Королевская школа. Ледышка - Плен Александра - Страница 9

На балу случилось интересное событие. Оказывается, пока я болела, в Альтее изобрели фотографирование. Магнитным напылением на тонкой серебряной пластине. Ученый арий Непс открыл способ сохранить навечно мгновенье чьей-то жизни. В этот раз оно было моим. Меня попросили встать рядом с троном, улыбнуться и замереть на несколько секунд. Арий пообещал, что мое изображение разместят во всех газетах с радостной новостью о желанном выздоровлении принцессы.

Новый год я встретила уже полностью здоровой. Его в Альтее отмечали в первый день весны. Столицу украсили цветами, фонариками, бумажными гирляндами, а на клумбах в дворцовом саду распустились нарциссы. Почему я не замечала в прошлом году, какой красивый Шалир весной? Потому что рядом все время была Фенистра с утомительными нравоучениями? Или после пережитого горя особо остро начинаешь видеть и ценить красоту?

Зима в этом году была теплой, за все время снег не выпал ни разу. Слуги подтвердили, что такое случается, а я никак не могла поверить, что на земле есть такое место, где не бывает снега.

А еще… Альтея готовилась к празднику. Его величеству Эдварду Рему исполняется двадцать пять. Жених еще в первый год предупредил, чтобы я не думала о подарках. Ему они не нужны. Но юбилей не обычный день рождения, съедутся арии, дипломаты, даже некоторые правители. Слуги в детском крыле несколько недель только и говорили о грядущих гуляниях. Мне будет стыдно поздравлять жениха пустыми руками.

Денег у меня не было, значит, придется выкручиваться другим способом. Меня, как и любую аристократку, обучали музицированию, рисованию, вышивке. Совсем поверхностно – учитель во дворце Островерха на все предметы был один. Талантом я не блистала, умела набросать портрет или сыграть что-нибудь легкое, но не более. Брала усидчивостью.

Вот и Эдварду решила нарисовать морской пейзаж, благо виды из моих комнат открывались изумительные. Садись у любого и начинай. Времени у меня было в избытке, поэтому картина получилась очень даже искусной, с мелкими деталями, такими как белые гребешки на воде, пушистые облака, корабли у причалов.

Церемония дарения подарков была одной из важнейших на празднике. И я была собой горда, что втайне подготовилась.

После того, как все гости одарили короля, я преподнесла свою картину. Жених был удивлен и даже, как мне показалось, обрадован. Хотя обычно по его лицу трудно что-то прочитать.

Мы, как всегда, открыли бал первым танцем. И, само собой разумеется, Эдвард после него подозвал к себе главного советника и принялся обсуждать какие-то правки в вышедший три века назад устаревший закон. Я развлекала себя тем, что наблюдала за танцующими парами и украдкой прислушивалась к беседе, пытаясь вникнуть в суть. Что-то о магии ариев.

А на третий танец меня пригласил какой-то темноволосый мужчина со смуглым хищным лицом. Представился он герром Штольдером, дипломатом из Ремеры. Об этой стране я знала лишь то, что она полностью островная, находится на границе Южного моря и Великого океана. А еще помнится, у принцессы Ремеры сорвалась свадьба, и Эмилию, так вроде ее звали, когда-то прочили в невесты Эдварду вместо меня.

Я никогда не отказывалась, когда меня приглашали. Хотела в глазах альтеранской аристократии выглядеть взрослой, искушенной, заработать репутацию и уважение. То есть опять ставила чужие интересы выше своих собственных. Потому что именно сейчас, с эти мрачным типом, танцевать мне совсем не хотелось.

После пары минут кружения по залу дипломат поинтересовался:

– Вы разговариваете на ремерском?

– Нет, герр Штольдер, – ответила я.

– А мне говорили, что вся высшая аристократия Альтеи знает языки дружественных стран.

Я мгновенно уловила оскорбительный подтекст в его словах. Он что, пригласил меня на танец, чтобы уязвить? Искусство дипломатии, которое я только-только начала изучать по книгам, говорило: никогда не поддаваться на провокации и не вступать в спор.

