Диссидент. Том 1 (СИ) - "Kimiko" - Страница 21

Да мне принять убийство оказалось проще, чем воровство. Убивал я от безысходности, на адреналине, защищая свою шкуру. Здесь же… да, пусть выживает сильнейший, да и мы не оставили счет голым, но было страшно. Страшно понимать, что мошенники забирающие у невиновных людей деньги — это мы.

Я тогда встал, добрел до кровати и открыл систему. Скоро её мне поменяют, а значит — мне стоило пересмотреть, что там есть из сохраненного, связывающего меня с прошлым Игнатом. На это я потратил кучу времени, даже когда стала слышна музыка из прихожей, я лишь глубже погрузился в систему. Первое время я просматривал совсем ранние воспоминания, хотя, сейчас могу сказать, что у прошлого владельца тела их было записано катастрофически мало.

Обычно система пишет все важное, чтобы по этим воспоминаниям можно было найти всю нужную информацию. Это как личный дневник, в котором записано все, что беспокоит человека. Просто система сохраняет целые часы воспоминаний, как моя сейчас. У Игната же, я думаю, все было подчищено. Остались только ранние детские, причем, что странно, первые лет семь на них не было Зои. Ни одного воспоминания, а потом — раз, и рядом с мамой сидит светловолосая девочка. Отца Игнат ни разу не разу ни видел, зато мать присутствовала до его четырнадцати почти всюду.

Она представилась мне сумасбродной женщиной, темноволосой, с вечно неприкрытой обвисшей грудью. Христина курила, выдыхая дым в лицо маленького сына, а я кашлял, даже просто просматривая воспоминания.

Быть может… он её ненавидит? Поэтому и ушел. Хотя найти какие-то упоминания их крупных ссор мне так и не удалось. Только редкие избиения Игната, где Зоя вставала на его сторону, тоже получая от матери. Девочку Христина била даже жестче, чем её брата. Я все чаще пропускал целые куски, не в силах смотреть на избитое крошечное тельце, сжимающую руку плачущего брата.

Что ещё интересно, у них были странные отношения, тянущиеся ещё из детства. Я постепенно понимал характер Игната, и если раньше он казался мне просто обычным парнем, сейчас я постепенно понимал, что от жизни в Чреве, с истеричной обкуренной мамашей, он просто сломался в какой-то момент. Решение уйти в систему не было рациональным и волевым, она было лазейкой из психодела, в котором он находился каждый божий день.

Я вынырнул из воспоминаний, массируя виски. Меня вытащил стук в дверь, и когда я сфокусировал зрение, внутрь уже вошла Зоя. Она держала чашку чего-то спиртного, а я просто сел, пялясь на неё опухшими глазами.

— Все хорошо? — спросила она, присаживаясь рядом. — Почему не выходишь к остальным?

— Смотрел воспоминания, — честно ответил я, массируя глаза. — Хотел просто разобраться с ними до того, как мне поменяют систему. Черт, там такая путаница. Я совсем не помню мать, но то, что я увидел… Я ушел из-за неё?

— Почему? — удивилась Зоя, отхлебнув. — Ты очень её любил. Хотя она, пожалуй, уже и не способна была отвечать кому-то взаимностью. Христина всегда хотела девочку.

— А ты… ты ведь не сестра мне на самом деле, да? — решился я спросить, хотя и был готов получить вместо ответа по башке.

— Да, меня приютила она лет в пять. Я по записям системы помню, что моих родителей арестовали, а меня они успели сбросить в Чрево. Я люблю Христину, она воспитывала нас, как могла. Да и официально, я её ребенок. Она одала деньги, скопленные за годы работы, чтобы подделать бумаги, — Зоя погрустнела, отвернувшись от меня. — Могло быть гораздо и гораздо хуже, Игнат. И ты понимал это и безумно любил её.

— Странно, — хмыкнул я, откинувшись на подушке. — Сейчас она кажется мне монстром.

— Так посмотри воспоминание, где мы справляли первое наше рождество. Ты подарил ей краденное кольцо, — слезы выступили на глазах сестры, но она быстро смахнула их. — Христина снова побила нас, но носит его до сих пор. Ради дозы она продала большинство вещей, но не его.

Меня поразило в этом много вещей. И зависимость, и такая больная любовь маленького Игната, но больше то, что не было у меня такого воспоминания.

