Аристократ из прошлого тысячелетия (СИ) - Еслер Андрей - Страница 18

Глаза Лебедевой сузились, она заметила в конце вереницы учащихся искомого Митрофанова. Тот шёл, зевая во весь рот, кисти рук покоились в топорщащихся карманах. В его глазах отражалась откровенная скука, выражение лица было соответствующим, парень даже не пытался скрыть своего настроения. Антон не торопился к выходу, а потому между ним и последним вышедшим студентом образовалось приличное расстояние.

Желая поймать удачу за хвост, Оксана поторопилась спуститься и перехватить Митрофанова до его выхода из аудитории, но тут вытянутый носок туфли зацепился за выпирающую досочку первой ступеньки. В голове успела промелькнуть мысль о том, что неоднократно же просила местного управляющего, чтобы спилил этот демонов выступ, сколько уже об него запиналась! Но на этот раз желание Оксаны как можно скорее оказаться у выхода сыграло злую шутку — неловко взмахнув руками, пытаясь ухватиться за воздух, преподавательница стремительно полетела в проход.

Воздух в лёгких сперло от охватившего Оксану ужаса. Короткий миг, в который казалось, что Митрофанов находится не в паре метров, а непосредственно перед ней, и вот-вот случится неизбежное. Время замедлило свой ход, в голове Лебедевой вспышкой пронеслись воспоминания о случае, который полностью перевернул её жизнь с ног на голову.

…

Маленькая девочка горько плачет, сжатыми кулачками размазывая по щекам горячие слёзы, а рядом стоит автор её горя, создатель кошмара, которым стала её, не успевшая даже толком начаться, жизнь. Пухлый мальчишка, в два раза превышающий девочку по габаритам, его рыжая шевелюра и усыпанное веснушками широкое лицо были для девочки символом жестокости и бессердечности окружающих.

— Приёмная-никчёмная! — кричит он, больно тыкая в худенькое плечо Оксаны толстым пальцем. — Приёмыш! Приёмыш! Кому ты нужна, если тебя даже родные мама и папа бросили? Никчёмная!

И девочка по обыкновению сжимается, мечтая занять так мало места, что сможет исчезнуть из этой страшной реальности.

А всё началось с первого дня в школе, когда строгие учителя подняли шум из-за её необычного фиолетового оттенка волос. До этого девочка обучалась дома, и никаких неудобств от своих волос не испытывала и того, что не является дочерью своих родителей, не понимала. Подумаешь, у родителей волосы светлые, а у неё фиолетовые. Разве это важно?

Учителя требовали смыть краску, а когда этого не произошло, вызвали родителей. Девочка тогда очень испугалась, подбежала к маме, та взяла её за руку, улыбнулась и повела за собой в кабинет директора. Именно там родители признались дочери, что та изначально была сиротой и жила в приюте, пока её ещё совсем малюткой не забрали к себе новые мама и папа. Родители извинились за то, что хранили это в тайне, мама тепло улыбалась, отец большой горячей рукой обнимал её за плечи, а директор понятливо кивал головой, что Оксана тут же сообщила, что прощает родителей и любит их такими, какие они у неё есть. Девочке казалось, что теперь в её жизни всё будет хорошо. Директор пообещал, что учащиеся останутся в неведении относительно данной информации.

Но дети — очень жестокие существа. Они видят и слышат то, что им не следовало бы. Тот самый мальчик с веснушками — Гриша Асафьев, как раз отпросился с урока и теперь возвращался из туалета по коридору. Он услышал признание родителей Оксаны, и все её надежды на спокойное будущее развеялись прахом по ветру. По науськиванию Гриши, в сторону Оксаны пошла целая лавина дразнилок, щипков, обзывательств. Девочка мечтала стать мошкой. Маленькой, незаметной мошкой, которая сможет улететь от всех проблем туда, где её никто не сможет найти.

Противопоставить обидчикам Оксане было нечего, она училась с аристократами, и за многими из них стояли такие роды, что размажут любого, кто хотя бы косо посмотрит в сторону их отпрыска. Поэтому она могла лишь молча глотать слёзы, чем вызывала только ещё больше агрессии со стороны других детей. Особенно сильно это почему-то проявлялось именно у Гриши. Он не упускал ни единого момента, чтобы напомнить Оксане о её статусе приёмной. И один раз настолько разошёлся, что ударил.

