Повешенный. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 5

Россия должна поменять стратегию: не ввязываться больше в сомнительные союзы, не спасать Турцию от восстания Мухаммеда Али и тем более Австро-Венгрию от восстания венгров. Плевать на них! Формальный повод, чтобы избежать исполнения обязательств, всегда можно найти — у европейцев такое «кидалово» вообще в порядке вещей. Нам нужно заниматься своими проблемами, а не чужими. Население России существует не для того, чтобы сжигать его в топке войн, развязанных чужими руками на чужих территориях, а для быстрого освоения и заселения огромных российских территорий. Одна Сибирь поглотит миллионы и не подавится. А ведь еще есть Дальний Восток…!

…С рыбалкой получилось интересно. Я как порядочный рыболов, чуждый браконьерским замашкам, срезал себе подходящее удилище из молодой липки и приладил к нему снасть. Лески современной — капроновой и прозрачной — здесь естественно нет. Зато Истиславом была выдана «леса» в самом исконном понимании этого слова — тончайший жгут, сплетенный из конского волоса. Поплавок вырезан из пробки, грузило свинцовое, местный крючок вполне привычной формы.

В общем, все довольно надежно, хоть и примитивно. Ни катушки тебе, ни даже привычных колец на удилище. Но разве настоящего рыбака такие пустяки остановят? Накопав с вечера червей и еле дождавшись рассвета, утром я отправился на берег. Добрался до заранее присмотренного местечка под раскидистой ивой, с нетерпением насадил на крючок наживку, сделал заброс и приготовился ждать поклевки. Предвкушая, как наловлю рыбы на уху, или хотя бы угощу скромным уловом Котофея за его старания в добыче дичи. Вчера он целого зайца нам притащил, что поразило нас с Петькой до глубины души.

Сижу. Жду поклевки, но ее как не было, так и нет. Хотя рыба нахально играет невдалеке, всплескивая тут и там в лучах восходящего солнца. Словно дразня меня и доводя буквально до нервного расстройства. Заброс за забросом, и все безрезультатно. Нет, ну что еще этой рыбе нужно, а? Червяки просто замечательные, но они ее не интересуют. Попробовать, что ли ручейника в округе поискать или мотыля?

Вернувшись с пустыми руками, я пожаловался Василисе на свою неудачу

— Павел, а ты «закуп»-то сделал? — поинтересовалась она

— Что это?

— Как что⁈ — возмутилась она — Подношение водяному для удачной рыбалки. Бросают в воду маленьких рыбок, крошки хлеба, щепотку табака. Можно даже остатки вина плеснуть. Тогда водяной, как пастух, в благодарность подгонит тебе рыбу. Только мелочь всякую не бери, отпускай. Водяной так тебя проверять станет, а жадных он не любит.

— Можно подумать, их вообще кто-то любит… — проворчал я, задумавшись над ее советом.

Нет, ну в водяного я мало верил, но смысл в такой прикормке рыбы, конечно, есть. Просто я самонадеянно посчитал, что она и так на моих червяков с голодухи набросится. С горя пошел «грушу» за баней долбить, вокруг озера бегать, скакать и отжиматься….

И уж совсем меня добил Истислав, который к обеду притащил несколько крупных окуней и увесистого сома. Поймал он их вовсе не на удочку, а вентерем — большой корзиной особой конструкции, сплетенной из ивовых прутьев, внутрь которой закладывают приманку. Вот как хотите, но без чародейского обряда тут дело не обошлось! Истислав явно водил знакомство с местным водяным, раз он с таким уловом.

Обозвав его про себя браконьером, я благородно взял на себя чистку рыбы и приготовление ухи. Уж в этом мне точно равных не было — все мои приятели-рыболовы признавали это. И готовил уху я, конечно, на костре, как и положено. Покопавшись в закромах Василисы, нашел котелок, собрал в кладовой необходимые для ухи по моему рецепту овощи и специи. И маленький шкалик водки прихватил с полки. Правда, они здесь ее хлебным вином называют, но суть от этого не меняется — гонят продукт из браги на основе зерновых.

Подготовил очищенную рыбу, разделив ее на две кучки — в одну пошли головы, хвосты, хребты и брюшки с ребрами, во вторую — чистое рыбное филе, щедро нарезанное крупными кусками. Почистил картошку, морковь и репчатый лук. Порезал их крупненько — по-мужски, а вот соленый огурчик порубил помельче.

