Как в кино - Адамс Кайли - Страница 39

• Предыдущая
• 39/68
• Следующая

— А ты не думаешь, что результат стоит твоих мучений? Этот фильм должен сделать тебя звездой.

Татьяна закатила глаза и помахала пальцем в воздухе:

— Бла-бла-бла…

— Но разве это не то, к чему ты стремилась?

— Да… то есть нет… черт, я уже не знаю. — Она встала и подошла к зеркалу. — Здесь такой безжалостный свет. — Она приблизила лицо к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. — Может, мне пора делать инъекции ботокса?

Она вздохнула, выпрямилась и наложила под глаза толстый слой крема.

Джек смотрел на нее и не мог оторваться. Ее непослушные огненно-рыжие волосы были стянуты в пучок, фигура скрыта под просторной пижамой с детским рисунком в виде мишек, чистое, без единой капли макияжа лицо блестело от дорогого крема, и все же сейчас она казалась Джеку прекраснее, чем в любой из сцен в любом из ее фильмов. Он посмотрел на два белых мазка крема под ее глазами и улыбнулся:

— Для чего этот крем?

Татьяна присела на бортик ванны рядом с Джеком.

— Он помогает мне выглядеть на мой «голливудский» возраст.

— Ты так и выглядишь, ни на один день старше…

— Поаккуратнее! — Татьяна взяла Джека за руку и вдруг переплела свои пальцы с его в неожиданно интимном жесте. — Джек, я рада, что ты с нами. Теперь я могу не волноваться за близнецов. Ты даже не представляешь, какое это облегчение.

Джек поднес их соединенные руки к губам и поцеловал Татьянины пальцы.

— Что я могу на это сказать? Ты получаешь то, за что платишь.

Татьяна повернулась и серьезно посмотрела ему в глаза.

— Пообещай, что не бросишь их, пока им не исполнится хотя бы восемнадцать и они не поступят в колледж. — Она попыталась засмеяться, чтобы смягчить свое высказывание, но в ее голосе сквозили подлинное чувство, неожиданная уязвимость и некоторая примесь отчаяния, какое человеку порой случается испытывать по ночам, когда не спится.

Джек подумал, не обратить ли разговор в шутку, но потом решил, что не стоит. Когда дело касается Итана и Эверсон, он должен быть серьезным. Чувствуя себя немного неловко, он выпустил Татьянину руку.

— Этого я не могу обещать.

— Я знаю, что не можешь. Неужели ты думал, что я это всерьез?

Джек посмотрел на часы:

— Сейчас два часа ночи, и ты не пьяна. Конечно, ты говорила всерьез.

Татьяна отвела взгляд.

— Ну… может быть, отчасти.

— Я не собираюсь работать на тебя все следующие восемнадцать лет. Предполагалось, что мое появление в роли няньки — временное решение проблем для нас обоих.

— Джек, но дети тебя полюбили. Ты для них вроде большого и сильного доброго волшебника, кроме того, им нужен сильный…

— Татьяна, у них есть отец.

Татьяна пренебрежительно отмахнулась.

— С тех пор как Керр переехал к Джейрону, он с ними почти не видится. Он бросил меня с двумя детьми, но я все равно о нем забочусь. Я разрешила ему устроить в моем доме эту дурацкую вечеринку для покупательниц. А то, что в доме появился ты, позволило ему со спокойной совестью снять с себя заботы о близнецах. Он только иногда наносит им визит, как будто он не отец, а какой-нибудь дядюшка-знаменитость. Господи, мне обязательно нужно снова выйти замуж! Нельзя допустить, чтобы моим единственным мужем был Керр.

Джек прижался плечом к ее плечу.

— Мы говорили о близнецах.

— Нуда, правильно. — Татьяна смущенно посмотрела на Джека. — Имей терпение. Я привыкла думать только о себе, мне трудно перестроиться. Вот почему в доме без тебя не обойтись. Ты пробуждаешь во мне совесть и чувство ответственности, а Керр — никогда. Он бы только жаловался, что мы не говорим о нем. А Мелина — эта женщина, которая работала няней до тебя, — она вечно поднимала шум из-за того, что я снимаюсь обнаженной. Однажды меня это так достало, что я встала перед ней и распахнула блузку. Прямо на кухне. Распахнула и говорю: «Эти сиськи, дорогая моя, приносят деньги, из которых я плачу тебе зарплату!» С тех пор она заткнулась. Но через несколько недель уволилась.

Татьяна положила голову на плечо Джека и некоторое время лишь молча смотрела прямо перед собой.

