Сны над Танаисом (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 28

"Скипетр", - догадался ученик.

- Там... выше... знак, - с трудом проговорил он, унимая дрожь в скулах.

- Довольно света, - оборвал его учитель. - Ты познал великую тайну.

Невольно испугавшись, что вот-вот прозрит более, чем положено, ученик опустил глаза и долго, пристально вглядывался в тонкий огонек светильника...

Так познал он магию Первого Камня. "Первый Камень повелевает храмом". Тот, кто заложил его, - тот будет повелевать и алтарем, и жрецами, и чернью, приходящей к ступеням храма. Дух первого строителя уже неподвластен вихрям судеб ни в царстве живых, ни в темных пустотах - он навечно в Первом Камне, и пока стоят колонны храма, тайное Слово его, как скипетр владыки, будет повелевать.

Да, шесть десятилетий минуло с того дня, когда прозрел он, что призван к высшей власти и храм ее он должен сложить своими руками - от Первого до последнего камня.

Оставалось выбрать Город со смешением языков и народов, город-запруду на золотоносных торговых путях... Он сделает все, чтобы этот город был признан на его веку высшими жрецами новым Средоточием Чистоты. Великая иерархия освятит в нем свой новый Державный храм, но Первый Камень храма уже будет во власти Аннахарсиса, последнего зерна древнего жреческого рода, кровь которого уже угасла в сирийских песках...

Он выбрал Танаис...

Шесть десятилетий труда, пред которым преклонился бы не только искусный каменотес, но и царский ювелир, - и что же?.. Камень рассыпался в руках?

...Старый жрец наконец отвел взгляд от пламени светильника и с трудом различил в сгустившемся против света мраке неподвижные черты чужого лица.

"Кто это? - вдруг тяжело изумился он, поняв, что за ним давно и пристально наблюдают. - А, этот перс... он еще здесь... Лучший ученик уже подослан к своему учителю..."

- Прости, отец, - Сондарзий потупил глаза. - Мне почудилось, что тебе стало... дурно.

- Исход - хлопотное дело, - вздохнул старый жрец. - Однако я все еще не вижу в нем необходимости. Можно было бы подкупить варварских царей.

- Чистые Помыслы думали об этом. Они считают подкуп делом еще более хлопотным. Цены поднялись. Отдать Город - дешевле.

"Еще тридцать лет назад я бы убил такого наглеца", - подумал жрец, вспомнив, что когда-то не чужды были его душе и ненависть, и радость... и горе, пожалуй.

- Чистые Помыслы чтят твои труды и твои заслуги, отец, - добавил Сондарзий; он заметил жестокий прищур жреца и объявил прибереженную для этого мгновения добрую весть. - По Исходу тебе будет дана честь принять священные алтари в Басре.

Басра! Старому жрецу открылась последняя тайна рокового решения высших иерархов. В Басре он будет у них на виду... Какова милость! Какова награда! Стать "вторым в Риме"... Чистые испугались. Они оказались прозорливее, чем можно было о них подумать... Это - не ошибка. Это - честное поражение. Чистые раскрыли его цель. Теперь варварское нашествие им на руку: они хотят, чтобы Города не стало, им нужно, чтобы здесь не осталось камня на камне... Они испугались, что Первый Камень заложит чужой, - хитрый, старый честолюбец из давно забытого жреческого рода. Теперь они спешат. Они признают Город обреченным, даже если опасность не будет ему грозить. Натравить варваров на его стены стоит немногих трудов. Останется только проявить заботу о своих "братьях" - спасти их жизни и золото Танаиса.

- Какова воля Чистых Помыслов? - отрывисто спросил старый жрец, вкладывая в вопрос всю твердость своего голоса.

Посланник в изумлении вскинул брови:

- Воля?..

- В какие сроки намечен вывоз золота?

- До истечения года. Отправлять в Фасис парами торговых галер с пшеницей. Морское охранение будет обеспечено боспорским навархом. Береговое охранение Чистые Помыслы оставили за своими людьми. Твоя забота, отец, доставить золото в Фасис. Остальные хлопоты тебя трогать не должны.

Простая уловка: скрыть под личиной великой заботы великий грабеж...

- Должно быть, в Басре я не буду обделен почетом, - усмехнулся старый жрец.

- Может ли быть иначе, отец? - развел руками перс, уловив в голосе жреца иронию. - Чистые Помыслы считают, что ты достоин большего почета и... - он обвел глазами сумрачные стены, - более просторного пристанища.

