S-T-I-K-S. Стражи дорог - О.Шеллина (shellina) - Страница 8

– Это ты мне? – Грубер сделал такое удивленное лицо, что даже Михалыч ему почти поверил. Грубер между тем ткнул себя пальцем в грудь и внимательно огляделся вокруг, словно искал, к кому мог еще обращаться главный с оригинальным прозвищем Онегин.

– Ну а кому еще? Ты еще такого же мудака рядом видишь?

– Кроме тебя? Нет, не вижу, – спокойно ответил Грубер и уже хотел было пройти мимо, но тут Онегин вскочил на ноги и перегородил ему дорогу.

– Ты вообще в курсе, что за слова надо отвечать?

– За какие именно? – насмешливо ответил вопросом на вопрос Грубер.

– За мудака, например, – Онегин плохо понимал, что стоящий перед ним высокий парень просто-напросто издевается над ним. Он только что пришел из рейда, в котором удалось отхватить неплохой хабар, был в меру пьян, и теперь ему решительно не хватало хорошей драки, а потом горячей бабенки, чтобы полностью снять стресс и убрать из памяти образ элитника, которого они увидели издалека, когда уже уезжали на всех парах из только что перезагрузившегося кластера. И это парень по всему видимо, что новичок, потому что кроме старого кинжала и фляжки с живчиком на поясе при нем ничего больше не было, подходил для одной из фаз расслабления на все сто.

– Э нет, приятель, это ты сам так себя назвал, не нужно на меня лишнего наговаривать, – все еще миролюбиво ответил Грубер.

– Тогда за песенку твою идиотскую.

– Она, не моя, но, не суть. Что конкретно тебе не понравилось? То, что в песенке поется про Евгения? А разве Онегина не так зовут? Неужели я ошибся? – Грубер уже откровенно издевался и даже не скрывал этого. – Или ты что-то имеешь против того, что в песенке говориться, что Евгений был страстным любителем женских прелестей? Так ты против что ли? Извини, чувак, я не знал, что ты из этих… ну, сам понимаешь. Так ты девчонку щупал у всех на виду для отвода глаз? Хороший ход, только, чувак, ты же прямо сейчас палишься…

Грубер видел летящий в него кулак, и он мог бы даже отклониться, вот только он не стал этого делать. Возбуждение, которое не покидало его с той самой секунды, как они вошли в этот стаб, требовало выхода и в обычной трактирной драке он этот самый выход и увидел. В последний момент Грубер отклонился, и кулак прошелся по скуле, вскользь, хотя Онегин явно хотел попасть в переносицу. Второй раз ударить себя Грубер не позволил. Его удар был более удачным, и бил Грубер под челюсть, чтобы уж наверняка. Онегин лязгнул зубами и начал заваливаться на пол. А Грубер внезапно испытал жуткое разочарование, схватив Онегина за шиворот, не давая тому свалиться на пол, он повернулся к сидящем за столом приятелям этого неудачника, который даже драку нормальную выдержать не сумел, и заорал.

– Ну что сидите? Что, совсем никто не настучать мне по башне, чтобы со мной за это чучело рассчитаться? – и он швырнул уплывшего Онегина на лавку перед столом.

Двое из сидевшей пятерки вскочили, Михалыч покачал головой и все-таки начал выбираться из-за стойки, дверь в бар распахнулась, и в зал вошла девушка, словно сошедшая с обложки романа конца девятнадцатого века: огромные голубые глаза на кукольном личике, длинная прямая юбка, под горло застегнутая белая блуза и выбивающиеся из-под шляпки белокурые волосы. Все это произошло одновременно, и невольные зрители не знали, куда им смотреть, потому что каждое зрелище привлекало внимание. Тем временем картинки начали соединяться, потому что девушка, остановившись на мгновение, направилась прямо к Груберу, так же, как и вышедший наконец из-за стойки Михалыч.

– Так, побаловались и будет, – кваз грозным взглядом осмотрел всех участников конфликта. – Онегин, еще раз затеешь бучу в моем баре, больше сюда не войдешь, понял? А теперь встали все дружно и бегом на выход, – команда рейдеров непонимающе смотрела на хозяина и не могла понять, что же они такого сделали, что так разозлило обычно спокойного как удав кваза. – Быстро съе…! – рявкнул Михалыч, и тут раздался мелодичный, но, как показалось многим, бедный на эмоции женский голос.