На этом моменте во двор вышла Василиса — не утерпела, чтобы не сунуть свой любопытный нос в мою готовку. Оглядела все придирчивым взглядом:

— Калью никак готовишь? А чего тогда пшено заранее не запарил?

— Уйди, женщина! — притворно нахмурился я — Не смей осквернять мужское священнодействие своими неуместными бабскими замечаниями!

— Подумаешь… — хмыкнула наша хозяюшка и, гордо задрав носик, поплыла назад в дом. При этом провокационно покачивая бедрами. Внутри меня все дрогнуло — я прямо почувствовал, как приливает кровь, и не только к щекам.

— Иди, зайца лучше к ужину замаринуй! Потом приду проверю — крикнул я вдогонку юной соблазнительнице и подмигнул посмеивающимся товарищам, наблюдающим за нашей шутливой перепалкой — Если не умеешь, скажи. Научу.

— Я не умею?!! — возмутилась Василиса — Да, что ты о себе возомнил,…Стоцкий⁈

Молодец девочка… Злится-злится, но берега при этом не путает. Помнит, с кем разговаривает, и о чем вообще можно говорить в присутствии Петьки и Истислава. Ох, и тяжело будет ее избраннику, уж больно властный и ершистый характер у нашей лекарки. Такая быстро подомнет под себя мужа, только дай слабину…

Вода в котелке закипела, и первой я запускаю в нее ту рыбную кучку, что потом выбросится — она у меня варится в чистой тряпице, чтобы бульон от костей не процеживать. Он послужит лишь первоосновой для ухи. Следом отправились корень петрушки и маленькая луковка, причем целиком и прямо в золотистой шелухе. Минут через пятнадцать «кулек» с рыбными бошками и коренья были вытащены из бульона, а туда закинуты нарезанные овощи и специи — крупная соль, лаврушка и перец горошком.

— Паш, ты где уху готовить научился? — удивляется Петя

— С мужиками в имении на рыбалку ходил — не моргнув глазом, вру я. Бедный мой друг… сколько чудных открытий ждет тебя впереди. Я еще и половины своих талантов тебе не открыл.

Овощи почти готовы, пришло время закладывать рыбное филе, что я и делаю. Снял ложкой появившуюся пену, и подбросил в костер тонкое поленце — так, чтобы оно хорошо обуглилось с одной стороны.

Рыбное филе нет нужды долго варить, и уха быстро доходит до готовности. А теперь моя фирменная фишка. Не уверен, что здесь такое практикуют, у местных есть и свои рецепты. Василиса, вон, вообще предложила мне в уху пшена насыпать. Видимо для пущей сытости. Дома наши пацаны такого микса не поняли бы. Если только с большой голодухи.

Так что я лучше водочки в свою ушицу плесну — совсем немного, грамм пятьдесят. Зачем? Вот Алексей не удивлен, а Петька снова глаза таращит. Эх, не был наш барчук на настоящей рыбалке — считай, жизни не знает!

— Зачем это, Павел?

— Чтобы возможный запах тины перебить. Мясо сома иногда ею пахнет — терпеливо объясняю я — Не переживай, Петь, на вкусе ухи это никак не отразится, спирт сразу же улетучится.

И следом тут же сую в котелок обугленный край поленца, чтобы придать ухе аромат дымка. У Петьки просто культурный шок случился. Такого он еще не видел. Впрочем, он многого вокруг себя не видел. Раньше его вообще вряд ли интересовало, как готовится еда, которую ему подают. Не барское это дело, на то кухарки и повара существуют.

Секунд пять держу, а потом вынимаю поленце и накрываю котелок крышкой. Угли убираю в сторону, чтобы уха больше не кипела. Сейчас бы еще укропчика в нее порубить, но чего нет, того нет. За скитом видел небольшой огородик, но для зелени пока рановато, а парники здесь, поди только в барских усадьбах.

Пока уха настаивается, мы накрываем на стол прямо на улице. Тарелки глиняные, ложки деревянные, хлеб ржаной, ноздреватый — для ухи то, что надо. Хлеб Василиса утром испекла, пока я на озере пытался рыбу поймать, а потом с расстройства себя разными упражнениями истязал. Иду сам приглашать нашу хозяюшку к столу. А то ведь еще откажется. Надуется и будет пыхтеть, как ежик. Она это может…