Время как будто застыло, а потом потекло очень медленно, Оксана отчётливо видела, как к ней летит крупный кулак, смогла даже различить мелкие веснушки на пальцах Гриши. А стоило ему коснуться её кожи, как вдруг почувствовала… Нет, даже не почувствовала, внешние ощущения как будто отключились, зрение померкло, но в полной темноте вдруг появилась целая смесь из ярких картинок, наполненных чувствами. Оксана не могла описать это иначе, но она увидела, как Асафьева жестоко избивают дома. Оказывается, его закрытый форменный пиджачок скрывал множественные следы от ударов. Маленького Гришу привязывали к кровати и морили голодом, крича, что он разжирел, как свинья. Поэтому, приходя в школу, мальчик отбирал у других детей порции на обеде, лишь бы наесться. И пытался сделать это впрок, пихая в себя еду до рвотного рефлекса. Оксана видела, как кто-то большой кричал, что Гриша вообще приблудный, потому как имеет более яркие веснушки и тёмный цвет волос, чем все члены семьи.

К девочке внезапно пришло осознание, что Асафьев не просто так к ней прицепился и никак не мог отстать. Он видел в ней себя, а потому вымещал на однокласснице всю ту злобу, которая копилась в нём за всё, что с ним творили дома. Тот подслушанный разговор стал для него последней каплей. Его, родного! Избивали, а перед ней, официально-приёмной, извинялись! Мальчишеская душа не могла вынести такой несправедливости.

В глазах прояснилось, по щекам Оксаны вновь побежали слёзы, но на этот раз они были не от собственного несчастья. Девочка потянулась к перекошенному от злости обидчику, улыбнулась сквозь слезы, с жалостью, а не злостью, взяла его за руку, ощутив, как дрожит предплечье мальчишки. Оксана увидела прямо в центре груди Гриши тёмно-красный сгусток. От него веяло чем-то плохим, так она это чувствовала. Дальше действовала чисто инстинктивно. Откуда-то пришло осознание, что нужно сделать: девочке очень хотелось передать Асафьеву хотя бы каплю тепла и поддержки, в которых он так нуждался. Оксана протянула ладошку к груди Гриши, из её руки вырвался видимая только ей волна бледного света, проникла в грудь мальчика и порвала в клочья осевшую внутри хулигана гадость.

Асафьев вздрогнул, отшатнулся, во все глаза смотря на свою жертву. Вдруг его лицо скривилось в гримасе, он вскинул руки, закрывая глаза. Из-под сжатых ладоней донеслись отчётливые звуки рыдания. Мальчик прислонился спиной к стене, сполз на пол, продолжая отчаянно плакать, с подбородка капали прозрачные слезы. Оксана присела рядом и без страха обняла за плечи своего мучителя.

С тех пор девочку никто не дразнил. Точнее, любая попытка это сделать тут же гасилась под тяжёлым взглядом Гриши Асафьева. Мальчик стал личным телохранителем Оксаны, настоящим сторожевым псом. Он кидался на любого её обидчика так, как будто оскорбление было нанесено ему лично. В таком возрасте вес и размер играли большую роль в драке, а потому очень скоро все и думать забыли о том, чтобы дразнить Оксану.

Эта часть воспоминаний отзывалась теплотой в сердце Оксаны, но сейчас её такой исход событий только пугал. Это глупое падение! Хоть бы никто из местных аристократов не бросился её ловить! Она давно зареклась касаться молодых людей, стараясь не пробуждать в себе этот странный дар. Ведь, если начальство узнает, её могут отстранить от работы, она потеряет свой так трепетно оберегаемый статус самой молодой преподавательницы, не будет больше доступа в библиотеку академии, ещё и от ректора может прилететь обвинение в воздействии на студентов… Учитывая титулы обучающихся, это будет огромный скандал!

Изворачиваясь в воздухе, Оксана постаралась упасть так, чтобы не коснуться никого из обучающихся. Благо, основная масса студентов уже прошла, а Митрофанов ещё достаточно далеко…

Но вдруг буквально через мгновение именно Антон оказался рядом и поймал девушку, как назло встречаясь с ней взглядами. Его руки коснулись незащищенной одеждой кожи запястий, тёмные глаза смотрели изучающее, и Оксана буквально провалилась в пустоту, чёрные омуты поглотили её, затмевая реальность.