Гремучий коктейль 4 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 47

Последнее читалось между строк.

После официальной части, где наша несгибаемая верность престолу в очередной раз не подверглась никаким серьезным искушениям, граф перешел к новостям, которые одним махом отвлекли весь мир от гоблинов — Великие дома Аксис и Сильверхейм сцепились не на шутку. Причиной послужила трагическая цепь событий. Крайне короткая, но очень насыщенная.

Миры Аксис и Сильверхейм не отличаются гостеприимством по отношению к человеку, но всё же, у Аксисов условия в их мире значительно более мягкие. В команде, выступившей от имени Великих домов, вели именно Аксисы. Именно через их мир попали сюда Сильверхеймы. Дональд Аксис, узнав о гибели Элеоноры Аксис, умолчал об этом событии, позвав троицу молодых Сильверхеймов якобы на срочное совещание… в свой мир. А там уже, среди не то, чтобы готовых к происходящему родственников и слуг, счел нормальным достать из мешка голову сестры, на срезе шеи которой еще был вполне распознаваемый кусок искристо-обмороженной плоти, и бросить обвинения в лицо тем, кто практиковал подобный способ убийства. Сильверхеймы, буквально накануне получившие по морде от той самой сестры, мудохавшей своего наглого брата, решили, что он их заманил в ловушку, чтобы перевести стрелки за убитую им собственноручно сестру.

…и принялись ожесточенно сопротивляться.

С многочисленными жертвами.

Прямо в центре могущества Аксисов.

Умерли, конечно, в процессе. Все три молодых таланта Сильверхеймов, всё их звездное поколение.

Слушая Георгия Алексеевича, я охреневал от этого сказочно-удачного стечения обстоятельств. Нет, я подозревал, что, замочив дылду, обязательно поселю между двумя Великими Домами какую-нибудь вредную жопу, но, по сути, на то они и великие, чтобы утереться и договориться. Но вот второй долбоящер, гениально «заманивший в ловушку» трех боеготовых аристократов, битком набитых всем, что может понадобиться на турнире, вывел мою партию на уровень эпика! Вон как Истинный граф рассказывает, глаза аж горят! Про какого-то испанского адмирала из Сильверхеймов, получившего смертельное ранение от наемного убийцы…

— Это старая добрая кровная месть, — объяснял граф своему внимательно слушающему сыну, — самое страшное, что может случиться в войне родов. Никаких стычек, никакой экономической грызни. Бьют строго по крови, по представителям родов, истощая возможности друг друга. Истребление, Костя. Уничтожить Великий Дом сложно, но вот загнать его в личный мир, ослабить…

А прятаться живущим на Сердечнике представителям родов очень сложно. Каждый из них на своем, особом, видном месте. Каждый следит за активами рода, управляет ими. Это не замки с кучей обороняющихся войск, а роскошные особняки, дорога к которым известна каждой собаке. Зачем нужны замки, когда собственный мир на расстоянии вытянутой руки?

— «Действительно, чума на оба дома», — задумчиво пробормотал у меня в черепе лорд, — «Но чистая ли это удача?»

— «Я думаю о том же», — признался я ему мысленно, — «Только не вижу особого смысла винить Гримуар Дурака»

— «Почему?»

— «Потому что у этой ситуации есть лишь два исхода. Либо проклятая книга наиграется в этот турнир и заснет, позволив дальше событиям идти своим чередом, либо мы и дальше будем плыть по течению реки. Как кусок дерьма»

— «Решение ликвидировать Элеонору ты принял, только узнав, что она гарантирует разговор без свидетелей и надзора. Принял. Ты»

— «А у меня был выбор или сама ситуация буквально умоляла рискнуть?»

— «Тоже верно»

— Так что ждем, господа, ждём, — тем временем закончил свою речь Азов-старший, — Можете не волноваться, секретариат империи постоянно с нами на связи. Просто держитесь как можно ближе к моему сыну и… готовьтесь к финальному туру. Возможно, это, правда, не более чем моё уверенное мнение, государь всё-таки решит разыграть Зеленую Польшу между франками, нами и англиканами. Возможно. Но вы держитесь, да.

