Дуся расправляет крылья (СИ) - Котиков Евдоким - Страница 9

Хотя я была достаточно далеко от них, явственно услышала, как этот в консервной банке приказал штурмовать город и размазать чертову гадину по мостовой. Шестым чувством я уловила, что под гадиной он подразумевал новую Дусу Крылову. Вот сволочь! Даже если считать, что я слегка набедокурила в городишке, это не давало ему повода вести себя так с женщиной. Не, ну там по одному виду было ясно-понятно, что этот Кош секстист и мизогин.

Я в ярости схватила железную дверь, которую недавно запульнула сюда, и со всего размаху швырнула в незваных гостей. Восхищаясь своей силой, проследила, как железяка со свистом перелетела стену и плюхнулась в ров, обдав вонючими брызгами вражеский авангард. На вояк это подействовало как сигнал к атаке. Ну и полезли они во все щели в город, как мухи на говно. Я в качестве мухобойки приспособила кусок отодранной кровли и шлепала им по всем, кто оказывался в пределах досягаемости.

Придурки палили по мне, а самые безбашенные полезли по приставным лестницам на мавзолей. Из их криков я поняла, что тут была то ли мэрия, то ли просто городская администрация. Я била «мухобойкой» и плевалась огнем в тех, кто пер спереди, а хвостом лупила подлецов, атакующих мой тыл. Одного особо рьяного метким ударом кинула прямо в главаря. И наш герой даже на ногах устоял. Странно… А тут из-за его спины появился еще один рыцарь. Почти в таком же костюмчике, как Кош, только поновее. Ага, еще в дерьме испачкаться не успел. Взлетел по лесенке, что твой пожарный. А я зубками шлем хвать да! А под шлемом…

Ой, мамочка моя любимая! Кудряшки светленькие, лобик высокий бледненький, глазки синие, а ресницы, хоть тушь рекламируй. Я икнула от восторга, шлем выпал из пасти и с глухим стуком покатился по ступеням мавзолея. А я взгляд от красавчика отвести не могу. Носик прямой, губки пухлые. В общем, можно без проб на роль прекрасного принца утверждать. А взор весь из себя такой яростный. Меня тут еще один вояка пытался какой-то хренью типа шокера огреть. Я хотела в ответ харкнуть огнем, да не смогла, закашлялась, зачихала. Смотрю на парнишку и млею. А зайка сладкий тоже пушку свою опустил, рот приоткрыл, мною любуется. Да-да, именно что поражен был он величием моим, хотите верьте, хотите нет.

А я растерялась даже. Застеснялась. Отвернулась. И от стеснения схватила зубами бойца с шокером и давай пережевывать. Как известно, иногда лучше жевать, чем говорить. Тем более все равно с разговором у меня в этом мире не клеится. Хотя слышу и понимаю, как эти придурки между собой общаются.

Красавчик глазенки свои вылупил. Ну да, девушка с набитым ртом… нехорошо. Я еще больше разнервничалась. Сплюнула в сторонку. И такое это впечатление произвело на бойцов, что они пыл свой приуменьшили. А кудрявенький побледнел и в обморок — шлеп. А я ж себя и со стороны вижу: слюна кровавая капает, кусок мяса на клыке застрял. Ой, как неудобно получилось! Мне так за себя стыдно стало… А сердце в груди тыц-тыц, скачет, как взбесившаяся белка. И в животе бабочки порхают. Да-да. Я прямо с крыши скатилась. От чувств. И пошла, пошатываясь, куда-то вдаль под прощальные залпы. На крики, выстрелы и взрывы совсем начхать было.

Сама не помню, как оказалась у заваленного входа в пещеру. Сижу на траве, вся дрожу… В голове ярко-розовый туман. Все внутри переворачивается от любви и тоски.

Такие эмоции я уже испытывала. Давно. Двадцать пять лет назад. Когда с Петюнчиком моим познакомилась. Вот прям, как наша литераторша в школе по Таньку Ларину рассказывала. У той Онегин, а у меня так сердце в Крылове будущего мужа узнало. Эх, Петька-Петька. Плачешь по мне, скотина⁈

*Место определяет сделку

Занимался рассвет. Серое мрачное небо расчертили алые полосы.

Хюго запихнул черный кофр в багажник и повернулся к Гнусу:

— Случись что со мной, пибу в Сити пригонишь?

— Завещание составляешь? А меня в душеприказчики? — Гнус захихикал, перекидывая ликвидатору последний рюкзак.

