Самый лучший коммунист (СИ) - Смолин Павел - Страница 55

— А что у тебя с женихом случилось?

— Да сволочь он. Я ему побоку, он на папку-председателя клюнул.

— Вот свинья! — выразила женскую солидарность Виталина.

Не думаю, что прямо так уж и «клюнул» — оно, конечно, пригодится, но сама девушка и без дополнительных бонусов стоит руки и сердца.

— Угораздило меня его домой свозить, с родителями познакомить. Он чуть через порог переступил, сразу давай папку окучивать — вот, мол, через год отучусь, может пристроишь зятя где получше?

— Какой наглец! — осудила Виталина.

Наглец, да, причем глуповатый — имел бы самоконтроля, мозгов да скромности побольше, рассказывал бы насколько Соню любит и излагал никак не связанные с ее отцом планы на будущее. После свадьбы Никанор Ильич «пристроил» бы его сам, он же собственной дочке не враг.

— Ой, не говори, — вздохнула Софья. — Повезло тебе, Виталинка — Сереге от тебя только сама ты и нужна.

— Это не везение, а холодный расчет, — понизив голос — мне пришлось подсесть ближе к коридору — ответила жена. — Искать надо или жутко красивых — таких ради собственного удовольствия и «пристроить» можно — или перспективных. Желательно — состоявшихся перспективных. Я с Мишей в одном интернате росла — медведь медведем, а внутри знаешь какой романтичный?

Стало неприятно, но это — когнитивное искажение, долой его, никаким «одним интернатом» там и не пахло.

— У тебя с ним что-то было? — заинтересовалась Соня.

— У меня? — фыркнула Виталина. — Я во втором классе училась, а он — в десятом. С Танькой из девятого тогда дружил. Я ночью в туалет пошла, смотрю — на подоконнике Танька сидит, а перед ней, на коленях, Мишка стоит, стихи читает.

— Да ты что? — восхитилась Софья.

— Работа у него сложная раньше была, — вздохнула Виталина. — Дома неделями не ночевал, какая тут личная жизнь? Но теперь-то он в «Девятке», целый подполковник — в тридцать четыре года, представляешь?

— Ничего себе!

— Рабочий график стабильный, зарплата хорошая. Квартира двухкомнатная. Мой тебе совет, Соня — бери, не ошибешься, с ним как за каменной стеной будешь.

— А чего это ты меня сватаешь? — рассмеялся «курортный роман».

— У меня корыстный интерес на кухне плов трескает, — открыла часть правды Виталина.

Процесс идет, и он в надежных руках. Совет да любовь будущей ячейке Советского общества, а я пока пойду с мелкими возиться.

В процессе чтения утренней «Комсомолки» — теперь придется каждый номер изучать, профильное издание все же — мне открылась вся глубина падения действующей Советской власти.

— Они же меня вентилятором выставить хотят! — едва сдержал я матюги.

Семейно завтракаем потому что, а дети мат почему-то запоминают быстрее нормальных слов.

— Вентилятором? — не поняла бабушка Эмма.

— Вентилятору веры нет, потому что он гоняет воздух, — пояснил я. — Слова — это тоже воздух, если их не подтверждать делами.

— Партия сказала «надо», Комсомол ответил «есть», — процитировал дед Паша.

— В курсе, значит, — вздохнул я.

— А что случилось? — спросил папа Толя.

Очень большой человек теперь младший Судоплатов — в Министерстве сельского хозяйства он заведует отделом сельской кооперации. Читай — курирует все кооперативы за пределами городов. Зловещая фамилия свое дело делает, и взятки давать подчиненным ему функционерам рискуют сильно не все. Но случается, как и везде — за весну два десятка деятелей с мест посадили, сам папа Толя с кооператорами видится только во время массовых мероприятий, как правило посвященным социальной ответственности бизнеса и вреду коррупции.

Я отдал ему газету и продолжил для деда Паши:

— Какое обо мне будет мнение, если сказал твердое «нет», а потом переобулся? Это ж прецедент!

— Так ты «нет» как частное лицо говорил, — парировал дед. — А не как секретарь ЦК ВЛКСМ.

— Я этого письма не видел, — не проникся я и захлюпал манной кашкой с удвоенной силой.

— Но ты же видел, — включил зануду Судоплатов-старший. — А значит — уже не «развидишь».