На губах мужчины играла приветливая улыбка, но в глазах застыл холод. Не буду оправдываться. Говорить, что еще не поступила в школу, что приехала всего полтора года назад, что за это время вряд ли смогла бы в дополнение к альтеранскому выучить еще четыре-пять языков…

Он и так все знает.

– Обязательно выучу ваш язык, – с улыбкой заверила я его, – вот с сегодняшнего дня и начну.

Ожидала, что мужчина присоединится к моей улыбке и мы закончим разговор на дружественной ноте. Ошиблась.

– Что вы, – заверил он почти искренним тоном, – не нужно торопиться. Скорее всего, вам он и не понадобится. Да и сложный он для юной девушки…

Я не успела ответить. И слава Матери. В процессе танца мы разошлись и сделали круг с другими партнерами. А когда сошлись, я уже обуздала злость и вспомнила правила этикета. Герр Штольдер опять начал издалека.

– Ваш акцент такой очаровательный. – Его глаза смотрели на меня снисходительно. – Хотя иногда я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

Даже так? Странно, а учитель альтеранского хвалил мой музыкальный слух и отсутствие акцента. Я опять постаралась не заметить завуалированное оскорбление. Добродушно улыбнулась и ответила:

– Вы же знаете, что альтеранский не мой родной язык? Я приехала из Островерха чуть больше года назад.

– Что-то не припомню такой страны на карте мира…

Этого я уже стерпеть не могла.

– Значит, мне повезло, что образование в Альтее лучше, чем в вашей стране. И его величество Эдвард Рем все же разглядел ее на карте, – отчеканила я.

Прозвучало грубо, но кто бы знал, как мне надоело выглядеть дурочкой, сглаживать углы и не замечать его подколки.

Глаза Штольдера вспыхнули яростью. Лишь на мгновенье, но я заметила. Тонкие губы растянулись в пародии на улыбку, я тоже улыбнулась – надеюсь, более правдоподобно.

На следующем повороте я отклонила голову и вдруг наткнулась на внимательный взгляд короля. Он смотрел на нас через весь зал, а потом повернулся к секретарю и что-то сказал. Через минуту оркестр после сложного пассажа закончил мелодию. Пары остановились и с удивлением начали пересматриваться, до конца танца было еще далеко. Распорядитель бала стукнул о паркет тростью и громко произнес:

– Прошу на балкон. Для гостей в небе над Шалиром сейчас зажжется праздничный фейерверк.

По протоколу фейерверк должен был начаться только через час… Но так как протокол знало очень ограниченное число людей, то король мог с легкостью его нарушить. Странно, Эдвард заметил на моем лице просьбу о помощи? Спасал от ушлого дипломата? Или боялся, чтобы я чего-нибудь не ляпнула по незнанию?

– Ваше высочество, – герр Штольдер протянул руку в мою сторону, – позвольте проводить вас на балкон.

Ремериец вспомнил о галантности? Или хочет продолжить оскорблять меня и дальше?

– Спасибо за танец, герр, но меня ждет жених. Я обещала посмотреть фейерверк вместе с ним.

Мужчина бросил взгляд в сторону трона, сдержанно поклонился и отошел. Я облегченно выдохнула сквозь зубы. Рано мне еще принимать участие в подобных играх. Слишком я молода и неопытна для таких бесед. Сердце кольнула обида. Что за несправедливость! Взрослый умный мужчина выбрал в соперники юную девушку. Что я ему сделала? Он не знает меня совершенно, не знает мой характер, образ мыслей, достоинства и недостатки. Неужели обида за то, что Эдвард не рассмотрел кандидатуру Эмилии на роль невесты, так сильно задела Ремеру?

Король, слава Матери, не стал выспрашивать о разговоре, читать нравоучения, давать советы. Просто весь остаток бала не отходил от меня далеко.

А через месяц к нам прибыл новый дипломат Ремеры взамен герра Штольдера. И я так и не узнала, это было сделано по приказу Эдварда, или замена была плановой. Зато узнала все, что могла, о Ремере. Страна занимала около десятка небольших островов, и у нее был огромный, сопоставимый с альтеранским, флот. В газетах намекали, что пираты, промышляющие в Южном море, возможно, выходцы из Ремеры и король с двором в доле от грабежей.