— Мне хочется мороженого. Давай съедим на двоих стаканчик «Хааген-даз»?

— Нет, спасибо.

— Тогда я съем его одна, растолстею, и все увидят, что персональный тренер из тебя никудышный.

— Сколько человек вообще знают, что я тебя тренирую? Кстати, маленькое уточнение: не тренирую, а только пытаюсь это делать. Ты ужасно капризная клиентка.

— Я разрекламировала тебя в статье, которая на следующей неделе будет напечатана в журнале «Ин стайл». Ты прославишься.

— Опять? Однажды я уже был знаменит и нерекомендую делать это до тридцати.

— Но тебе только двадцать шесть.

— Знаю. Я все еще не готов к славе.

— Ты скучаешь?

— По славе?

— Нет, по дому, по Англии. Джек глубоко вздохнул:

— Я скучаю по родителям и по нескольким друзьям. Но мне нравится, что теперь я живу здесь, где ничто не напоминает о моей прежней жизни. Я не так сильно чувствую себя неудачником. Я просто мужчина, у которого есть работа. И это хорошо. А успех… Когда-то для меня успех означал звонок моего менеджера об очередном удачном контракте. А теперь я считаю, что я добился успеха, если мне удалось уложить Итана и Эверсон спать одновременно. Никогда не думал, что это так здорово.

— А что ты чувствуешь, когда Эверсон зовет тебя па-па? Джек ошеломленно посмотрел на Татьяну и не ответил.

— Сегодня она весь вечер таскала по дому твою футболку и повторяла «па-па». Итан пока говорит только «па», но скоро он ее догонит. Не может быть, чтобы ты не слышал.

— Да, — тихо сказал Джек. — Насчет Итана — это для меня новость, но как Эверсон говорила, я слышал.

— Мне было очень трудно их угомонить, они привыкли, что их укладываешь спать ты.

— Ты читала им на ночь книжку про Бэби Боп?

— Нет. Я читала «Чаепитие мисс Паучихи».

— Эту книжку они любят слушать днем, а на ночь они привыкли слушать про Бэби Боп.

— Ну, вот видишь, я этого не знала.

— Я расписал тебе все подробно и повесил записку на холодильник.

— Так вот что это было! Мне позвонила Септембер Мур и долго переливала из пустого в порожнее, размышляя вслух, соглашаться ей на постоянную роль в сериале или нет. Мне до смерти надоело ее слушать, и я стала от нечего делать рисовать на бумажке каракули. К тому времени, когда Септембер закончила, в твоей записке нельзя было разобрать ни слова. — Татьяна вздохнула. — Все равно хочется мороженого. Ну давай нарушим режим вместе. Две большие ложки мороженого и много-много шоколадных чипсов. Это будет здорово.

Джек замотал головой:

— Нет, утром мне может быть очень плохо. Я, знаешь ли, еще не совсем протрезвел.

— Правда? Тогда, может быть, мне стоит воспользоваться твоим положением? — Татьяна бросила на него наигранно обольстительный взгляд и спустила пижамную рубашку так, чтобы обнажилась часть плеча.

Джек засмеялся:

— Я так давно не занимался сексом, что твое предложение звучит заманчиво даже при том, что у тебя все лицо в креме.

Татьяна игриво дернула его за рукав.

— И сколько же ты не занимался сексом?

— Не скажу. Сначала ты скажи.

— Много месяцев. Я бы не сказала, что годы, хотя месяцы сложились по меньшей мере в один год, а то и два. А может, даже и три. — Татьяна помолчала. — Сколько месяцев в году? Не отвечай, я надеюсь, что восемнадцать.

Джек не мог поверить тому, что услышал.

— Ахинея!

Татьяна посмотрела на него как-то странно, потом сказала, пародируя его британский акцент:

— Понятия не имею, что это значит.

— Ладно, специально для тебя перевожу на американский. Чушь собачья.

Татьяна улыбнулась:

— Когда это говоришь ты, получается более прилично, чем у других. Но я сказала правду, я Керру никогда не изменяла. Ни разу. А ведь могла переспать с Мэттом Дэймоном. Он меня безумно хотел. Это было давно, еще когда я снималась в серии «Женщина-полицейский под прикрытием-4: Квартал красных фонарей». Если хочешь знать, всякий раз, когда я смотрю этот фильм, я говорю себе: «Хорошая игра. Я выгляжу так, будто на самом деле знаю, как обращаться с мужчиной». Ну вот, про себя я рассказала, теперь твоя очередь. Когда ты последний раз занимался сексом?

• Предыдущая
• 39/68
• Следующая