— Не понимаю, о чем ты, деда, — фыркнул я. — Ты же не в моей голове живешь, а снаружи. Мне виднее, что я видел, а что — нет.

— Слава богу, что снаружи, — перекрестился дед Паша.

Бабушка Эмма на него шикнула, и расслабившийся в нынешние, отличающиеся повышенным человеколюбием времена (потому что кто надо уже умер) Судоплатов поежился.

— Пожилой подкаблучник, — ткнул я в него пальцем и перевел на папу Толю. — Подкаблучник поменьше, — указал на себя. — Совсем маленький подкаблучник.

Дамы грохнули, мужики поморщились.

— В доверие втираешься? — обвинил меня папа Толя.

— Кто на кухне, тот и важнее, — отшутился я.

Дамы хихикнули и подозрительно прищурились, ощутив второе дно.

— На рабо-о-оту-у-у! — с преувеличенным энтузиазмом пропел я, подскочив со стула. — Любимая, я буду скучать, — чмокнул Виталину. — Не порти матчасть, — выдал наказ сидящему на ее коленях Сашке. — Бабушка Эмма, хорошего вам дня, — улыбнулся бабушке. — Привезу тебе мармелада, — пообещал Аленке. — Растите большие! — выдал братьям «на круг». — Пап Толь, не торопись, я пока машину погрею, — и пока никто не опомнился выскочил в коридор.

Фух.

Забежав в кабинет, прихватил папочку с потребными бумагами и первые результаты аудита. Секретарь ЦК Константин Евгеньевич Лазарев проворовались через цепочку в виде двух склонных к алкоголизму членов ЦК и дальше. Пригоден для роли моей личной марионетки в обмен на испытательный срок с возможностью остаться на должности, если не больше не будет разменивать пролетарскую сознательность на рубли.

Путь через двор мне не понравился — с утра дождик зарядил. Плохо для слегка промокшего меня, но хорошо для региона в целом — засуха же, дожди редки. Забравшись в машину, поздоровался с Михаилом Сергеевичем и «шестым», попросил подождать папу Толю и включил радио.

— … Под письмом оставили свои подписи все члены Олимпийской сборной и председатель Комитета по физической культуре и спорту, Сергей Павлович Павлов.

Отстаньте! Я же сказал «нет»!!!

— Сегодня, в 6.30 утра, в аэропорт «Домодедово» прибыл один из любимых афроамериканским населением США певцов и композиторов Джим Блэк, более известный нашим слушателям под псевдонимом «Фанки Фанк». По информации, полученной от Тайрона Брауна, менеджера и большого друга Фанки Фанка, в план поездки артиста, помимо концерта для любителей новомодного музыкального жанра «рэп», входят посещения музеев, участие в телевизионной программе «Политинформация с Сергеем Ткачевым», поход по магазинам и торжественное открытие памятного бюста Мартину Лютеру Кингу в эко-парке «Сокольники». А теперь мы напомним нашим уважаемым слушателям о жизни и судьбе этого борца за права темнокожих граждан Америки.

Ну а че нам, места и бронзы жалко? Пусть стоит «памятник негру», назло врагам и на радость нам.

Мем «свободу Анжеле Дэвис!» в этой реальности благодаря комплексу причин не появился. Первая причина — наша акция по убийству важных черных, которая вылилась в огромные внутренние проблемы стратегического противника. Последствия разгребают до сих пор — некоторые улицы «зараженных» черными городов так и лежат в руинах, потому что собственники сбежали оттуда навсегда в более «белые» места. Сама Анжела Дэвис, будучи, прости-господи, не самой умной девушкой в мире, была поймана на компромат и принуждена держаться подальше от радикалов всех мастей и избегать мутных акций. Она же формально коммунистка, и нам идиотов в «движе» не надо — и так маргинализируют изо всех сил.

Нету в Америке теперь Коммунистической партии — впала в ничтожество без Советских денег. Социалистическая партия у американцев тоже есть, но находится в плачевном состоянии — зажатые между демократами и республиканцами, они теряют мотивацию, спонсоров и грызутся между собой: часть товарищей хочет сохранить партию как независимую (относительно) силу со своими кандидатами, а другая — влиться в качестве «группы влияния» в состав демократической партии. Что первый путь дерьмо — они даже на президентскую гонку кандидата не выставили! — что второй: тут и так все понятно.