Шестой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский" - Страница 3

— Судьба разбросала нас по диванам, — пробормотал тихо, укрываясь пледом.

Дикий зверь подполз и моментально пристроился под бочок. Накрыв его рукой, я заодно прикрыл глаза. А затем, оставив тело отдыхать, переместился душой к Антону. Вмешиваться в события не собирался, интересно было просто понаблюдать.

Здесь творилась суета под названием «украсить праздничный стол к приему гостей». Последние штрихи, так сказать, и занималась этим Вера. Металась как угорелая, а помощник Тоша путался у нее под ногами. Ну да, с палочкой и костылем особенно не разгонишься. Впрочем, правильно выкладывать салфетки и вилки он все равно не умеет.

Однако родители быстро не появились — видимо, устроили осмотр дворового хозяйства. Любопытство отца с матерью понятно, порядок надо проверять. Как говорится, без контроля даже хорошие люди портятся. Родителей тут не было три недели, уезжали на курорт. В начале декабря отцу обломились санаторные путевки в Ессентуки, глупо было бы отказываться. Пусть и зима, не бархатный сезон. Здоровье дороже, как ни крути.

Наконец, открылась дверь. И в комнату вошли гости, веселые и румяные. Верхнюю одежду они оставили в коридоре, а в руках тащили по приличной сумке. Улыбка сползла с маминого лица:

— Господи боже мой! — воскликнула она вместо приветствия. — Антоша, почему ты опять на костыле?

Отец от комментариев воздержался, лишь крякнул с досадой.

— Ерунда, ма, — солидно соврал парень. — Катался на лыжах, нога подвернулась.

— Да? — засомневалась мама. — Сильно упал?

— Ударился слегка, и на ветку напоролся, — он даже глазом не моргнул. — Здравствуйте! И с Рождеством.

Антон полез обниматься, а Вера твердо заявила:

— Вы не волнуйтесь, тетя Лида, у меня все под контролем. Ногу мазью мажу, перевязки делаю. Через неделю будет козликом скакать.

Но сбить с мысли маму еще никому удавалось.

— Ну-ка, сына, покажи, — заявила она решительно.

— Зачем? — Тоша отступил, делая шаг назад.

Мама, наоборот, придвинулась:

— Давай-давай, снимай штаны.

— Да чего там смотреть? — уверенности в голосе парня не было.

Мама пропустила возражения мимо ушей. Не дожидаясь выполнения команды, она присела и сдернула треники. Антон едва успел придержать трусы.

— Хм, — сообщила мама удивленно. — Странно. Обычная повязка, крови нет. А где болит?

— Нигде не болит, — отрезал парень, нервным движением подтягивая штаны на место. — Говорю же тебе: ерунда. Просто врач посоветовал ногу не нагружать.

Мамин взгляд скользнул по комнате. Узрев кота, она переключила внимание на новый объект.

— Лапик, Лапик! — засюсюкала бывшая хозяйка.

Кот, дрыхнувший у теплой стенки печи, приоткрыл один глаз, чтобы укоризненно взглянуть на оратора. С раннего утра Вера колотилась на кухне, и Лапику из обрезков много чего досталось. Поэтому потискать себя он дал, но без всякого восторга. Тем временем отец начал выгружать гостинцы — свертки, пакеты и банки. Возня с котом задевала его мало, у них всегда были натянутые отношения, напоминающие вооруженный нейтралитет.

— Батя, ну зачем? — насупился Антон, помогая разместить груз на подоконнике. — У нас без того еды полно, на целый взвод хватит.

— Всякого полно, а такого нет, — хитро прищурился отец. — Вот, балык из холостого осетра. Красота! Дальневосточные деликатесы в нашем магазине не купишь. Глянь: это крабы, а это креветки. Еще печень трески. А здесь редкий морепродукт, осьминог в остром соусе.

— Амурскую икру зря тащил, у нас своя есть, — парень попытался вернуть банки в сумку, но мама пресекла эти потуги на корню.

— Девушкам в интересном положении нужно разнообразно питаться, — вставила она важную мысль.

Вера промолчала, хотя не любила икру ни черную, ни красную. Однако есть вещи, с которыми не поспоришь. А вот солидная трехкилограммовая банка ее восхитила.

— Ой, жупановская селедка! — обрадовалась она. — Маслом залить, укропом посыпать… Давайте откроем?

