Бунт эпохи постмодерна - Ященко Вячеслав - Страница 9

Журнал «Отвага» стал бороться за предоставление хотя бы одного полностью оплачиваемого декретного отпуска с гарантией сохранения рабочего места. Они так же выступали за предоставление матерям возможности приходить на работу со своими детьми, за увеличение пособий неработающим матерям и тому подобное. Так как их требования совпадали с правительственными программами, «Отвага» превратилась в объект безжалостной критики со стороны радикальных феминисток. В противоположность идеям генетически предопределённой женской природы, радикал-феминистки считали, что «мужское» и «женское» являются продуктом социально исторических сил, которые и формируют наши личности. В 1975 году Элис Шварцер определила эту позицию в, ставшей потом классической для немецкого феминизма, статье «Маленькое отличие и её великие последствия». В ней она нарисовала будущее, в «котором пол не был бы больше неизбежностью. Женщины и мужчины не были бы больше насильно вовлечены в ролевое поведение…Сексуальное разделение труда и эксплуатация закончились бы. Только биологическое материнство было бы женским делом; социальное материнство было бы таким же мужским делом, как и женским. Люди бы общались между собой ничем не ограниченным способом…согласно их индивидуальным потребностям…независимо от возраста, расовой и половой принадлежности (не было бы классовой системы в этом свободном обществе)». По мнению радикальных феминисток, правительственная поддержка женщин была либеральной версией гитлеровского ограничения женщин тремя «К»: кухня (kitchen), дети (kinder) и церковь (kirche). “Новая женственность” - это контрреволюция, которая вышла из глубин феминизма. Радикал-феминистки предлагали третий путь, путь который позволил бы им быть одновременно слабыми и сильными, эмоциональными и рациональными, ранимыми и отважными. В начале восьмидесятых годов боевая энергия феминисток стала идти на убыль. Многие из их требований стали воплощаться правительством в жизнь.

Бывшие феминистки стали делать карьеру в правительственных и партийных структурах. Так, в 1985 году почти все руководящие посты в партии Зелёных занимали женщины. Эта партия стала за свой счёт проводить все женские собрания и конференции связанные с автономистским женским движением и женским движением внутри партии. Такое «вхождение женщин во власть» позволило, наконец, покончить в 1983 году с запретом на аборт, а так же низложить консервативное правительство ФРГ на местном и федеральном уровне. Между тем, радикальные феминистки стали вовлекаться в смешанные группы. Это была уже новая фаза развития автономного движения. Миллионы женщин обрели, благодаря феминисткам, новое интернациональное сознание, которое изменило политическую культуру Западной Германии. Все политические партии стали считаться с требованиями женщин. В то же время радикальные феминистки пошли на некоторые уступки мужчинам: теперь помимо «чисто» женских сквотов, стали появляться смешанные коммуны. Амазонки, наконец, впустили мужчин в своё логово, и это принесло свои благодатные плоды. Радикальные экологические движения В семидесятых-восьмидесятых годах леворадикальные движения приняли активное участие в борьбе за сохранение природы. Они предлагали два радикальных проекта преображения планеты: биоцентрический и антропоцентрический. Первое направление было представлено глубинной экологией или, как её ещё называют, экософией. Второе - социальной экологией или экоанархизмом. Большое влияние на оба этих течения оказала Этика Земли, разработанная американским экологом Альдо Леопольдом и философия постмодернизма. В конце тридцатых годов в США развернулась дискуссия по поводу способов охраны дикой природы. Приверженцы утилитаризма предлагали концепцию сохранения. Выбранные участки дикой природы сохранялись на время. Как только экосистема данного участка восстанавливалась, её предполагалось вновь использовать в экономических целях. Существовала так же и анти-утилитарная концепция, предлагавшая полную консервацию наиболее уязвимых и ценных районов дикой природы. Представителем консервационизма и был Альдо Леопольд. Земля представлялась ему неким «коллективным организмом». Она кормит людей и формирует их культуры.

