержался, чтобы не потрепать её по волосам. — В принципе, рецепт смеси известен, изготовить её не проблема. Вопрос только в том, чтобы обеспечить работу всего механизма. Возьмёшься?

— Ты шутишь⁈ — округлила Алина глаза.

— Что, испугалась? — я засмеялся и указал на другие листы. — А что ты скажешь про это?

— Это? — Алина наморщила лоб. — На оружейных сайтах, как помню, похожие рисунки я видела. Что-то связанное с кумулятивной струёй, да?

Я усмехнулся. Кумулятивный эффект в этом мире уже использовался. С его помощью мы раздолбали призрачную защиту над корпусом сенешаля Нария в битве у переправ. Но механизм получился громоздким и не слишком надёжным. Полезный только в обстреле неподвижных площадных целей навроде огромного призрачного пузыря. В море, по крайней мере, я бы его применять побоялся. Корабли ведь на месте, как правило, не стоят. И стрельбу с шаткой палубы вести гораздо сложнее, чем с неподвижной скалы.

Ещё один минус: аэродинамика у здоровенной стрелы с набалдашником практически никакая. Чуть напортачил с прицелом, и всё — сверхценный заряд улетел хрен знает куда.

Поэтому, хочешь не хочешь, а снайперская стрельба по движущимся мишеням в предстоящем сражении у нас нифига не пройдёт. В серьёзном морском бою флот на флот нужно иное решение.

Первый напрашивающийся вариант — тот самый известный по древним хроникам «греческий огонь». Однако на дальней дистанции применить его не получится. Метров до полусотни, не больше. А защиту у чужих кораблей требуется выбивать метров за двести-триста. И тут, как мне кажется, напрашивается вариант номер два…

Я откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на Алину:

— Ты что-нибудь слышала про боеприпасы с ударным ядром?..

Удивительно, но про ударные ядра Алина действительно кое-что слышала. Но именно что «кое-что». Подробности я объяснял ей около часа. Не скажу, что она поняла все детали, но, в целом, идею использования этой приблуды в здешних условиях ухватила.

— То есть, ты хочешь не только изготовить их механически, но и надеешься воспроизвести все системы управления ими с помощью рун? — спросила Алина в конце разговора.

— Управления и распознавания, — уточнил я, кивнув на последнюю схему.

Бумага для черновиков у нас практически кончилась. В этом мире, даже с применением магии, её производили немного, и стоила она очень приличных денег. Однако сегодня экономить её смысла не было. Ведь на кону стояло действительно много.

— А ты уверен, что сможешь?

— Мы сможем, девочка. Мы, — усмехнулся я, складывая исписанные листы в одну стопку…

Прерванный разговор мы продолжили через день. А после ещё через сутки.

Так продолжалось неделю. До того мига, когда я наконец понял: большего в этой части от девушки уже не добиться. Мы и так за неделю прошли полный курс теории автоматического управления, на который без магии рун потребовалось бы не менее года.

Вообще говоря, мне было удивительно наблюдать, как Алина тянется к знаниям. Пусть даже таким специфическим, каким я её обучал во время нашего недолгого путешествия, начиная от рукопашного боя и владения холодным оружием и заканчивая основами экономики и культуры древних цивилизаций Евразии, Африки и Мезоамерики. Ей было интересно всё. И она впитывала новые знания, словно губка. А потом спрашивала будто бы ненароком:

— А кем ты, на самом деле, был на Земле?

— Кем, кем… — усмехался я. — Частным лицом. Вот кем.

— А на что же тогда ты жил? На кого ты работал? Где ты учился?.. Уж, извини, я не в жизнь не поверю, что в ту же Сирию ты прибыл сам по себе, как частник. Ты служил ликвидатором, да?