///

Мотаясь прищепкой на спине удушаемого гоблина, Пиата едва не плакала от сложившейся ситуации. Проклятый зеленокожий, оказавшимся жилистым как мясо тилака, никак не хотел душиться нормально! Он хотел орать, хотел звать на помощь! А эйна, в свою очередь, вовсе не хотела его убивать, она лишь желала, чтобы он не закричал, когда она к нему тактично обратилась в этой прекрасной тихой ночи!

Аэс’фалк каль’дил саамер’аль!

Битва шла уже почти полторы минуты, мышцы эйны, способные на краткие периоды сверхусилия, уже сигнализировали о том, что пора прекращать эту растрату энергии, а проклятый зеленый… не думал сдаваться!

Что же, время решительного шага!

И девушка, хищно оскалившись, втыкает два пальца прямиком в широченные ноздри злобного стража их дома! Зеленый, фыркнув от удивления (и обдав нежную кожу непорочной прекрасной девы могучими липкими соплями) содрогается от новизны ощущений, заодно вдыхая полной пастью давно желаемый воздух, а она, вырвав испачканную руку, делает стойку на его плечах, чтобы затем, с разворота, с размаха, всей своей малюсенькой массой впилиться ногами во втянутое твердое брюхо зеленокожего засранца!!

— Уффф!

Солдат осел задом на траву, выдыхая всё украденное у матушки природы, а Пиата, ловкой кошкой приземлившись рядом с ним, тут же выдернула гоблинский нож из ножен, и, прижав его к пузу строптивца, горячо зашептала ему на ухо:

— Успокойся! Не кричи! Нет никакой тревоги! Я просто хотела тебя предупредить!

— Ыыхваа? — изумился гоблин, сгибаясь и начиная блевать на собственное оружие и, конечно, сжимающую его руку. Бывшую до этого относительно чистой.

Пиата прокляла всё на свете.

Теперь, конечно, не составило труда потыкать пальцем кашляющему гоблину в нужную сторону и тихо подсказать ему, что нужно обратить внимание на плавно приподнимающийся кусок дерна, почти невидимой выпуклостью перемещающийся к ним двоим поближе, но как теперь развидеть увиденное и забыть пощупанное? И вынюхать назад внюханное⁈

Да, определенное удовольствие эйна получит, наблюдая как целая ватага зеленокожих мужиков, вооруженных обмотанными тряпками дубинками, предотвращает этот подкоп, а затем начинает вовсю лупить с визгами выскакивающее из-под земли стадо грязных зеленых баб, пытавшихся прорваться таким образом к её другу, но вернет ли это утерянную чистоту её прекрасных ручек?

Нет, не вернет! Несмотря на то, что она их уже тщательно помыла три раза!

Одно только утешение, что можно пробраться в спальню разбуженного происходящей в ночи суматохой хозяина, да обокрасть того на пронесенных контрабандой с Ларинена вкусняшки, которые тот хранил на черный день. А тот, несомненно, настал, потому что эйна не может себя заставить облизать покрытые липкой сладостью пальцы! Она знает, где они побывали до этого!!

Заметный лишь для её ушей скрип лестницы заставил эйну аккуратно выглянуть в коридор. Там обнаружилась противная рожа того самого гоблина, кто украл немалую толику радости из жизни несчастной девы. Рожа скалилась в чем-то сомнительном, похожем на улыбку, трясла подозрительной бутылкой и манила эйну в полутьму рукой.

Вот похабник. Такие предложения горничной аристократа в четвертом часу ночи?

Конечно же — да!

А что еще делать, не спать же?

— Ты спасла мою шею, — зеленокожего ни грамма не смутил отказ выскользнувшей за ним наружу эйны от выпивки, поэтому, проговорив главное, он тут же сделал большой глоток. Его сменщик, занявший пост у дверей, лишь хмуро и завистливо прянул ушами, никак не возражая против того, что они вдвоем уселись посреди двора.

— Девки бы тебя не загрызли, — эйна хмыкнула, вспоминая десяток перемазанных грязью гоблинш, орущих от разочарования и паники, от души получающих по объемным жопам. И как только умудрились копать настолько близко к… а, дерн. Длинные спутанные корешки, его буквально можно вспороть ножом и вырезать кусок.

— Меня бы убили, если б прохлопал дурных баб, — тихо пояснил гоблин, снова отхлебывая, — В наказание.

— Ты и меня прохлопал! — позлорадствовала эйна, крутя в пальчиках длинный травяной стебелек с не менее длинным корнем.