Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 26

Барон продолжил свою речь. - Более того, поскольку осуждённый бежал из-под стражи, я имею право и обязан назначить дополнительное наказание, которое в данном случае может быть только в виде пролонгированной смертной казни. Однако я отказался подвергать приговорённого пыткам или смерти на медленном огне, но вместо этого постановил, что его смерть должна быть быстрой и безболезненной.

Выражение лица Барона при этих словах было очень интересным. Гарт никак не мог взять в толк, о чём идёт речь.

- Кроме того, по обычаю, я предоставляю осужденному право выступить здесь перед горожанами, хотя эта привилегия обычно не предоставляется пойманным беглецам. Я поступаю настолько милосердно, насколько позволяет закон. Взамен я надеюсь, что осуждённый откроет имена тех, кто помог ему бежать, и простит меня за свою смерть. Последние несколько слов прозвучали натянуто, словно мужчина прилагал огромные усилия, произнося их. Гарт задался вопросом, почему Барон произносит такую речь; несомненно, это было больше, чем требовал закон.

- Приговорённый может говорить, - объявил палач в чёрном.

Арнер, чьё выражение лица всё ещё оставалось паническим, хотя Гарт и не считал его таковым, в отчаянии оглядел толпу. Он облизал губы и попытался заговорить.

- Я… я… Я хочу попросить прощения за всё, что я сделал. Я прошу вас оставить меня в живых, Милорд; но я не… Я не скажу вам, кто помог мне бежать, потому что они действовали из милосердия. Барон стоял совершенно неподвижно, с застывшим лицом и стиснутыми челюстями.

Толпа хранила полное молчание. Гарт начал подозревать, что они недовольны неминуемой смертью Арнера. Но дезертирство, как он знал, обычно карается смертью. Он был озадачен. Почему Арнер должен стать исключением? Вернее, почему жители города хотят, чтобы Арнер стал исключением?

Арнер снова заговорил, на этот раз более решительно; страх его, очевидно, уменьшился. - Барон попросил у меня прощения. Я дарую его. Барон выглядел удивлённым, выражение почти одинаковое у людей и оверманов. Арнер обращался теперь к толпе, а не к двум мужчинам, стоявшим рядом с ним на помосте. - В любом случае это не имеет значения, ибо чего может стоить прощение одной души, когда наш Барон продался Тёмным богам?

Поднялся ропот.

В голове Гарта зародилось подозрение: не пытается ли Арнер подстрекать к бунту, к попытке освободить его силами жителей всего городка?

- Барон, правящий нашем посёлком, находится на службе у Повелителей Зла! Он навлёк безумие на себя и горе на наш посёлок!

Разве он не убивает кого-то каждую весну, независимо от того, заслуживают они этого или нет? Это жертвоприношение! Почему наша торговля сокращается, а люди голодают? Потому что так хотят злые боги, и Барон это допускает! Он казнит меня, но при этом разрешает Оверманам беспрепятственно разгуливать по нашим улицам!

Речь Арнера внезапно оборвалась. В ответ на жест Барона палач зажал пленнику рот рукой. Стоявший рядом с ним лорд Скеллета заметно дрожал.

Взяв себя в руки, Барон объявил: - Право осужденного говорить не позволяет ему совершать новые преступления. Я позволю Арнеру говорить дальше, если он воздержится от подстрекательской клеветы.

Хотя не мне спорить с преступниками, я заявляю, что не состою в союзе со злыми богами и не позволю говорить обо мне подобное. Более того, не я разрешил Оверману войти в Скеллет; он оказался здесь без сопровождения по вине самого Арнера. - Арнер, ты можешь продолжать.

Арнер перестал сопротивляться, и палач убрал руку. Приговорённый огляделся по сторонам, на толпу, и, казалось, поник. - Мне больше нечего сказать.

- Тогда пусть приговор будет приведен в исполнение… Барон повернулся и покинул помост. Гарт в ужасе смотрел, как Арнера нагибают над колодой. Топор опустился.

Палач знал своё дело: всего один удар, один удар крови - и дело сделано.

Оверман тем временем обдумывал последние слова Барона. Как он причастен к смерти Арнера? Неужели пост, который покинул Арнер, находился у Северных ворот? Если так, то Арнеру не повезло, что он оказался там именно тогда. Тем не менее он покинул свой пост, а такое преступление среди людей карается смертью.

