Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 10

Размышляя о красоте и значении красоты, а также о значении заброшенных ферм, Гарт уснул, и ему приснились безмятежные красоты зимы в Северной Пустоши, где снежные сугробы и ледяные вершины сверкали в лучах заходящего солнца, подобно башням Морморета.

На следующий день Гарт снова проснулся на рассвете и увидел, что Элмил аккуратно отделяет свои вещи от вещей Овермана. Он с минуту наблюдал за происходящим, а затем потребовал: - Что ты делаешь?

- Я готовлюсь ждать здесь, пока ты отправишься в Морморет.

- Я намерен взять тебя с собой.

- Я поклялся никогда не входить в долину.

- Я вынуждаю тебя нарушить эту клятву.

- Я не нарушу.

Гарт на мгновение потерял дар речи. До сих пор Элмил был робким существом, не обладающим особой волей. Гарт понял, что, должно быть, недооценил ужас этого человека перед Шангом или же его чувство чести. В любом случае вряд ли стоило спорить.

- Очень хорошо. Я сказал, что отпущу тебя, и хотя не собирался делать это так скоро, я сделаю это. Ты можешь идти и забрать с собой лошадей.

- Благодарю вас, господин.

Размышляя о том, что от своего пленника он получил мало пользы и с таким же успехом мог бы освободить его задолго до этого, а не переводить на него еду, Гарт занялся собственными приготовлениями. Вскоре после этого две совершенно разные фигуры поскакали в противоположные стороны от лагеря: Гарт на своём боевом звере - по заросшей тропе в долину, Элмил верхом на лошади - обратно через перевал в горы, ведя за собой второго коня.

Солнце пригревало, и не прошло и нескольких минут, как Гарт обнаружил, что потеет под доспехом. Даже чёрные волосы, заправленные под шлем, были влажными, а мех на теле спутался и намок. Мех хорош в холодном климате, говорил он себе, и даже в тёплую погоду, если на тебе нет ничего другого, но с кольчугой и нагрудником, удерживающими тепло, ему казалось, что его варят заживо.

Он подумывал снять доспех, но не хотел подвергать себя риску при нападении наёмников и последователей Шанга, которые могли легко затаиться в густых зарослях вдоль дороги. В конце концов он пошёл на компромисс: снял шлем и нагрудник, не снимая кольчуги, а шлем положил на седло перед собой, чтобы в случае опасности его можно было подхватить и надеть в считанные секунды.

Когда он добрался до городских ворот, была середина дня; Гарт двигался медленно и осторожно. Неухоженные поля казались ему признаком того, что в Морморете что-то не так. Он проходил мимо сухих и нефункционирующих оросительных канав, мимо фермерских домов, стоящих открытыми и пустыми.

Нигде он не видел никаких признаков жизни. Если бы ему не сказали, что Шанг всё ещё жив и правит Морморетом, он бы решил, что город заброшен. Вместо этого он был вынужден предположить, что население, вероятно, сильно сократившееся, каким-то образом умудряется выживать, не покидая пределов городских стен. Он предположил, что это либо огромные запасы, либо какие-то магические средства снабжения продовольствием.

Подойдя к стенам, он увидел несколько небольших, но уютных каменных домов, построенных за воротами, - скорее всего, жилища фермеров и тех, кто тесно общался с крестьянами - кузнецов и тому подобных людей, - которые тоже стояли заброшенными, с открытыми дверями и разбитыми окнами.

Гарт не удивился: это вполне соответствовало заброшенным фермам. Не растерявшись, он поскакал прямо к западным воротам - огромному деревянному порталу, отделанному бронзой, высотой не менее пятнадцати футов. Сами стены были выложены из безупречно чистого белого мрамора, сверкавшего на солнце. Гарт удивился, что такое построили простые люди, удивился, что они использовали мрамор, а не более твёрдый и распространённый гранит. Возможно, строители больше заботились о красоте, чем об эффективности, и эта мысль не давала Гарту покоя, поскольку подразумевала богатство; это не соответствовало миру, каким он его знал.

После короткой паузы, чтобы посмотреть, что будет делать привратник, Гарт крикнул: - Открывай!

