Чужая школа (СИ) - Эльтеррус Иар - Страница 61

— Не более двух недель, — вздохнул председатель Ларанта. — Так что у вас на подготовку эвакуации не более десяти дней. Лучше рассчитывать на худшее. Я и моя фракция, конечно, максимально задержим принятие закона, но отменить его принятие не сможем.

— А ведь после вашего ухода светлые могут принять закон, запрещающий отказ от гражданства Альбиона, — напомнил Уйдо. — Так что желательно, чтобы первая партия уходящих была максимально большой. Второй может и не быть.

— Может, — хмуро согласились лорды. — Тогда не будем терять времени. Мы крайне благодарны вам за помощь. И, поверьте, неблагодарными не останемся. Женщинам из старых родов, ушедшим вместе с детьми, велено не скрывать никаких, даже старых родовых секретов. Они будут обучать одаренных в их дисциплинах учеников так, словно это их сыновья и дочери.

— Мы рады этому обстоятельству, — улыбнулся Иван Афанасьевич. — Ждем информации от вас, через маяк. А мы возвращаемся в школу, надо распределить и расселить новых учеников. Да, хочу сразу предупредить, что у нас приняты физические наказания за особые провинности. Альтернативой служит отчисление и отправка слишком наглого недоросля домой.

— Мы полностью это одобряем, — резко кивнули местные, включая Ройсена. — Молодежь должна знать рамки, за которые выходить нельзя. Наши сыновья и дочери не раз были пороты за различные провинности. И что такое дисциплина они прекрасно понимают.

— Очень хорошо, — наклонил голову директор и встал с кресла. — Пока прощаюсь, господа! Желаю успеха в вашем нелегком деле!

С этими словами он отошел к охранникам, гости встали тесной кучкой и растворились в воздухе, на мгновение превратившись в двумерные тени. Лорды в который уже раз на этот долгий день переглянулись и дружно выдохнули. Кажется, они наконец-то вытащили выигрышный билет.

Глава 22

Две группы подростков стояли, хмуро глядя друг на друга. Кто-то сжимал кулаки, кто-то держал наготове слабенькое плетение, но не боевое, максимум жалящее — всем было известно, что за боевые будут прилюдно пороть, да так, что месяц на животе спать придется. Ведь медицинскую помощь наказанным оказывать было запрещено. А кого есть наставник, тот еще от себя добавит. Но конфликт зашел слишком далеко, чтобы погаснуть сам по себе.

Количество учеников в школе зашкалило за пятьсот человек, персонала на всех не хватало, воспитателей искали, где только можно, ведь людей, не умеющих ладить с детьми, на такую должность брать было нельзя. А сами дети, а точнее подростки пятнадцати-шестнадцати лет, поскольку маленьких детей имелось немного, понемногу сбивались в стайки по происхождению, возрасту и интересам. Например боевики, ученики Уйдо, всегда держались вместе, невзирая на то, что были родом с разных миров. Как и ученики остальных архимагистров, магистров и высших магов. А вот те, кто личного ученичества не удостоился, им очень завидовали.

Изначальные земляне и спасшиеся со станции «Немезида», быстро нашли общий язык, невзирая на разницу в истории и времени — все же менталитет у них был схожий. А вот уроженцы магических миров — совсем другое дело. И если с русскими еще кое-как находили точки соприкосновения, то с альбионцами с Земли-1 дело было худо. Совсем худо. Поначалу, пока в школе не появились аристократы, поступившие вели себя относительно нормально. Но после того, как в «Доверие» перевели учеников из «Ландхольма», началось нечто непонятное. Альбионцы задрали носы до потолка и ни во что не ставили даже учителей. Мало того, несколько лорденышей обнаглели до предела, объявив, что они выше всех и другие ученики обязаны им прислуживать. Их, понятно, никто всерьез не воспринял, так они начали вылавливать несогласных поодиночке и избивать. Когда до учителей дошла информация об этом, они приказали Айтосу отслеживать все творимое учениками и при помощи дроидов останавливать беспредел. После того, как несколько особо наглых лорденышей были парализованы, остальные ненадолго притихли. Однако гадить не перестали. Но теперь исподтишка. Портили вещи, ставили подножки, запускали гадкие слухи. Рамок, правда, больше не переходили, особенно после того, как двое были прилюдно выпороты. Значительно позже стало известно, что альбионцев больше всего задевало то, что никого из них в личные ученики не взяли, а каких-то простолюдинов взяли.