Люди несут ответственность за сохранение здоровья земли. От этого зависит жизнь не только их будущих поколений, но и всех живых существ, населяющих планету. «Здоровьем является способность земли к самообновлению. Консервация является нашей попыткой понять и сохранить эту способность». Человеку нужно кардинально пересмотреть своё отношение к природе. Из завоевателя и паразита он должен превратиться в «гражданина биосферы», для которого земля уже не будет рабой или служанкой. Человек должен осознать тот факт, что Земля - это коллективный организм, частью которого является сам человек. Части этого организма не только конкурируют между собой, но и кооперируют, сотрудничают. Человек, как высшее существо на этой планете, способен регулировать процессы конкуренции и кооперации, но он не имеет никакого права упразднять их. Дикая природа должна стать для человека лабораторией для изучения здоровья земли. Эта наука о здоровье земли только формируется. Параллельно с ней складывается и этика земли. Она «расширяет границы общности, чтобы включить в себя почвы, воды, растения и животных, [коллективно мы называем это] землёй». Необходимо понять, что в природе всё хорошо, независимо от того понимаем мы это или нет. Все существа и живые и неживые (в обыденном понимании) имеют право на существование и самореализацию. Альдо Леопольд предлагает концепцию общности, которая является составной частью этики земли. Она не несёт радикального характера. Её создатель прекрасно понимает, что «этика земли, конечно, не может предотвратить изменение, управление и использование этих «ресурсов», но она утверждает их право непрерывного существования…в естественном состоянии». Более того, он призывает «воинствующее меньшинство граждан приверженцев сохранения дикой природы» быть бдительными и готовыми к действию на всей территории страны. Этот призыв был услышан представителями леворадикальных движений спустя десятилетия. Большое влияние на формирование эгалитарных идей в радикально экологической мысли оказала так же философия постмодернизма. И радикальные экологи и постмодернисты видят связь между угнетением человека человеком и угнетением человеком природы.

Постмодернистский анти-авторитаризм утверждает равенство всех людей, независимо от классовой, расовой, гендерной или религиозной принадлежности. Радикальные экологи идут дальше. Они говорят об экоцентрическом равенстве, согласно которому «вся жизнь…мыслится как бытие в принципе равное». Они оба выступают за ограничение «количественной рациональности», а так же критикуют иерархические, властные отношения. «Власть должна быть оспорена, но…она должна быть оспорена без власти». Радикальные экологи более полно и последовательно реализуют на практике эгалитарные идеи постмодернизма, делая особый акцент на экоцентрическое равенство. Таким образом, и постмодернизму и радикальному экологизму свойственны анархизм и спонтанность. Тем не менее, между ними существуют противоречия. Яблоком раздора стала субъективность, «эгоцентричность», индивидуализм постмодернистской мысли. Постмодернисты склонны к компромиссам. Они отвергают классификацию и обобщения. Они не верят в универсальные истины и, вообще, всегда и во всём сомневаются. Постмодернизм деконструктивен и непоследователен, поэтому он не может предложить положительную программу улучшения общества. Не смотря на эти противоречия, радикальный экологизм может быть рассмотрен, как практическое воплощение идей «непрактичного» постмодернизма. Этика земли и постмодернизм стали фундаментом для основных положений радикального экологического эгалитаризма. Тем не менее, это движение не имеет одну магистраль. Пути радикальных экологов раздвоились. Биоцентрический эгалитаризм. На пути к Совету Всех Существ. Мыслители, принадлежащие к этому направлению утверждают, что экологические реформы не способны отвратить глобальную экологическую катастрофу, так как они всё ещё оперируют принципами антропоцентрического гуманизма в котором, собственно и зиждется корень экологического кризиса. По их мнению, исправить положение можно только в том случае, если мы начнём развивать не-антропоцентрическое понимание реальности, которое учит нас жить в гармонии со всеми живыми и неживыми существами на земле.