Перекресток одиночества 4: Часть вторая (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 31

Тут было наглядно показано вообще все.

Место входа, каменный клык, на чьей вершине мы закрепили первую веревочную переправу, точка, где мы вгрызлись в ледяные наросты на стене и внутри них двинулись вдоль стены к истоку. Я медленно вел пальцем, укрупняя, где надо. Вот пункт назначения — где мы сейчас и находимся. Еще с десяток метров дальше и под моим пальцем так неожиданно вспыхнула яркая синяя искра, что я невольно отдернул руку. Это место, где проявляется свою активность Столп — если наши догадки верны. И это место, где до меня побывали все те так и не вернувшиеся живыми исследователи, тогда как я сам ни разу не входил в отмеченную синим зону и не собирался. Мы прошли мимо, опять прогрызя себе путь во льду. Тем самым мы избежали воздействия Столпа — той предполагаемой угрозы, что многих там свела с ума. Дальше карта чуть темнела и уходила в склон горы. Проход тоже чуть сужался, приобретая правильную форму железнодорожного тоннеля. Здесь не было ничего важного кроме точки, обозначенной как «каменная ладонь и яма спасения». Снова удивленно моргнув, я коснулся мерцающего ярлычка и на экране всплыло две сделанные мной фотографии этого места. Я снова взглянул на Милену:

— Работа проделана просто потрясающая. Точность максимальная.

— Ты дальше иди, геймер — напутствовала меня она тем тоном, что можно было обозначить как «зловещий» — Мой игровой лабиринт еще не закончен и только тебе удастся завершить эту гиблую миссию…

— Смешно — признал я, протаскивая карту дальше по экрану.

Она закончилась у решетки — той самой, где я подслушал разговор двух опаздывающих кухонных прислужников.

— Все правильно? — поинтересовалась госпожа картограф.

Постучав пальцем по паре мест, я пояснил, что тут неправильно и вскоре раздевалка чуть увеличилась в размере, а медпункт существенно уменьшился. Укоротился коридор, а его угол поворота стал круче. Вот теперь это на самом деле то место, где я недавно был и куда собираюсь снова.

— Хорошо — улыбнулся я — Даже прекрасно. Теперь, случись что со мной, идущим по моим следам будет легче.

— В том числе ради этого и делалось — спокойно ответила Милена — Тебе карта вряд ли пригодится — после того как ты исползал там каждый сантиметр. Но если там дальше путаница коридоров или лестниц и нам удастся все это зафиксировать в электронной карте, то она пригодится и тебе.

— Согласен. Вещь полезная. Хотя немного пугает, честно говоря, видеть все это воплощенным на экране — чувствую себя персонажем довольно мрачной игры.

— Саспенс с кровавым хоррором — Милена звонко рассмеялась — К сожалению ты не персонаж игры, Охотник. У тебя только одна жизнь и ни малейших шансов начать все с начала. Поэтому не лезь на рожон, ладно?

— Конечно — улыбнулся я и, задержав взгляд на экране, где снова вспыхнула и погасла россыпь ярко-синих точек, спросил — Ты продолжаешь мониторить эту активность?

— Проверяю записи раз в два часа и вношу отметки — кивнула Милена — Я вообще не люблю ничего выпускать из поля зрения. Особенно если это вылезающие из ледовых трещин энергетические щупальца злобного космического монстра, способного убить меня и превратить в ледяного ходока с пульсаром вместо сердца…

Восьмая глава

Я пилил неподатливый нагревший металл и тихо матерился.

Вот же черт!

Я бы лучше сходил на самую опасную медвежью охоту или готов еще раз прогуляться в темном тоннеле ледника там позади — при условии, что кто-то другой закончит за меня распиливание проклятого металла!

В фильмах и сериалах взломщики все как один хитроумны, бесстрашны и неутомимы в своих бесшумных приключениях. Они ловко крадутся, легко взбираются по веревкам, лихими кувырками исчезают в тени, без проблем взламывают самый сложный дверной замок и шутя открывают любой сейф. Еще они не знают усталости, от них не разит потом и мокрой псиной, у них не сводит от боли переутомленные мышцы, а любая из имеющихся у них пилок за тридцать секунд перережет самый толстый железный прут.

А я…

— Пр-р-роклятье! — выдохнул я, выпуская пилку из уставших пальцев и плюхаясь на кирпичный пот.

Подвиги славного графа Монте-Кристо и его старого наставника снова ожили в моей памяти. Равно как и мои упорные старания по пробиванию стены в тюремном кресте.

