Коварный уклонист. Книга пятая - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 6

– Кляп не влезал, – пожал я плечами, выливая на жертву своей ночной агрессии полный котелок холодной речной воды, – Кстати, вытащи у него изо рта тряпку, а то, кажется, он её жрёт. Непроизвольно.

Стелла, закрыв обеими руками рот, отвернулась, когда тихо матерящийся революционер начал извлекать действительно частично проглоченную гоблином тряпку. Тот, явно мстя за все хорошее, тут же резко изогнулся, поворачиваясь набок и блюя человеку на колени. Причем, не приходя в сознание!

– Ма… Кастор, твою мать, что ты наделал! – матерящийся Михаил, вскочив на ноги, тут же ринулся туда, откуда я и принес котелок с водой. Стелла, посмотрев на блюющего на боку гоблина нечитаемым взглядом, неспешно отвернулась, оперлась рукой на дерево и запустила параллельный процесс. Оставалось лишь приложить руку к лицу, ожидая развития событий. Рядом сидел Волди с высунутым языком. Бедолага просто вылизывался, когда всё началось, а теперь завис на середине цикла.

И… да. Теперь у меня еще одно новое имя. Кастор Дрейк. Если тебя в лесу находит пусть и неглупый, но оборванец с края света, который через пять минут диалога уверенно называет твоё настоящее имя, выводы очевидны – нужен псевдоним.

Не только он. Нужен плащ с подкладками на плечи, обувь на высоком каблуке, полумаска на лицо. Каблуки. Черт побери, никогда не думал, что буду учиться ходить на высоких каблуках, но увы, это теперь необходимо. Также, как и самое паршивое – сунуть старрх в долгий ящик, в смысле на дно вещмешка, забыв про своё любимое оружие на долгое время. Крюгер несколько раз подчеркнул, что моё существование уже усложнило жизнь многим гномам даже в Эсхате. Про Должников и говорить не приходилось.

Так что, пока не замаскируюсь, буду неслышимой тенью нашего революционера.

– Маг… Кастор, – поправилась полугоблинша, когда мы отошли с ней подальше, дабы не мешать общению человека с беспредельно злым гоблином, которому свернули нос на бок, – Ты уверен, что правильно поступаешь? Я не верю этому Крюгеру.

– Значит, растёшь над собой, – криво ухмыльнулся я, – Верить никому не стоит. Особенно на твоём месте.

– И какое моё место? – нахмурилась зеленокожая девушка, складывая руки под грудью.

– Уязвимое, – не преминул я назидательно потыкать пальцем в ей левую грудь, – Ты молодая, привлекательная женщина с плачевными навыками самообороны. И при этом полугоблин. Сама догадаешься про то заведение, где таких ждут? А кроме борделя тебя не ждут нигде. Твой максимум в наших текущих реалиях – устроиться возить по небу какого-нибудь толстосума. Будешь пилотировать и заботиться о его стручке во время долгих печальных перелетов. Как тебе перспектива?

– Скорее сдохну, – поникла девушка, бросая на меня просительный взгляд.

– Значит, что? – продолжил я, продолжая тыкать пальцем уже в другую грудь, причем, не особо заботясь о том, чтобы не сделать больно, – Это значит, что тебе, как пилоту, нужен покровитель. Такой, кому твоя задница и сиськи куда менее важны чем преданность и умение держать язык за зубами. Крюгер подходит идеально.

– …а ты не подходишь? – через несколько секунд молчания робко спросила полугоблинша.

– Вспомни таверну, где мы увидели Крюгера, – тут же посоветовал ей я, – У меня всю жизнь так. Кровь, смерть, риск. Если думаешь, что я откажусь от своих планов, чтобы весело летать с тобой в небесах и наживать добро, то лучше выбей из головы эту дурь, пока еще не лежишь с пулей в животе в какой-нибудь канаве. Потому что если ты получишь эту пулю, то максимум, что я для тебя сделаю – так это добью. Если будет свободное время.

