Бич сновидений (СИ) - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 9

Ждал.

И Феликс, невидимый, неощутимый, ждал вместе с ним.

Время шло.

Начала накрапывать мелкая морось с запахом бензина. Издали послышались звуки бравурной, очень знакомой мелодии, обрывок какой-то праздничной речи… Ураган звуков приближался. Накатывал, поглощая шелест дождя и шарканье подошв по асфальту. Лихонг занервничал сильнее, словно опасаясь, что эта кипящая волна поглотит его. Снова схватился за браслет, и Феликс понял, что этот предмет — его средство связи.

Феликс ушел еще глубже в сон, почти растворяясь в нем. Надвигающаяся лавина была слишком мощной для него. И опасной. Сокрушающей. В ней была сила зрелого, мощного танатоса.

Партнер дэймоса упал на колени, изо всех сил зажимая уши руками. Браслет на его запястье заискрился, рассыпая белые электрические разряды. Марш грохотал уже на пределах допустимой мощности. Ученик Нестора рывком бросил сквозь стену музыки свое сознание, ловя дорожку следа, ведущего за пределы подсознания Лихонга.…и врезался в монолитную стену.

Юноше показалось, что его ударили наотмашь изо всех сил гигантским молотом — не только по лицу, по всему телу. У него прервалось дыхание, чернота разом погасила все краски мира снов, но он заставил себя удержаться на грани… А затем скоростной экспресс сна понесся дальше, грохоча на рельсах глубинных страхов и светя огнями разума, а Феликс быстро спрыгнул с подножки последнего вагона, вырывая себя из этой реальности.

Он лежал в грязной постели, сжимая в ладони рукоять ножа. За окном шумел ночной Фейхуан, хрипло дышал на полу еще не очнувшийся Чжен.

Феликс машинально провел торцом ладони по лицу и понял, что размазал дорожку крови из носа.

Ненависть. Вот что он испытывал сейчас. Ледяная, разъедающая словно кислота, она текла в его крови.

Конечно, их никто не искал. «Профессор и его семья уехали в Полис». Забрали с собой служанку. А, может, она отправилась домой в одно из горных селений. Кто будет проверять, когда столько проблем. Не до учета передвижений чужаков и бедноты…

Чжену повезло. Он выжил. Но теперь превратился в тупую марионетку.

Дэймос, выкачивающий деньги из Бэйцзина и экономящий на очистных сооружениях, людях, специалистах, на всем, чтобы создать свою денежную империю, не церемонился ни с кем. Но самое главное его преступление было не в этом.

Феликс выдохнул медленно на три счета.

Поднялся резко. Надел снятую перчатку, схватил первое попавшее кухонное полотенце, вытер лицо, затем обернулся в сторону лежащего.

Юноша наклонился и с силой прижал сонную артерию на шее Чжена. Он держал до тех пор, пока не понял — жизни в этом теле, покалеченном и отравленном силой дэймосов, больше нет. Своего рода освобождение.

Легкая смерть.

…Все равно нельзя оставлять такого свидетеля.

Потом Феликс обернул в ткань нож, сунул оружие за пояс. Снял с вешалки кожаную куртку, пропахшую табаком и чужим страхом. Надел, скрывая рифленую рукоятку, и вышел из комнаты.

Писатель лгал. Он закончил свое общение с отцом не так уж и «давно». Скорее всего, прошло не больше четырех-пяти лет. Помнил ли он об этом, или солгал не специально — сейчас уже не имело значения.

Сбегая по лестнице, Феликс услышал, как хлопнула дверь наверху, и следом затопали по скрипучим ступеням торопливые шаги. Вполне возможно совпадение. Но массивная высокая фигура, застывшая на улице, напротив выхода из подъезда, совпадением не была. Во влажном воздухе лениво плыл запах дешевого табака. Знакомый запах. В темноте светился огонек сигареты. Крошечной кометой, рассыпающей искры, он тут же полетел в ближайшую лужу, когда дэймос направился в ту сторону. Молча, быстро, прицельно.

Поджидавший его не успел удивиться подобной прыти.

— Прошу прощения, — сказал Феликс на койне. И человек, выступивший навстречу темному сновидящему, непроизвольно отвлекся, слушая его голос.