Хюго утрамбовал содержимое багажника и, захлопнул дверцу:

— Тебе надо, чтобы Асс оперативников прислал?

— Не, — Гнус засмеялся громче, — первых валить придется. А от остальных — бегать.

Хюго промолчал, разглядывая «Шкатулочку» — джип, на котором они собрались продолжать путь. Измятый и проржавевший на вид, вместительный и удобный внутри. Грязь на защитных кожухах, кровавые пятна на бампере и трещины на лобовом стекле служили отличной маскировкой.

— Отгоню, — наконец отозвался Гнус и, противно осклабившись добавил: — А если я сдохну, сделай из моей башки брелок и носи его на ключах.

Хюго посмотрел на малоприятную крысиную мордочку сотоварища, «облагороженную» крючковатым носом и близко посаженными глазами, и буркнул:

— Ты рехнулся? Какие, нахрен, ключи, Гнус? У меня все ключи здесь, — он пару раз тыкнул в овальный блок коммуникатора на предплечье.

Гнус презрительно фыркнул и полез в карман:

— На этих ключах, старина, — на свет ненадолго вынырнула связка самых разных ключей: магнитные, электронные, рифленые, тубулярные — ключи от убежищ и лабораторий Гнуса. — Завязывал бы ты с углеводами, мозг-то не сердце, на новый хрен заменишь.

— Нашел себе наследника… Ученика бы взял. — Проигнорировал подколку Хюго.

— Рожей я не вышел и характером, — мерзко хехекнул Гнус. — Не уживаются со мной люди. Только чудовища из корпораций, вроде тебя.

Хюго хмыкнул и, залезая в салон, бросил прощальный взгляд на убежище. Непонятного вида и предназначения строение посреди пустоши. Тяжеленная вертушка вместо крыши до сих пор крутилась с неспешной монотонностью метронома. Жернов перемалывающий само время. Для чего оно служило Повелителям? Как бы то ни было, строили они на века: послужило им — послужит и другим…

Гнус подключил коммуникатор к приборной панели, из динамиков зазвучал рок. Хюго помнил эту песню. Она считалась старой, еще когда он жил в Метрополии.

— Чтоб мне сахарной ваты не есть, откуда ты взял эту древность? С собой что ли из Метрополии притащил?

— Нет. Музыка и голос сгенерированы. А вот найти того, кто знает ноты и помнит текст, было сложно. — Гнус начал постукивать пальцами по рулю в такт музыке. — Так что там с этим объектом?

— Дерьмо там, Гнус. Ты же понимаешь?

— Да. Если сработал сигнал, значит, кто-то открыл Врата Повелителей. А открыть их можно только изнутри.

— Если это не подстава Асса, то это — гребанный песец, — в голосе Хюго слышалось раздражение. — Может в шлеме, может — без.

— Вопрос в том, как вообще оно туда попало? Не сидел же этот песец там с момента консервации? Не думаешь же ты, что сам Повелитель вылез?

— Я думаю, Гнус, кто-то приложил к этому руку. Наше нуль-т не работает рядом с земной поверхностью — умники ноют про какое-то гравитационное искажение — а нуль-камеры Повелителей, говорят, работали. Мы три хреновины такие нашли и на винтики разобрали — и ни хрена. Еще по одной досталось Церерберу и Альфианам — результат тот же. Но кто сказал, что нуль-камер было всего пять? Если кто-то сумел разобраться, как работал телепорт Повелителей…

— … то завтра мы вернемся в Метрополию? — Гнус прищурился.

— Может быть, — Хюго поморщился. — Но скорее нас перережут в кроватках. Камерам Повелителей не нужны т-передатчики, с их помощью можно отправить убийц в любую точку этой гребанной планетки.

— Думаешь, за всем стоят местные? Потомки первых колонистов?

— А кто еще? Трухнутые Неспящие, трахнутые барончики, гребанные жрецы отверток и самоваров — эта шваль спит и видит, как от нас избавиться.

— Может, Дик допустил слив? — предположил Гнус. — Или у вас сидит крот Неспящих?

— Шиш тебе! Вся инфа под грифом «Т» проходила, даже у меня доступа к ней нет — только у жоп из Метрополии. Я проверил. По бункерам Повелителей есть, а по нуль-камерам и точкам телепортации ни-че-го. — Хюго помолчал. — Так что виноваты местные. Какой-нибудь лоб нашел древний свиток, прочел его, смог понять, как нуль-камеры работают, и забрался в бункер Повелителей. А потом выбрался наружу, к радости местных барончиков.