Его крик слабым эхом отразился от полированных каменных стен по обе стороны от ворот, но не вызвал никакого ответного отклика. Через положенный промежуток времени он позвал снова, но безрезультатно, и, наконец, в третий раз.

Когда и после этого последнего крика снова наступила тишина - даже щебет птиц и насекомых утих в ответ на шум, - Гарт спрыгнул со спины своего скакуна, надел нагрудник и шлем и вытащил из подсумка свой боевой топор. Широко расставив ноги, он ударил топором по обветренной древесине портала. Лезвие вонзилось в дуб, щепки полетели в разные стороны, но дверь не сдвинулась с места. Гарт высвободил его и приготовился ко второму удару, но замер, когда откуда-то сверху до него донёсся смех.

Отступив назад, он поднял голову и увидел на вершине башни фигуру крупного мужчины, который, казалось, находился в тени, несмотря на яркий солнечный свет, заливавший его. Вдруг Гарт понял, что тень - это цвет кожи человека, что у смеющегося человека кожа темнее его собственной, настолько тёмная, что казалась почти чёрной.

Оверман не знал, что люди бывают таких разных оттенков. Явление достойное внимательного изучения.

Рост диковинной фигуры превышал шесть футов, а вес, по мнению Гарта, достигал трёхсот фунтов; у него была огромная бочкообразная грудь, такой же живот, а руки и ноги были толстыми, как деревья. На нём была струящаяся чёрная мантия, искусно украшенная золотой вышивкой; никаких других украшений и драгоценностей не было видно. Он был безбородым, а волосы - чёрными, как и грива самого Овермана, - прямая грива длиной до плеч. Гарт не заметил ни меча, ни какого-либо другого оружия; поскольку ни один стражник не может быть безоружным, этот странный человек явно не был обычным привратником.

Призрак на стене заговорил первым.

- Приветствую тебя, Оверман. Голос был глубоким и звонким, с оттенком веселья.

- Приветствую тебя, Человек. Я пришёл с миром. Могу ли я войти в город как друг?

- Так ты пришёл с миром? Мирно ли это - втыкать своё оружие в мою дверь, взламывать оборону моего города?

- Прошу прощения, Человек, но я не получил ответа на свой призыв.

- Ты мог бы смириться с тем, что тебе не рады, и отправиться своей дорогой?

- У меня есть дела в Морморете.

- У тебя нет никаких дел в Морморете, как и ни у кого, кроме меня.

- Я сожалею, что противоречу вам, но у меня есть дело внутри, выполнение поставленной передо мной задачи.

- А, задача! Чего ради? Голос теперь был явно насмешливым.

- Я хочу поймать первое живое существо, которое встретится мне в криптах под городом.

Дальнейшее объяснение было встречено смехом. - Сделай милость, скажи, кто и ради чего поставил перед тобой эту невыполнимую задачу? Неужели ты добиваешься руки какой-нибудь Принцессы? Но нет, это не соответствовало бы природе Овермана. Тогда богатство? Неужели ты выполняешь это поручение ради золота?

- У меня есть свои причины.

- О, приплыли! Кто послал тебя сюда?

- Я служу тому, кого называют Забытым Королём, живущим в Скеллете.

Долгое время стояла абсолютная тишина; затем, помедлив, человек спросил, убрав из голоса всё показную весёлость: - Ты служишь Забытому Королю?

- Так он себя называет.

- Опиши его.

Хотя он и недоумевал, зачем этот человек, который, судя по его упоминаниям о “Моём городе”, был самим Шангом, спрашивает о подобном, Гарт постарался ответить. - Это старик, одетый в жёлтые лохмотья. Я не видел его волос и глаз, когда разговаривал с ним, поэтому не знаю их цвета, но у него длинная белая борода. Он высокий и худой, для человека, с…

- Хватит! Окрик был резким, как будто говорящий подавлял гнев. - Оверман, ты поступаешь неразумно. Откажись от этого похода и не имей больше ничего общего с этим… этим так называемым Королём.

- Я заключил сделку.

- Послушай, Оверман, ты не знаешь, что делаешь. Хотя я не испытываю любви ни к тебе, ни к твоему роду, я предупреждаю тебя, даю тебе слово, что служение этому человеку может привести только к гибели.