Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 49

— Лили, да остынь же, — взмолилась я в голос, заодно щипая Волка за бок, чтобы он и дальше язык не распускал. — Он нарочно тебя провоцирует! А ты тоже прекращай.

— Я что-то не так сказал? — бросил он на меня насмешливый взгляд, никак на мои пальцы не реагируя. Конечно, ему ж это всё как комарик покусал!

Пришлось вместо ответа спихнуть его с кровати.

— Как фигляры на рыночной ярмарке, честное слово, — проворчала, всё-таки поднимаясь. Хотелось гордо уйти, оставив их дальше спорить, да пришлось обождать, пока ногу сводить перестанет. — Прекращайте балаган! Лили, лучше покажи, где тут можно помыться. А вы, раз сил много и дел других нет, лучше завтрак накройте.

Сказала, и рот прикрыла, стараясь маневры наглеца этого, Волком зовущегося, не замечать. Да только напрасно! Он-то, конечно, с кровати сверзился, но сделал это так умело, что шороха не было слыхать. Да еще уселся на пол, вольным жестом мою ногу загребая — мне даже обратно сесть пришлось, чтобы не грохнуться. А он, значит, ногу мою к себе на бедро поставил, и принялся стопу большим пальцем медленно растирать, чтобы кровь быстрее бежала.

И она побежала — по всему телу ринулась, раскрашивая не только щеки, но и уши!

И вот, что странно. Хоть все это видели, однако ж сказать чего лишнего никто не решился. И один Ирбис на нашу пару уж слишком с пониманием смотрел, да Ворон любопытными глазками туда-сюда стрелял. А вот Лили, кажись, наоборот, взорваться готова была… И тут-то он ее под локоток снова ухватил, и ласково так прочирикал:

— Пойдем, красавица, помогу. Сама, небось, воды не натаскаешь.

И поганка эта переключилась тут же, как будто только того и ждала!

Резко обернулась к нему, взмахнув кудрями, упирая руки в стройные бока, и ехидно бровь вздернула:

— Это кто, ты поможешь, что ли? А силенок-то хватит?

— Вот пойдем и проверим, — только и подмигнул он.

А ей как будто того и надо было. Плечиком дернула, юбки подобрала, и царственно проплыла мимо, цокотом каблучков за собою маня. А Ворон, подмигнув уже нам, вышел следом, руки за спину заложив и что-то мелодично насвистывая.

Я, глядя на это всё, снова уронила лицо в ладони.

Нет. Этот мир окончательно сошел с ума!

О дальнейшем душевном равновесии не могло быть и речи, и сокрушалась я по этому поводу еще долго. Пока магов за завтраком выгнала, пока ванную комнату нашла, пока себя в порядок привела… Лили, к слову, оттуда тоже выгнала, покуда она мне на магов жаловаться не начала, да за безнравственность мою причитать.

Я и без нее не знала, как самой себе в глаза теперь смотреть.

Умом-то я понимала, что в омут с головой бросаюсь, позволяя себе любить того, кого нельзя. И того, кто меня обязательно погубит. Но только глупое сердце твердило обратное, отогреваясь лишь с ним рядом. И стоило лишь на миг тепло его рук почувствовать, как все старые страхи уходили в никуда, появлялась робкая надежда на счастливую жизнь. Глупо, да. Всё вокруг закручивалось в непонятный комок из обрывков прошлого, да кошмарных видений будущего, но одно я понимала точно — взгляда его желтых глаз я больше не боялась.

И только это уяснить для себя сумела, глядя на себя в отражении большого зеркала, одергивая подол верхней рубахи, как откуда-то издалека раздался громкий девичий крик!

Ругнувшись под нос, бросилась на звук, едва не влетев в дверной косяк, а в коридоре еще и с Ирбисом столкнулась нос к носу. На дальнейшие крики бежали уже оба, только переглянуться успели, но оказалось, торопились мы зря. Ведь на самом деле не нападение какое произошло, а всего лишь Ворон опять учудил: помочь Лили пытался, сунулся не вовремя под руку, да вазочку с вареньем ей на платье и опрокинул!

— Криворукий! — ругалась моя красуня, охаживая бедного мага кухонным полотенцем так, что он едва уворачиваться успевал, вжимая голову в плечи. — Бездарь эдакий! Мое любимое платье изгваздал!