Я в ответ снова посмеивался и качал головой:

— Ну, бывало, что да. Кое-кого я и впрямь исполнял, хотя и нечасто. Этому меня тоже учили, и учили неплохо. Тем не менее, ни в каких госструктурах я не служил и ордена и медали не получал. От государства я получал только деньги. Хорошие деньги. Оно было моим единственным нанимателем, а я… хм… его инструментом. Опять же, замечу, хорошим. Очень хорошим… А впрочем, нет. Инструмент — это слишком просто. Скорее, мы были партнёрами, пусть и не равноправными. Ведь наши договорённости нигде не фиксировались.

— То есть, ты действовал на свой страх и риск?

— Процентов на девяносто. Мне оказывали поддержку, обеспечивали оборудованием, расходниками, документами, разведывательными данными. Но, в случае серьёзных проколов, я оставался с противниками один на один. Как частное лицо, решившее сыграть с ними в собственную игру. Меня никто не спасал, никто не стоял за спиной, никто из официальных структур никогда не признался бы, что имел со мной дело. Мне просто платили, а я выполнял ту работу, на которую подрядился.

— А в Сирии… ты чем занимался? Или это секрет?

— Да нет. Теперь уже никакой не секрет. Ведь, прежде чем провалиться сюда, свою работу я выполнил. Да и особой секретности в ней, по большому счёту, и не было. Официально я числился переводчиком группы.

— А неофициально?

— А неофициально, ты не поверишь, — изобразил я очередную усмешку, — я был должен представить независимую оценку войсковых испытаний одной… хм… системы вооружений. Пускай она не самая новая и в боевых условиях ни разу до этого не применялась, но, в целом, считалась весьма перспективной. Догадываешься, что это за система? — испытующе взглянул я на спутницу.

— Неужели… — округлила она глаза. — Неужели те самые ударные ядра⁈

— Ты угадала. Они, — поднял я вверх указательный палец…

Следующие четыре недели мы занимались сразу двумя вещами. Или даже тремя, если считать продолжающееся обучение бывшей невесты Ашкарти тому, что умею и знаю сам и что в обычной российской школе точно не преподавали. Например, навыкам по вербовке агентов, уходу из-под наблюдения, запоминанию больших массивов информации, драке без правил, драке в условиях ограниченного пространства, умению смешиваться с толпой и менять внешность не только без магии, но и без грима…

Зачем я всё это делал? Да потому что она сама попросила, а я, быстро прикинув, решил, что никому от этого хуже не будет. Плюс кое-какие вузовские технические дисциплины, какие неплохо помнил и в каких разбирался получше многих профессоров, заставил пройти, вдогонку за теорией управления.

Два других дела, которыми мы занялись в Драаране, касались практического воплощения тех задумок, которые предполагалось использовать в будущей битве на море.

Алине я поручил взять на себя огнемёты-сифоны. Чтобы исполнить задание, она по полдня проводила в клановых мастерских и буквально замучила местных жестянщиков. Труднее всего, как она сама признавалась, оказалось объяснить батальным ремесленникам, что именно они должны сделать. Искушённые в работе с металлом, кожей и деревом мастеровые никак не могли взять в толк, что в итоге должно получиться и, самое главное, нафига госпоже советнице всё это нужно.

— Скажи им, что это будет специальный насос, в котором можно без магии, одной перекачкой и газировкой, превращать солёную воду в пресную… А ещё это для тушения пожаров поможет, — посоветовал я Алине, когда она в очередной раз пожаловалась на валяющих дурака мастеров. — И ещё премию ребятишкам пообещай, если всё заработает…

Совет оказался дельным.

После него работа по будущему огнемёту сдвинулась наконец с мёртвой точки, и спустя десять дней моя спутница с гордостью продемонстрировала первый рабочий образец «сифонического насоса».

Воду он действительно перекачивал, причём, струя из «брандсбойта» при полной накачке била метров примерно на двадцать. Результат, в принципе, неплохой. Хотя и без опреснения. Для опреснения, как объяснила Алина помощникам, нужен ещё один бак — «специальный», который пообещал поставить лично господин командор. А пока его нет, надо бы изготовить еще десять штук изделий и добиться того, чтобы выброс струи составлял бы не меньше полсотни аршей.