Усевшись у стены, весь облепленный превратившейся во влажную кашицу пылью, собранной мной с каждой поверхности, я сидел в футболке, старых спортивных штанах и почти новеньких необычных кроссовках с амортизирующими подошвами. Обувью поделился Дэдо, обронив, что наменял всякого во время последнего визита в ближайший луковианский бункер. Модные кроссовки ему были не особо нужны, но они были луковианской знакомой ему с детства маркой, и он просто не удержался. Спортивная обувь «Гулубар» — для нас значения в этом слове ноль, а он вырос у подножия заснеженной горы с этим названием.

Я попробовал сжать пальцы, но предплечье тут же скрутило очередной судорогой и я, шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, принялся разминать сведенную руку. Больно… и ведь это никак не связано с недостатком воды или минералов. Просто именно для этой долгой нудной работы, где постоянно приходилось прикладывать силу, мои тренированные мышцы оказались не готовы. Много подтягиваться и отжиматься — это пожалуйста, это они могут. А пилить металл пилкой с обмотанной тряпкой концом, скрючившись в неудобной позе в углу — нет, с этим я справлялся куда тяжелее. Но кое-как все же справлялся. И с каждым новым скрипучим «вжиком» по медленно углубляющемуся прорезу, я со все большим уважением вспоминал или вернее поминал добрым словом всех тех безымянных работяг прошлых веков — до того, как появилась массовая механизация, электрификация, а затем и роботизация на производстве. Мы живем среди поднятых ими к небу домов и громадных заводов, но не задумываемся какой ценой все это было достигнуто — сколько пота и крови было пролито. Распилить стальную трубу на станке одним нажатием кнопки или же распилить ее вручную — это две абсолютно разные вещи.

Боль в руке отпустила, и я облегченно расслабился, медленно сжимая и разжимая пальцы, чтобы улучшить кровообращение. С болью или без, но основная часть работы над решеткой почти закончена. И я потратил на это почти сутки, работая урывками и только при пустом коридоре, чьи изображения у нас уже имелись — я нашел щель между плакатами с стой стороны, после чего опять поступил как один из многочисленного племени туристов — высунул наружу смартфон с почти полностью раздвинутой палкой селфи и наделал кучу фотографий. Сначала рассмотрел их сам, а когда убрался и вернулся назад к своим, то и они приобщились к первым кухонным видам. Тогда же они прослушали все записанные мной разговоры кухонных трудяг — и среди этих торопливых и в целом пустых бесед на ходу присутствовал и луковианский. Там вообще вербально отметились все известные планетарные расы, доказав, что каждый из нас достоин не только дергать за рычаги, но и на кухне трудиться.

Покосившись на испачканные, но от этого не менее удобные иноземные кроссовки — называл я так по привычке — я тихо рассмеялся, вспомнив беззлобные сетования всех собравшихся вокруг новенькой пары обуви стариков. Обувь им нравилась. А вот все остальное, что прежде прилагалось к биографии их прежнего носителя, сейчас только начавшего свой сорокалетний круговой путь вокруг Столпа, их не устраивало категорически. Раньше во вместительных карманах каждого уроженца Луковии, подло похищенного и доставленного сюда, всегда имелось немало приличных полезных предметов. Складные ножи, расчески из крепкой древесины или металла, металлические зажигалки, кольца для замочных ключей с немалым количеством дополнительных полезных «обвесов» вроде завинчивающихся трубочек с запасом швейных игл. Всегда имелся широкий и очень крепкий поясной ремень с достойной железной пряжкой. Продолжать список можно дольше, но все это в далеком прошлом — нынешнее пополнение рядов сидельцев щеголяет пустыми карманами, одето абы как и, что самое плохое, они почти не приспособлены к самостоятельной жизни. Не успели луковианцы закончить сетовать, к ним присоединился Филимон на пару с добравшимся сюда радистом Касьяном Кондратовичем, вылив немало желчной кислоты на молодые земные головы, думающие лишь о всякой ерунде и не имеющие в карманах ничего кроме бесполезных здесь смартфонов и пластиковых банковских карт. Я лишь посмеивался, потихоньку собирая рюкзак и ожидая, когда в дело вступит Милена. И она не заставила себя ждать, заявив, что пусть молодежь ножи в карманах не таскает, но зато обладает такими профессиями, какие прежним поколениям и не снились. А то, что мало кто из молодых сидельцев готов к подобной жизни — так ведь никто и предположить не мог, что однажды его похитят и забросят в летающую тюрьму на другой планете.