— Слушай, Зой, — я почесал макушку, — а кроме меня кто-то может удалить мои воспоминания?

— В теории, кто-то и может, — пожала плечами названная сестра. — Но ты спроси Лиса, он лучше разбирается в системах. Пойдем ко всем? М?

— Иди, — я просто погладил протянутую ладонь, подбадривающе улыбнувшись. — Я сейчас приду в себя, умоюсь и присоединюсь.

— Не затягивай, — послала воздушный поцелуй Зоя, скрываясь за дверью.

Я ещё раз потер глаза, снова открывая систему. Как бы странно все это не выглядело, я чувствовал, что должен понять Игната. Вам сейчас это наверняка кажется, довольно странным, но у меня было стойкое ощущение, что это важно. В мозгу поселилась тревога, возможно, связанная с тем, что призраки прошлого могут неожиданно меня настигнуть, а я буду не готов.

Решив, что мне все-таки лучше пойти к остальным, я уже хотел было закрыть систему, как вдруг заметил в ленте воспоминаний довольно странную картинку. Пообещав себе, что это последнее на сегодня, я окунулся в память настоящего Игната.

Он сидел под кроватью, весь дрожа и зажимая себе рот руками. Снизу было плохо видно происходящее, но звуки явно давали понять, что где-то совсем рядом происходят нехорошие вещи. Женский знакомый голос срывался, визжа и выкрикивая слова протеста. Он только поглядывал на шкаф, видя не плотно прикрытую дверь. Он боялся того, что эту щелку заметят.

Топот ног, Христина упала на землю возле кровати. Она послала напуганный взгляд сыну, после чего её за волосы подняли. Женщина была совсем раздетой, разве что на щиколотках болтались белые хлопковые трусы. Вокруг было трое мужчин, по их одежде было сложно сказать, к какой банде они принадлежат, но их лица были злыми, перекошенными от ярости.

— Сука, я что непонятно объясняю, а?! — бородатый тип ударил Христину, бросая её на кровать. — Тридцать тыщ, шлюха. Ты должна была отдать их вчера.

— У меня столько нет, — заверещала женщина, получив ещё удар. — Пожалуйста, хватит! Мне просто нужно время!

— У тебя было достаточно, — сказал второй, долговязый, к ужасу мальчика под кроватью, замечая щелку в шкафу, в которой мелькнуло испуганное личико. — О-о-о, сейчас ты поймешь, что долги нужно отдавать в срок.

— НЕ-ЕТ! — заорала Христина, начиная выдираться активнее. — НЕ СМЕЙ!

Но долговязый открыл дверь, подставляя свету желтых ламп крошечное тело светловолосой девочки. Он расхохотался, хватая её за руки и выволакивая из шкафа. Маленькое отбивающееся и кусающееся тельце бросили на кровать рядом с Христиной. Бородатый полез стаскивать грязное белое платье, тогда сидящий под кроватью мальчик выбрался, с силой колотя маленькими кулаками мучителей мамы. Его схватили за шкирку, откинув к стене, так что он, ударившись, мог лишь продолжать смотреть за происходящим.

Третий скинул свои штаны, пока долговязый держал Христину, а бородатый — Зою.

— Если бы отдала деньги в срок, — сказал третий, — всего этого бы не было.

Я не выдержал и закрыл воспоминание, рывком садясь на кровати. Дыхание перехватило, грудь распирало от ужаса, а перед глазами все ещё стояла ужасная картина. Я вскочил с кровати, бросился в ванную, где ещё долго пытался отмыться от увиденного. Хуже всего было то, что теперь мне нужно было пойти на вечеринку, где та самая маленькая светловолосая девочка будет заливать алкоголем свою боль.

Глава 9

Музыка гремела почти до самого утра, но я так и не нашел в себе сил, чтобы выйти. Ко мне ещё пару раз заходили, но я или оправдывал свое отсутствие усталостью, или вовсе претворялся спящим. Сил не было на общение, видеть Зою казалось просто невыносимо. Я смотрел на неё взрослую, а видел перед собой только напуганную девочку из шкафа. Утром я вышел в общие комнаты, находя её спящей на диване. Интересно, помнит ли она о том, что тогда произошло? Какие шрамы это на ней оставило и… как только она нашла в себе силы жить дальше?