Наивная девчонка, с которой меня свела судьба, была не глупой, но… крайне наивной. Её папаша, тот еще ублюдок, не пытался вырастить из своего ребенка полноценного члена общества. Он воспитал для себя идеального пилота, который возил его зеленую жопу по всем мрачным делишкам, которыми заправлял этот гоблин. Получилась эдакая добровольная узница своей же летающей клетки. В итоге «клетка», набитая авиационным топливом, разнесла к чертовой бабушке «Нимродель», корабль гребаной Смешливой Пикси Аддамс, а мне досталась зеленокожая спутница-любовница, убить которую не поднималась рука. Оставлять же девчонку на произвол судьбы было бы еще более жестоким решением, чем всадить в нее старрх.

– Кроме того, – решил я приободрить девчонку, – Мы обсуждали гипотетически идеальный путь развития событий. А подобное, насколько мне известно – никогда не происходит. Так что, скорее всего, мы доживем до счастливого момента, когда Крюгер раздобудет дирижабль, а затем, когда у него запахнет жареным, свалим на нем. Меня нервирует, что мы так близко находимся к Кригстану.

– А чем он опасен? – поинтересовалась тут же приободрившаяся девчонка, начавшая гладить вспрыгнувшего ей на руки кота. Они с Волди неплохо ладили, он даже доверял вычесывать красноволосой его шерсть.

– Представь себе целую нацию, каждый представитель которой скорее отправит тебя с кайлом в шахты добывать полезные ископаемые, чем начнет интересоваться, что у тебя в трусах, – грубовато, но справедливо описал я.

Кригстанцы действительно были той еще нацией. Гномы и так тяготеют к дисциплине и строгой иерархии, что в случае Кригстана вылилось в натуральный прообраз рейха – жесткую нацию с огромным военным потенциалом, вечно с кем-то конфликтующую. Успешно причем, следует заметить. Кригстан медленно «пожирал» страны на своем континенте, предпочитая давить соседей на уступки и поглощать только при наличии солидного казуса белли. В отличие от конфедерации Барджайя, с которой я недавно столкнулся. О ней Крюгер тоже обмолвился, увидев мой интерес. Орочья цивилизация погрязла в бунтах из-за дефицита наркотика, прозываемого «симценз». Без этого порошка, получаемого из грибов, выращивавшихся ранее на подземных плантациях, среднему барджайскому орку было почти невозможно смириться с трудовыми нормами, предъявляемыми властями. А тем самым властям, благодаря культуре этой ушибленной страны, было почти невозможно смириться с бунтующими подданными. Кригстан в этом плане был проще и гибче. От того и опаснее.

Басх с приходящим в себя гоблином торговались жестко и долго. Зеленокожий, занимавший далеко не последнее место в иерархии местного племени, за свой нос и прочие обиды трепал нашему партнеру нервы, как собака крысу – неутомимо и беспощадно. Но диалог шёл, и разноглазый человек, насколько я мог судить по тону голоса, постепенно брал верх над раздраженным гостем. Мы со Стеллой уж было решили подслушать, о чем там треплются эти двое, как неожиданная вспышка страха в кустах заставила меня прореагировать броском небольшого ножа, которым я в данный момент вытачивал палку под вертел. Лезвие пробило легкое почти взрослого зверя, напоминающего безрогого оленя, от чего тот и свалился там же, где и вскочил, хрипя и взрывая копытами дерн. Быстро добив нежданную добычу, я срезал сук подлиннее, вручив его и нож Стелле, а сам, достав из спинных ножен старрх, принялся разделывать добычу, пока полугоблинша с ворчанием строгала новый вертел.

– …! – чуть позже злобно пробурчал Крюгер, впиваясь зубами в горячее мясо приготовленной добычи. Гоблин к тому времени уже ухромал к себе в стойбище, унося с собой один из пистолетов нашего спутника в качестве компенсации. Как я понял – очень и очень частичной компенсации, ибо нос я набок свернул кому-то довольно влиятельному и злопамятному.