Сердце дикарки - Финч Кэрол - Страница 40

• Предыдущая
• 40/97
• Следующая

– Как я пожелаю? – иронически переспросил он, сверля взглядом ее спину. – Ты чертовски хорошо знаешь, чего я желаю. А сама намеренно пытаешься запутать все так, чтобы я не мог понять, что же ты обо мне думаешь. А теперь спи. Ты окончательно вывела меня из терпения.

Алекса лежала неподвижно, как каменная. Она еле дышала, боясь разозлить его. Почему, ну почему надо было пытаться объяснять ему свои чувства? И что это за глупость, будто признание облегчает душу? Сейчас она была не менее несчастна, чем раньше. Даже более. Проклятый Кин Родон. Никому никогда не удавалось злить ее больше, чем ему.

На следующее утро Алекса проснулась и обнаружила, что ее одежда лежит рядом с ней, а Кин носится по лагерю как сумасшедший шершень. Она молча затащила платье под одеяло и надела его. Потом поднялась на ноги и собралась к ручью вымыть лицо и окончательно проснуться, но Кин схватил ее за руку и грубо дернул.

– И куда это ты вознамерилась отправиться? – раздраженно поинтересовался он.

– Умыться, – огрызнулась она. Серебристые глаза вспыхнули и скрестились с холодным синим пламенем его глаз. Алекса выдернула руку из его пальцев и терла, пока не восстановилось кровообращение.

– Это вполне подождет до вечера. Я собираюсь уезжать. Приведи Кентавра, – резко приказал он.

– Но это твой конь, – возразила она. – И ты сам…

– На нем поедешь ты. – Громкий голос прокатился над ней, как раскат грома. – Я потерял его в ту ночь, когда он освободился и последовал за тобой. Вы двое вполне достойны друг друга, коль скоро вы такие своенравные.

Алекса дернулась от его замечания, но времени на колкие споры не было. Она радостно улыбнулась Кентавру, который подошел к ней но первому зову. Так даже лучше. Кин не очень-то восприимчив ко всяким любезностям. Господи, а теперь он стал попросту сварливым, думала она., устраиваясь на спине Кентавра.

Алекса оглянулась на покидаемый ими лагерь и горестно улыбнулась. Она ничего не оставляла позади и ничего не брала с собой. Все, что у нее осталось в целом мире, – это одежда, укрывавшая се от холода и жары, и даже эти немногочисленные вещи не принадлежали ей.

– Ну же, поехали! – нетерпеливо рявкнул Кин. – Мы только теряем время.

Алекса последовала за ним, прожигая взглядом его широкую спину. Мысли ее были столь неприятными, что у Кина сгорели бы уши, если б он мог их прочитать. Но он был занят собственными. Почему это он, интересно, дымится, как вулкан, готовый вот-вот взорваться? Он провел беспокойную ночь, стараясь понять, зачем вообще ввязался в это дело и бросился спасать Алексу. Это совершенно несвойственная ему черта – игра в благородство. Он всегда был одиночкой, занимался собственными делами и никогда не влезал не в свое дело.

Почему он не послушал Клинта? Нет, Кин бездумно бросился спасать женщину, которая сводила его с ума от желания и ярости одновременно. Где теперь те легкие, предсказуемые девицы, которых он мог заманить в постель простой улыбкой и с легкостью отделаться потом, когда наскучат? Вместо этого у него на шее висела непосильной ношей сереброглазая чертовка, превратившая его упорядоченную жизнь в хаотический бедлам. Кин уже начал задумываться, уж не дьявол ли послал эту ведьму на землю, чтобы терзать и мучить его. Но почему? Что такого он совершил? Не у него ли было несчастное детство? Не пилила ли его мачеха постоянно за все подряд? Не позволяла даже дружить со сводным братом. Его всю жизнь звали полукровкой. В конце концов он нашел мир и спокойствие на краю цивилизации, приняв образ жизни осейджей. А роскошью бледнолицых наслаждался от случая к случаю. И вот теперь Апекса Карвер вторглась в его жизнь, запутала ранее ясные мысли, внесла осложнения в отношения с По Хью Ска и Клинтом.

– Кин! – Настойчивый голос Алексы прорвался сквозь его беспокойные размышления.

– Ну что теперь? – проворчал он, обернулся в седле и окинул ее сверкающим взглядом.

