Нелегал. Том 2 (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 47

Койку я снял в ночлежке, на вывеске которой красовались три медных или же выкрашенных под медь звезды. Район тот был не самым паршивым, но вот о заведении того же сказать было никак нельзя.

Клоповник! И не самый дешёвый при этом, но документов при заселении у меня не спросили, только содрали полтора лата и объяснили, куда идти. Да ещё не пришлось мучиться с построением фраз на айлийском, здесь меня прекрасно поняли и так.

— Сле-едите за веща-ами! — предупредил жуликоватого вида портье с уже ставшим привычным для меня за сегодняшний день акцентом.

Но в чём-чём, а в подобного рода подсказках я не нуждался. Достаточно было просто поглядеть по сторонам, чтобы отпало всякое желание убрать на прикроватную тумбочку часы и бумажник и даже просто раздеться.

Умыкнут! С гарантией умыкнут!

Узкая тёмная лестница нещадно скрипела, а на мансардном этаже было откровенно прохладно, но зато не так душно, сыро и затхло. Крохотная клетушка едва вмещала четыре койки, запиханные в неё, никаких тумбочек и шкафов в ней не оказалось вовсе. Вместо вешалок — прибитые к стене крючки.

Моим соседом оказался утробно храпевший пузан, завалившийся спать прямо в замызганном плаще, немного погодя подошёл худой как щепка дядька лет сорока с испитым и обветренным лицом — этот своё пальто использовал вместо подушки.

Я немного поколебался и всё же снял ботинки, положил их между собой и стеной, иначе запросто мог проснуться без обуви, а ходить босиком по обледенелой мостовой совершенно не хотелось. Да и не по обледенелой — тоже. Пусть и успел натереть мозоли, но с ботинками, даже и на два размера больше нужного, совершенно точно лучше, нежели без них. С деньгами — аналогично.

Зажав в кулаке узелок с монетами, я какое-то время прислушивался к храпу одного своего соседа и сипу другого, потом закрыл глаза и воссоздал в голове схему полуавтономной конструкции, предназначенной для отслеживания состояния энергетического фона. Толком отработать её пока ещё не успел, но, если кто-то возьмётся оперировать поблизости сверхсилой, — точно проснусь. И не экранированный потенциал тоже учую с гарантией. А вот обычные люди…

Увы, проконтролировать поведение обычных людей я никак не мог и потому спал плохо и чутко, беспрестанно выныривал из полудрёмы, то встревоженный особо громкой руладой храпуна, то скрипом расшатанных кроватей. А вскоре к беспокоящим факторам добавился ещё и зуд. Клоповником это место я поименовал отнюдь не ради красного словца.

В очередной раз разбудила тишина. Пузан наконец-то прекратил храпеть, не бормотал в похмельном забытье всякую непонятную тарабарщину и пропойца. Этот гад присел рядом и пытался обчистить мои карманы!

— Брысь!

Тычок растопыренной пятернёй в лицо заставил воришку плюхнуться на задницу. Он быстро-быстро отполз по проходу между койками, и тогда вперёд выдвинулся пузан. Набычившись, он выставил перед собой руку со складным ножом и что-то прорычал.

Не удалось разобрать ни слова, но в этом и не было нужды. Как пить дать, требовал деньги.

Я разжал кулак и показал узелок с монетами, а когда пузан потянулся за ним, со всего маху шибанул его по голове зажатым в правой руке ботинком. Каблук угодил по уху, и несостоявшийся грабитель грузно завалился на бок, заворочался между кроватями. Худой потянулся к упавшему на пол ножу, но я предупредил его рывок тычком колена в лицо. Пропойцу отбросило к стене, там он и остался лежать. Да и пузан решил не нарываться на неприятности и замер, изображая нокаут. Впрочем, ботинком зарядил я ему от души, ещё и каблуком по уху попал…

Как бы то ни было, в комнате я задерживаться не стал. Сложил и сунул нож в карман пиджака, быстро обулся и выскользнул в коридор. Сбежал на первый этаж, мрачно глянул на заспанного портье, и тот мигом сунул руку под стойку. Я погрозил ему пальцем и вышел на улицу.