Восторг девчонки мне показался странным. Кроме океанской селедки, на столе уже имелась селедочка не хуже — донская. Домашнего пряного посола, она таяла во рту. А еще в отдельном блюде развалилась селедка горячего копчения, балык из селедки, а рядом с ними селедка холодного копчения. Рыбную икебану завершала жирная килька, обрученная фиолетовыми кольцами лука.

— Нашу селедку солят с пряностями, а это маринованная, — авторитетно заявила девчонка.

— А не специального посола? — усомнился отец.

Они принялись живо обсуждать особенности слабосоленой жупановской селедки, с ее неповторимым изысканным вкусом. При этом углубились в теологический спор, какой метод соленья лучше — английский или голландский. Свои словесные аргументы знатоки дополнили вещественными образами. Быстренько намазали маслом несколько кусочков хлеба, чтобы уложить сверху ломтики селедки разных видов. Два гурмана стали делиться мнениями и бутербродами, но мама гастрономический диспут проигнорировала, перешла в спальню.

— Ого! — сказала она. — Какая клетка огромная. А где Кеша?

— Да все там, — ногой Антон отпихнул Лапика, который попытался проникнуть на запретную территорию. — В домиках сидят.

С двух сторон клетки висели фанерные ящики с круглой дыркой. И оттуда раздавалось равномерное шуршанье.

— У попугаев будут птенцы?! — шепотом догадалась мама. — Господи боже мой!

— Даже попугаи вьют гнездо, — кашлянул отец. — А ты, сын, почему до сих пор не женился?

— Да я сто раз предлагал! — возмутился Антон. — Вера не хочет.

— Свадьбы не будет, — ровно заявила девчонка. — Меня все устраивает и так.

Отец с этим не согласился.

— Как-то не по-людски это, ей богу, — буркнул он. — Почему, дочка?

— Мы с Тошей посоветовались, и я решила, — пресекая дальнейший разговор, Вера сменила тему: — Может быть, сядем за стол? У нас все готово.

Объяснять родителям, что у Веры устойчивый бзик по поводу скорой смерти, Антон не стал. Впрочем, такое никому говорить нельзя, не поймут. Вместо пустых слов он кинулся к подоконнику за бутылкой водки, передал отцу. Вере и себе налил морса из хрустального графина. В хрустальные фужеры, ясное дело.

Тост отца был краток.

— С праздником, товарищи, — сообщил он голосом Левитана. — С рождеством христовым!

— Ты чего-нибудь в тарелку положи, — всполошилась мама. — Или опять после первой не закусываешь?

А на столе творилось изобилие. Икра всех мыслимых видов: кабачковая с перцем, свекольная с огурцами, грибная с морковью, баклажанная с зеленью. Холодец. Салат оливье и селедка под шубой. Наконец, домашние паштеты, что перепали из запасов деда Анюты.

Быстренько зажевав килькой на хлебе, отец разлил по второй. А Вера к многочисленным блюдам добавила чугунок вареной картошки и сковородку шипящих колбасок, тоже привет от Анюты.

— Какой пикантный вкус, — заметила мама. — Славные купаты с чесночком!

Отец лишь кивнул. Ножом и вилкой он работал весьма энергично, разрушая красиво сервированные блюда. Застольная беседа возобновилась лишь после серьезной паузы, когда дегустация закусок прибрела вялый вид. Под грибной жульен мама поведала о санаторных буднях и передовых методах лечения грязью. Минеральная вода, что течет из крана, ее особенно не удивила, а вот соляной пещере и водопадам достался отдельный рассказ.

Посчитав, что гости закусили достаточно, Вера выставила на стол фарфоровую супницу. Будто истинный сомелье, торжественным жестом она подняла крышку.

— Хороший дух, — мама повела носом. — Рыбный сливочный супчик?

— Стерляжий, — кивнула девчонка. — Недавно сварила, еще горячий.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался отец. — Давай попробуем твою стряпню, хозяйка.

Вера разлила уху по тарелкам, а потом густо посыпала мелко резаным укропом.

— Откуда зимой свежая зелень? — поинтересовался отец, пробуя супчик на вкус.

— На подоконнике в спальне растет, — Вера чинно сложила руки. — Там и цицмата есть, и реган. Посадили травку для птичек, нам тоже хватает. Могу вам настричь, хотите? Алаверды, так сказать.