Толпа начала расходиться. Гарт не обращал на это внимания, но стоял на месте, ожидая, когда площадь опустеет настолько, что он сможет пересечь её, согнувшись, чтобы скрыть свой рост, и спрятав лицо и доспех под импровизированным плащом, замаскироваться, насколько это было возможно.

Один человек бросил на него подозрительный взгляд и пошёл дальше. Другой остановился и посмотрел на крупную фигуру. Очевидно, его глаза были острее, чем у первого мужчины, потому что он закричал.

- Оверман здесь! Он снова бродит по нашим улицам!

Притихшая было толпа зароптала, когда горожане повернулись на новый аттракцион.

- Молчи, человек, или ты умрёшь. Гарт процедил слова сквозь зубы, а его рука опустилась на эфес меча.

- Что тебе здесь нужно, монстр? Заговорил кто-то новый. Уже дюжина мужчин окружила Гарта.

- Почему ты оскверняешь наш городок?

- Ты креатура Барона?

- Почему ты хотел смерти Арнера?

Гарт понял, что у него нет шансов разогнать это сборище по-тихому. Он выпрямился и откинул капюшон и плащ, убедившись, что его меч и доспех на виду.

- Я не хотел навредить. Арнер погиб не по моей вине. Я не знал о его существовании до сегодняшнего дня, когда услышал здесь шум и пришёл посмотреть, в чём дело. Что касается моих дел в Скеллете, то это мои дела; они не имеют отношения ни к Барону, ни к кому-либо из вас. А теперь позвольте мне пройти.

- Тебе здесь не рады, чудовище.

- Возвращайся туда, где тебе место.

Откуда-то бросили комок грязи; он пролетел мимо уха Гарта и шлёпнулся на стену. Оверман знал, что это плохой знак. Слова ему не повредят, но как только от слов переходят к делу, дело легко может выйти из-под контроля.

- Я не ищу проблем. Позвольте мне спокойно заниматься своими делами.

Раздался голос из задних рядов. Большая часть толпы теперь смотрела на Овермана.

- Я слышал, что у оверманов нет богов, но я думаю, что это ложь. Вы служите Лордам Дуса, не так ли?

- Я не служу богам.

Второй грязевой шар пролетел мимо, промахнувшись мимо плеча Гарта на несколько дюймов; третий хлюпнул о его нагрудник. Он выхватил меч. Первый ряд задир попытался отойти, но не смог: толпа прижалась слишком близко.

- Если вы не дадите мне пройти с миром, я пройду с войной. Вы снова начнёте расовые войны? Гарт заговорил своим самым громким и внушительным тоном.

- Ты произносишь пустые угрозы. Кто ты такой, чтобы твоя смерть развязала войну? Твоя жизнь для Арнера! Камень без вреда отскочил от его доспеха, и он начал размышлять, кто же это желает ему зла; тот же голос обвинял его в поклонении злу и, как ему казалось, в желании смерти Арнера.

- Я Гарт из Ордунина, предводитель Оверманов. Кто ты такой, насмехающийся за чужими спинами?

Ответа не последовало, кроме ещё одного камня, который со звоном отскочил от его шлема. Ещё один шлепок грязи запачкал его доспех, потом ещё один.

- Если ты желаешь моей смерти, я хотел бы знать твоё имя, чтобы твои товарищи знали, кого винить, когда Скеллет превратится в дымящиеся руины в отместку за эту травлю.

- Монстр, ты не будешь отомщён. Теперь вас мало, чтобы причинить вред Скеллету. Возможно, ты последний из своей расы. Поэтому ты покинул свою родину?

- Ты совершенно не знаешь, о чём говоришь. Подойди и встреться со мной лицом к лицу. Гарту показалось, что он заметил говорившего - угрюмого старика в тёмно-красной одежде. Однако его ответ не принёс ничего, кроме новых грязевых шаров, на этот раз - настоящего ливня. Нехотя он приготовился пробивать себе путь в безопасное место. Прикрыв глаза левой рукой, он поднял меч.

- Я делаю вам последнее предупреждение, люди. Пропустите меня, или многие из вас умрут. В толпе возникло движение. Гарту показалось, что он увидел шлемы. Неужели к толпе присоединились стражники?