– Я собираюсь остановиться и немного отдохнуть, – сказал она. Это была не просьба, а решительное заявление, отметающее заранее все споры и возражения.

Кин с отвращением вздохнул, соскочил на землю, бесцеремонно стащил Алексу Карвер со спины Кентавра и насмешливо поклонился ей.

– Желаете, чтобы я приготовил вам чай, госпожа, и подал на серебряном подносе под цвет ваших глаз? Или, может быть, желаете растянуться на пуховой перине и откушать сочных фруктов, как сказочная принцесса? – легкомысленно-нахально предложил он.

Алекса оторвала его руку от своей талии и попятилась, приторно улыбаясь.

– Нет, благодарю, великодушный сэр, но есть одна вещь, которой мне бы хотелось, – сообщила она медовым голоском, сбившим его с толку.

Кин с любопытством посмотрел на нее. Он ожидал совсем другой реакции – возможно, пощечины – в ответ на свои слова.

– И чего же вы желаете, мадемуазель? – Его тон был полон самого едкого сарказма.

Ее улыбка мгновенно испарилась.

– Я желаю, чтобы вы провалились в ад.

– Дорогая моя, только укажите дорогу. Не сомневаюсь, что вам она хорошо знакома, коль скоро вы сами только что оттуда. – И недобрая ухмылка исказила его суровые черты.

– Меня тошнит от вашего ядовитого характера и постоянных оскорблений, – горячо заявила Алекса. Этот мужчина прекрасно знал, как вывести ее из равновесия.

– Моего характера? – вскричал Кин. Он уставился на Алексу так, будто у нее внезапно выросли рога. – Это вам необходимо задуматься о своем характере и несколько поправить свои манеры. Ваши настроения меняются с такой молниеносной быстротой, что у меня голова кружится, когда пытаюсь уследить за вами. Я никогда не мог догадаться, о чем вы подумаете в следующий момент. А когда говорите, я только диву даюсь, как вы противоречите сами себе, даже не переведя дыхания.

– Может, знаете, о чем я думаю в этот конкретный момент? – Алекса уперла руки в бока и окинула Кина взглядом, который стоил тысячи слов, и ни одно из них не было лестным.

– Ага. – Он коротко кивнул. – И у добропорядочных леди не бывает таких гнусных мыслей, – сообщил Кин.

– О, я никогда не хвасталась изнеженным воспитанием, – огрызнулась Алекса.

– И правильно. – Кин язвительно фыркнул, развернулся и побрел к своей лошади. – Я подожду у ручья, пока вы отдохнете. Можете присоединиться, когда будете в настроении. – Он поставил ногу в стремя и вскочил в седло. – А если нет… я переживу, причем прекрасно.

Он умчался прочь, а Алекса посмотрела вслед и пробормотала несколько не употребляемых добропорядочными леди слов, которые лишь подтверждали предыдущее утверждение Кина. Но в настоящий момент она и не ощущала себя леди. Очевидно, в его присутствии в ней проявляются все худшие стороны, решила про себя Алекса, потерла бок и прошлась взад-вперед, чтобы немного размяться. Да, Кин определенно настроен сделать их путешествие тяжелым испытанием. За последние двадцать четыре часа он не произнес ни одного вежливого слова. После краткого перемирия они снова вытащили из ножен кинжалы, и ей придется хорошенько отточить свой клинок, чтобы защищаться.

Когда Алексе удалось наконец сбросить напряжение в руках и ногах и немного охладиться в ручье, она медленно подошла к Кину, который сидел у дерева. Она выдавила подобие улыбки, намереваясь не дать ему возможности выказать кипящее внутри его раздражение.

– Спасибо, что позволили мне отдохнуть.

Кин только фыркнул в ответ и вскочил в седло, не предложив ей помощи.

Они ехали молча. Алекса про себя перебирала все колючие, едкие слова, которые скажет Кину, когда представится случай.

Прошло два дня с тех пор, как они разговаривали последний раз. Напряжение достигло кульминационной точки. Алекса серьезно обдумывала, не отделиться ли ей и не продолжить ли путь в одиночку. Теперь она была уверена, что Кин презирает ее. Каждый взгляд, что он бросал в ее сторону, буквально сочился презрением, и она никак не могла понять, почему же он вообще отправился ей на выручку. Кин ненавидит ее. Может, он выследил ее, чтобы сказать об этом?

• Предыдущая
• 40/97
• Следующая