Дэймос, воспользовавшись этой растерянностью на доли секунды, ударил его. Коротким взмахом снизу вверх, не разматывая полотенце с ножа. Лезвие пробило плотную ткань плаща и воткнулось в живот бэйцзинца именно там, где Феликс планировал. Мужчина начал медленно валиться на дэймоса, но тот подхватил его бережно, почти как любимого родственника и позволил осесть на землю у стены.

Оглянулся. Из подъезда никто не вышел. Вырвал нож из тела, аккуратно заворачивая в ткань, чтобы не испачкаться кровью, вернул клинок обратно за пояс и поспешно зашагал в сторону центральной улицы. У него было несколько минут.

Первый попавшийся клуб распахнул навстречу деревянные двери, и пара девчонок-зазывал с зелеными цветами в волосах тут же повисли у него на шее. Он деликатно высвободился из объятий и уверенно прошел сквозь столбы сигаретного дыма, клубящиеся в алом свете, толпу, ритмично двигающуюся под оглушительную музыку. «Это все тоже скоро закончится», — подумал Феликс, рассекая танцующих.

В мужском туалете слезились глаза от дыма и запаха едкой дезинфекции. Феликс прошел в самую дальнюю кабину, ловя на себе беглые равнодушные взгляды. Увидел мельком свое отражение над рядом умывальников. Темные кудрявые волосы, бледное лицо с резкими чертами, светлые глаза.

Он запер дверь. Туалет типа «азиан-стайл» — дыра в полу и две ступени, зато много свободного места. Феликс сел на корточки у дальней стенки, прислонившись спиной к белому кафелю. Сняв перчатку, сжал рукоять клинка, испачканного уже подстывающей кровью. Опустил голову, прижимаясь лбом к коленям, и швырнул себя в сон. Как всегда успел «запрыгнуть в последний вагон». Человек, которого он ударил ножом, умирал. Исследовать досконально его подсознание не было времени, но основные вехи Феликс увидел сразу.

Тень Фейхуана. Город — искаженное отражение реального, оплывающие стены домов сползают в реку. Издалека раздается мерный звук: напоминающий удары деревянных молотов по цзян-тан¹. Это медленно затухающие толчки сердца.

А посреди призрачного города — глубоко пропаханная траншея. Подсознание было жестко прошито воздействием дэймоса. Не крючки, не легкая сеть или дымка — создатель кошмаров вообще не стеснялся в методах: вколотил полное подчинение, с ломкой психики. Своего рода зависимость, наркомания, потеря личности.

Присутствия хозяина не ощущалось. Но широкий, кровоточащий путь вел к нему. Феликс почувствовал, как начинает темнеть в глазах, побежал озноб по загривку. Холод куснул за пальцы. И прежде, чем человек умер, вырвался на волю из чужого гаснущего сознания, запомнив пути выхода к мирам-подсознаниям тех, других, дэймосов, которых сумел засечь.

В туалете шумела вода, хлопали двери, гудели голоса… Танатос поднялся, убирая нож, ногой нажал на педаль слива и вышел из кабинки.

Теперь надо было подумать.

…Думал он в трясущемся от старости рейсовом автобусе на заднем сидении у окна. Делал вид, что спит, натянув ворот свитера до самых глаз и опустив на голову капюшон толстовки. Куртку и нож Чжена он утопил в Тотцзян. И мутная холодная вода реки Фейхуана охотно приняла подарок, поглотив темной глубиной.

Рядом похрапывал пожилой мужчина, источая запах нафталина от одежды, жареного чеснока и дешевого одеколона. Эта дикая смесь ароматов внезапно напомнила Феликсу Нестора, достающего из старого шкафа выходной пиджак, провонявший средством от моли. И один из важных разговоров с учителем вспомнился очень ярко.

— Ты хочешь меня использовать, — уточнил молодой танатос, сидя на колченогом табурете в мастерской наставника и наблюдая, как тот орудует рубанком.

— Чтобы убить его… их, надо быть рядом, — хмуро говорил Нестор, снимая широкие кольца стружки с соснового бруска.

Феликс понимал это. Чтобы взаимодействовать, вернее уничтожить сильного дэймоса, необходим физический контакт. Чем ближе, тем лучше. Значит, придется попасть в Бэйцзин.

— Почему не едешь сам? — спросил он учителя.

Нестор выразительно взглянул на него из-под кустистых бровей.

Феликс понимал, что вопрос скорее риторический. Он знал ответ. Несколько ответов. Или мог предположить.