Светать ещё даже не начало, только не возвращаться же обратно! Так и до смертоубийства недалеко. А то и полицейские пожалуют. Ну его…

Подняв воротник пиджака, я привычно уже ссутулился, сунул озябшие руки в боковые карманы и потопал в сторону старого города, но уже в соседнем квартале уловил восхитительный запах свежей выпечки и завернул в булочную. Заморил червячка, заодно полюбовался своим трофеем. Складной нож оказался неказистым, а его рукоять пестрела царапинами, но заточен клинок был на славу. Я даже передумал выкидывать его, сложил и вернул в карман. Лишним точно не будет.

После я пересчитал остававшиеся в наличии монеты, вновь затянул их в узелок и вышел на улицу. Встал на крыльце, почесался, зевнул, огляделся. Спустил с поводка ясновидение, пробежался им по ближайшим переулкам, но не ощутил ровным счётом ничего подозрительного.

Хорошо? Да уж неплохо, пусть даже нет никакой гарантии, что за мной действительно не следят. Если ведут профессиональные топтуны, а не операторы, то ни ясновидение их выявить не поможет, ни сам я хвост скорее всего не замечу.

Я сбежал с крыльца булочной и зашагал в обратном направлении, но к ночлежке возвращаться не стал, вместо этого обогнул квартал и потопал к старому городу. Понемногу начало светать, на улицах с каждой минутой всё прибавлялось и прибавлялось людей. Прогрохотал трамвай, проехало несколько автомобилей, под цокот копыт прокатил извозчик.

Архитектурой Ридзин отдалённо напоминал нашу столицу — пусть масштаб и был не тот, но всё же чувствовались здесь отголоски некоего имперского размаха. Разве что на глаза попадалось заметно больше зданий, выстроенных в стиле модерна, а вместо привычных церквей мрачнели строгие готического вида кирхи. А так — город как город. Старый, не слишком-то приветливый для пришлого оператора, насквозь продуваемый холодными февральскими ветрами.

По пути попался открытый газетный киоск, я купил свежий выпуск «Сегодня» и решил срезать дорогу, но на узеньких улочках самую малость заплутал, вышел в итоге к какому-то парку, пересёк его и только после этого отыскал мост через городской канал. Не могу сказать, будто меня с него едва не сдуло, но продрог до костей, а от вида бежавших по свинцовой воде волн и вовсе передёрнуло.

Что самое печальное — спрятаться от ледяных порывов не получилось и дальше, поскольку набережная оказалась открыта решительно всем ветрам. Думаю, летом на тенистой аллее было бы чудо как хорошо, сейчас же у меня зуб на зуб не попадал.

Окна ресторана отеля «De Roma» уже светились, но машины перед ним не стояли, да и вахтёр в изукрашенном золотым позументом мундире не дежурил на крыльце, а прятался от непогоды за дверью — разглядел его силуэт через стеклянную вставку. Я прошёл дальше, на следующем перекрёстке свернул вглубь квартала, полюбовался на запертые двери редакции газеты «Сегодня» и отправился бродить по округе.

На узеньких улочках старого города открывались кофейни, кондитерские и закусочные, где-то на тротуар выносили столики и поставленные на попа бочки. Заморить червячка можно было буквально на ходу, и я соблазнился ароматом разогретого в котле глинтвейна. Взял кружку, сначала отогрел об неё озябшие пальцы, затем осторожными глоточками выпил горячий и ароматный напиток. Сразу как-то даже хмарь февральского утра давить перестала. Ну — почти.

Проверять редакцию газеты было ещё слишком рано, и я двинулся в сторону ресторана. Вовсе не факт, что Юленька там каждый день завтракает и вообще туда захаживает, но почему бы и не проверить, пока газетчики на работу не явились?

Заранее приметив уже занявшего свой пост у дверей ресторана вахтёра, я перебежал через дорогу к зданию с портиком и классическими колоннами, который не мог оказаться ничем иным кроме как театром или музеем. Тянувшаяся вдоль канала аллея упиралась в сквер перед этим внушительным сооружением, там у фонтана я и расположился — точно напротив отеля и входа в ресторан. Поёжился, достал сегодняшний выпуск эмигрантской газетёнки и только развернул её, как едва не упустил из рук надутые ветром листы. Пока возился и сворачивал их обратно, отвлёкся от дороги, вот и заметил подкатившую к ресторану двухдверную легковушку, лишь когда выбравшаяся из салона Юлия Сергеевна уже взбежала по ступенькам крыльца.