- Кто подлежит вывозу? - задал новый вопрос старый жрец.

- Это дело, отец, Чистые Помыслы целиком оставляют на твое усмотрение, - торжественно преподнес Посланник еще одну великую милость иерархов, - Списки "приемных братьев", фиасотов и прочих людей, подлежащих вывозу, следует составить незамедлительно и отослать в Византий Хресту. Вывоз можно начинать через месяц. Хрест готов принять твоих людей вместе со священными рукописями, алтарями и изображениями.

Они давно обо всем позаботились. Вероятно, гораздо раньше того дня, когда послали "отцу фиаса Бога Высочайшего чистому брату Аннахарсису" благоволение на строительство в Танаисе Державного храма и обещание прислать своего архитектора, из "посвященных"...

- Могу не сомневаться, - медленно произнес старый жрец, - что Чистым Помыслам хорошо известно положение дел и в самом Танаисе... и они нашли, как следует теперь поступить с Прорицателем. Эвмаром, сыном Бисальта.

- О нем наслышаны, - кивнул Сондарзий. - Чистые Помыслы сочли его деятельность по нынешнему дню полезной. Внимание Города должно быть сосредоточено на его личности и на присутствии римлян. Народ должен думать об обороне. Тем более что слухи о скором нашествии уже не потушить. Необходимо, чтобы взаимная неприязнь римлян и танаисцев постоянно подогревалась мелкими стычками. Труда это составить не должно. Исход при таких настроениях произойдет... неощутимо.

"Итак, мне остается лишь следовать за перстом Прорицателя, - подумал старый жрец. - Странная прихоть судьбы".

- Все ли ты передал, Посланник Чистых Помыслов?

- Да, отец, - поднимаясь ответил перс.

- Ты сыт?

- Да, отец. Благодарю.

- Больше мне спрашивать тебя не о чем. Твоя галера отойдет через час. Ты волен направить ее в любую сторону.

Перс поклонился:

- Я отплыву в Византий. Мой конь вместе со знаком передачи вести будет вывезен в Рим другим путем. Прощай, отец. Да вдохнет Высочайший силу и удачу в твои чистые помыслы.

- Удачного пути и тебе, Посланник Чистых Помыслов, - коротко улыбнулся старый жрец. - Впрочем, в пути ты, верно, принял уже столько пожеланий и от стольких богов тебе послана удача, что моя молитва вряд ли понадобится, разве про запас.

- Отец, - в ответ широко улыбнулся перс, - не умаляй силы своей молитвы. Ее возьму я посохом, остальные же останутся ничтожным запасом... Что это? - Перс приподнял брови и прислушался.

Из дальнего угла доносился ровный, мелодичный стрекот.

- Сверчок? - Перс вопросительно взглянул на жреца, словно ожидая подвоха. - Но ведь они... только по ночам...

- Ночь, Сондарзий. Ночь, - кивнул старый жрец, - Это знак тебе: Посланнику нельзя задерживаться на месте больше того времени, какое требуется для передачи вести. Торопись.

- Прощай, отец, - перс еще раз поклонился и стремительно вышел в двери.

Старый жрец задумался и стоял неподвижно, пока не ощутил на себе чей-то взгляд. Он повернул голову и встретился с недвижными глазами, следившими за ним из коридорного мрака.

"Не рано ли быть шакалам в Городе, - усмехнулся старый жрец. - Или уже правда - ночь, сверчки и на развалинах звери..."

Владелец шакальих, желтоватых глаз, Скил-Метатель, встретив взгляд жреца, чуть помедлил и тихо шагнул в комнату.

- Все помыслы сегодня меняются, - сказал старый жрец. - Посланник принес нежданные вести. Тебе, Скил, придется приложить много усердия на благо фиаса. Тебе, Плисфену и Гуллафу.

- Во имя Высочайшего, отец, - Скил сделал короткий поклон.

- Во имя фиаса, Скил. К низкому труду не призывай богов... Это - наш труд. Сегодня ночью десяток грабителей из числа меотов должны проникнуть в Город. Лучше, если это случится у Южных ворот. Все дело - без криков и суеты. Ворота должны быть открыты, стража - перебита. Никакого огня. Пусть ограбят две-три лавки и сразу уходят. Римские посты отвлечь. На улице Ста Милетцев меотов встретит Гуллаф. Прикинь сам, сколько ему будет по силам, чтобы твои люди не суетились и не путались у него под ногами. Пять или шесть трупов будет достаточно. Ушедших от погони отпустить по крайней мере до Каменного Ручья.