— Нет, — тихонько, но все ж с облегчением вздохнула я, прислонясь к лестнице, ведущей на второй этаж небольшого особнячка, у которой всё это аккурат и происходило. — Они меня с ума сведут.

— Еще бы, — послышался позади меня хрипловатый смешок, и на талию уже знакомым жестом легла мужская рука. Похоже, Волк, как и все, поспешил на крик, но совершенно не удивился увиденному. — Столь великие трагедии не каждый день случаются.

— Не нагнетай, а? — сложив руки на груди, попросил его Ирбис, однако согласную улыбку в уголках губ все ж таки спрятал. — А то и мы попадем под горячую руку.

— Да что б вы понимали, — за подружку стало немного обидно, и я решила за нее вступиться. — Кифорский шелк нельзя чистить магией. А платье у нее одно.

— Вот именно! — услышав мои слова, вскипела по новой куколка, и пуще прежнего принялась буцкать несчастного Ворона. — В чем я теперь ходить буду, пока платье сохнет? У Никаськи на смену одна рубаха осталась, и та — черная!

Я невольно опустила взгляд на собственную грудь, припомнила содержимое сумки, прихваченной прозорливой Лилит из дома той ведьмы, и тоже призадумалась. А ведь действительно, во что ей теперь переодеться?

Лили у меня очень аккуратная, и к одежке своей всегда относилась бережно. Во-первых, знала, что дорогущее оно, и такое нам уже не купить — Кифор находился в Ансгаре, куда ранее мне путь был заказан. А, во-вторых, только оно и было способно подстраиваться под ее выверты с размерами тела, будучи частью куклы, в которую я душу феи поместила. Любая другая одежонка после второго, а то и третьего раза буквально по швам сыпалась!

— А что ты имеешь против черного? — вкрадчиво уточнил Волк.

Ну, поганка эта и выдала на голубом глазу:

— Да я ж не дурная, чтобы в трауре ходить!

Как я не расхохоталась, одни боги знают. Сам же маг медленно, очень медленно выгнул бровь… Ирбис тихонько фыркнул, и даже Ворон попытался хихикнуть. Но тут же огреб полотенцем по шее и угомонился, делая вид, будто ему очень, ну вот очень стыдно! Мы даже почти поверили.

А мне пришлось в очередной раз гасить угли конфликта до того, как они вспыхнули лесным пожаром.

— Ну, всё, — мягко освободившись от рук Волка, ухватила Лили за рукав, утягивая ее за собой. — Хватит буянить, пойдем платье твое чистить, пока варенье не засохло. С одеждой придумаем что-нибудь.

Лукавила, конечно, думать тут нечего. Но хоть скандалистку эту отвлекла от очередного членовредительства, да руки ей заняла. Что, ясно дело, не сомкнуло ей губы — ругалась она всю дорогу знатно, костеря несчастного Ворона почем зря! И еще столько же, пока мы одежкой менялись: я ей отдала надетую на меня темно-зеленую рубаху и такие же штаны, а сама достала из любимой сумки последний комплект сменной одежонки. Действительно, и узкие штаны, и рубаха до колен, и даже кушак оказались глубокого черного цвета, которые я раньше не носила почти. Уж слишком ассоциации неприятные были!

А теперь словно всё равно, даже нравится. И даже гадать не стану, с чего бы это!

— Срамота какая, — наконец, очистив платье и бережно его развесив для просушки, Лили повертелась перед зеркалом, поправляя на себе нехитрую одежку. — Узкое такое всё!

— В кринолине, да с кружевами по лесам бегать неудобно, знаешь ли, — несогласно хмыкнула я, все ж таки доплетая косу, которую не успела закончить ранее благодаря чьей-то криворукости. — А в корсете на торговом тракте и вовсе делать нечего.

— Что правда, то правда, — согласилась эта поганка. После глянула на себя еще разок, сморщила тонкий носик, да гневно тряхнула кудрями, заявляя. — Хотя, мне и так идет!

— Подлецу всё к лицу, — не сдержавшись, кратко хихикнула я, доставая из сумки всякие необходимые вещи и рассовывая их по складкам кушака. — Идем, если ты закончила. Что-то я действительно проголодалась.

И куколка моим словам так обрадовалась, что даже на слова мои никакого внимания не обратила. Даже наоборот, за руку ухватила и быстренько из ванной потащила, охая и причитая:

— Ну, наконец-то! Я уж думала и не дождусь уже! Шутка ли, столько дней без еды нормальной? Вон, осунулась вся. А бледнющая!