– Во что вы вляпались? Не смотри на меня бараньими глазами, Снегирь, лучше отвечай по-хорошему. Что вообще на Грубера нашло? А ты почему такой пьяный?

Снегирь попытался сконцентрировать взгляд на стоящей перед ним блондинке.

– О, явилась. А мы… хрен знает. Может в этих пещерах грибы забористее тех, что наверху. А еще я тень не отбрасывал, представляешь?

– Нет, не представляю, – Зина нахмурилась и сложила руки на гуди. – Вы догадались комнату снять? Отлично, тогда пошли туда и будем думать, – и она, подойдя к столу, где все еще стоял Грубер, явно пребывающий на взводе, схватила его за шиворот и не слишком напрягаясь потащила в ту сторону, куда ей указал кваз, бросивший ключ с номером, который она ловко поймала незанятой Груьером рукой. Снегирь поплелся за ними, и даже не заметил, как следом, всхлипнув, поплелась вырванная Грубером из лап Онегина девушка.

Как только они скрылись на лестнице, ведущей к комнатам, команда Онегина убралась восвояси, негромко матерясь и грозя отомстить новичкам, так радикально прервавшим их отдых, Михалыч вернулся за стойку, снова грохнула музыка и бар вернулся в свое естественное состояние в котором он пребывал каждый вечер вот уже на протяжение трех лет.

* Тимур Шаов

Комнатка, которую им выделил Михалыч была небольшой и вряд ли подходила для проживания трех человек. Кроватей во всяком случае было всего две, и, если попытаться воткнуть сюда третью – места для прохода не останется совсем. Как только дверь закрылась за Снегирем и идущей за ним по пятам девушкой, на которую почему-то никто не обращал ни малейшего внимания, Зина набросилась на Грубера.

– Что с тобой? Мало того, что ты полез в драку, так еще и совершенно идиотским образом!

– Я не знаю, – Грубер сел на одну из кроватей и сжал голову руками. – Я ничего не понимаю. Это место… Оно как-то странно на меня влияет. И не только на меня, вон посмотри на Снегиря, он вообще перепил и со ста граммов ушел в астрал. А ведь мы живчик постоянно глотаем, который, как всем известно не на воде настоен.

Зина посмотрела на стоящего посредине комнаты и пошатывающегося Снегиря, перевела взгляд на все еще сидящего с руками на голове Грубера, а затем посмотрела на протиснувшуюся за ними в комнату девушку и нахмурилась.

– Так, а ты кто такая? – резко спросила она. Девушка вздрогнула и испуганно вжала голову в плечи. Зина внимательно разглядывала ее с минуту, затем удивленно приподняла брови и проговорила. – Не может быть, этого просто не может быть, – и она бросила быстрый взгляд на Снегиря, который в этот момент понял, что устал, и ему нужно прилечь. Вот только прилечь он решил по всей видимости прямо на пол. Зина неодобрительно покачала головой, шагнула к нему, схватила за рукав и подтащила к кровати, на которую просто толкнула еле стоящее на ногах тело, которое всхрапнуло уже в процессе полета. – Ну что молчишь? Кто ты? И почему потащилась за нами? – повторила она вопрос, не глядя в этот момент на девушку, потому что устраивала Снегиря поудобнее.

– Я Анна, – девушка несколько раз моргнула. – Просто они были ко мне добры. Никто никогда за меня не вступался… – тихо добавила она.

– Да? Сочувствую, – без тени сочувствия ответила Зина. – Помоги стащить ботинки с этой свиньи, – она кивнула на похрапывающего Снегиря и покосилась на остающегося все в той же позе Грубера. Когда Анна приблизилась и ухватилась за ботинок Снегиря, Зина хлопнула себя по лбу. – Так, стоп. Анна? Что значит, Анна? Это такое прозвище оригинальное, ну там, вроде сокращенного от Анна Каренина?

– Нет, – девушке удалось стянуть ботинок со свисающей с кровати ноги, и она поморщилась, почувствовав волшебный аромат носка, все-таки ботинки не снимали почти сутки, в них долго ходили, и ноги на той жаре, что стояла на улице, сильно потели. – У меня нет прозвища, меня зовут так.

– Но, так же не принято? – Зина стащил второй ботинок, бросила его под кровать и пинком закинула ноги Снегиря на матрас и развернулась к Анне. – Почему тебе не дали прозвища? Ну, например, Заноза?