Однако то, что сегодня сотворили выходцы с Земли-1, не лезло ни в какие ворота. Они подошли к целительницам и гнусными голосами предложили обслужить их прилюдно извращенным способом. При этом четко зная, кто такие целительницы и какие с их даром связаны проблемы. Все это однозначно делалось с одной целью — оскорбить и унизить. Разрыдавшихся девочек пришлось долго успокаивать, а двум самым наглым лорденышам попросту набили морды, они не успели применить магию и были очень удивлены. Остальные альбионцы сбились за спиной Оливера Ранхарда, которого прикрывали вассалы — Стенли Харед и Айвен Корит. Напротив стояли Сергей Хрущ, недавно назначенный старостой школы, Гастар Ди Фариад, Гена Разумков и Михаил Лапин.

— Вы перешли грань дозволенного, — холодно заявил Сергей. — Я вызвал директора и буду поднимать вопрос о вашем отчислении.

— Что⁈ — изумился Оливер. — Да кто ты такой⁈ Мой отец…

— Твой отец здесь — никто и звать никак, — прервал его землянин. — Если ты этого не понимаешь, то ты просто дурак. Гордыня зашкаливает? Так смотри, обломаем.

В этот момент появились учителя, возглавляемые Иваном Афанасьевичем. Мария Степановна, Ефим Наумович, Уйдо Ра Майх, Мариата Та Анир, профессор Маор и леди Джарет, куратор альбионцев, высокая сухощавая старуха, преподаватель кровной магии.

— Что здесь происходит? — поинтересовался директор. — Мало нам других проблем, так еще и ваши склоки разбирать?

— То, что они сотворили сегодня, перешло все границы, — спокойно ответил Сергей. — Вы меня хорошо знаете, Иван Афанасьевич, я никогда шум по пустякам не поднимал.

И подробно рассказал о проблемах с альбионцами, их странном поведении и наглости, сделав акцент на оскорблении целительниц.

— Их гордыня, — он кивнул в сторону сжавшего кулаки Оливера, явно не ждавшего жалобы преподавателям, — превышает все разумные пределы. Они полагают себя выше всех и требуют от нас признания этого, а если кто-то признавать эту глупость отказывается, начинают ему гадить. Чаще всего исподтишка, подло и мерзко. Как крысы.

— Почему вы не прекратили это? — повернулся к куратору альбионцев Иван Афанасьевич. — В нашей школе такое поведение неприемлемо.

— Я этого не знала, господин директор, — пожала плечами леди Джарет. — Раз так, приму меры. В «Ландхольме» это было принято, а директор только пел пространные песни о Свете, взаимопощи и добре. Но особого влияния на детей лордов я не имею.

— Позвольте предложить, Иван Афанасьевич? — снова заговорил Сергей.

— Говори.

— Его отец, — парень показал на задравшего нос альбионца, — насколько мне известно, прикладывает массу усилий для спасения темных альбионцев, для вывода их в другой мир, а сын предает отца, сводит на нет все его усилия. Давайте свяжемся с лордом Ранхардом и расскажем ему о поведении отпрыска. Отчисление ведь он уже почти заработал, оскорбив девочек.

— Прекрасная идея, Сережа, — улыбнулся директор. — Ты у нас староста школы, действуй. Я поддержу.

— Айтос! — позвал староста. Уйдо одобрительно кивнул своему ученику. — Есть возможность связаться с упомянутым лордом?

— Есть, — отозвался искин. — Он сейчас на Геларе, покупает землю для будущих мэноров. Рядом с ним двое наших боевиков. Но это займет некоторое время.

Оливер встревоженно переглянулся с друзьями. Если он по недомыслию сделал что-то такое, что повредит планам отца, тот и родного сына не пожалеет, всегда отличался безжалостностью. Но он же сам учил таким образом вести себя в школе! Показывать быдлу, что оно быдло, ничтожное, тупое и гадкое. В этот момент юного аристократа ожгло понимание, что это касалось «Ландхольма», где директорствовал Хартальф, их старый враг. А вдруг здесь нужно было поступать иначе? Если это так, то он действительно ошибся. Сердце Оливера ухнуло вниз, он мертвенно побледнел.