Отверженный IX: Большой проигрыш (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 52

— Ну если уж очень хочет, пусть приезжает. Правда, придётся сдать все экзамены и зачёты за первый семестр по тем предметам, что не совпадают в наших академиях. Но мы дадим ему отсрочку. Если это твой брат, то, я думаю, он справится.

— Благодарю Вас, Анна Алексеевна!

— Не за что, это в моих интересах — чтобы у нас наконец-то появится студент-эльф. Но только предупреди брата, что будет нелегко.

— Обязательно предупрежу, — пообещал я.

— Вы хотите потребовать от кагана Карима снятия всех обвинений, выдвинутых в Ваш адрес и в адрес Романа в связи с убийством кагана Абылая? — спросил генерал Милютин у кесаря Романова. — Но это практически то же самое, что требовать от него признания в организации убийства Абылая.

Александр Петрович и Иван Иванович беседовали в кабинете кесаря. С виду обстановка казалась непринуждённой — на столе перед Милютиным стояла полупустая чашка чая, Романов, откинувшись в кресле, пил кофе. Случайно вошедшему в кабинет показалось бы, что они обсуждают какие-то незначительные рабочие вопросы. Но на самом деле кесарь делился со своим верным соратником планом, реализация которого могла кардинально изменить судьбу и страны, и всего мира. Изменить как в лучшую, так и в худшую сторону.

— И ещё мы потребуем официальных извинений, — сказал Романов. — Чтобы уж наверняка. Как тебе такой план? Что думаешь?

— Думаю, Карим сильно удивится, — ответил Милютин. — И разозлится.

— Очень на это надеюсь. Надо будет всё расписать в максимально обидных формулировках и дать ему на раздумья один месяц.

— А потом?

— Потом, если они не выполнят наши требования, а они их не выполнят, мы объявим каганату войну. И об этом мы тоже упомянем в выдвигаемом ультиматуме.

— Вы хотите начать войну с каганатом? — удивился Милютин. — Через месяц?

— Согласен, план не идеальный, но, как мне кажется, в данный момент чуть ли не единственный, который позволит нам, если не контролировать ситуацию, то хотя бы избежать неприятных сюрпризов. Всё идёт к тому, что войны с Британией, к моему огромному сожалению, не избежать. А коли так, то мы, Ваня, должны действовать на опережение!

— Вы хотите объявить войну одновременно и Туркестану, и Лондону? — ещё больше удивился генерал.

— Только Туркестану. У нас нет формального повода для войны с англичанами. Но Британия и каганат с недавних пор — союзники. Это, конечно, ничего не значит — если англичанам не выгодно, они не будут помогать своим союзникам, но сейчас им это выгодно. Ну и не стоит забывать, что к их коалиции может присоединиться Китай. А может, и ещё кто-нибудь. Расклады в целом не очень весёлые.

— Расклады крайне невесёлые, — согласился Милютин. — Но я не понимаю, почему войну должны объявлять мы?

— Потому что это позволит избежать ненужных жертв и пустить процесс по нашему плану, — ответил кесарь. — Каганат сейчас не может объявить нам войну — Карима просто не поймут старейшины и главы родов, и многие не поддержат его. Но это сейчас, а завтра или послезавтра всё может измениться. Карим, точнее, его хозяева могут устроить какую-нибудь провокацию, обвинить в этом Россию, и уже потом Карим объявит нам войну. И тогда народ и старейшины поддержат своего кагана. А устроить они могут что угодно: от убийства вдовы и дочери бывшего кагана до крупного теракта в Туркестане.

— До крупного теракта? Думаете, Карим пойдёт на такое?

— Чтобы получить власть, этот подонок убил человека, относившегося к нему как к брату. Ради того, чтобы эту власть сохранить, он пойдёт на что угодно. У него вообще сейчас очень сложное положение — он и хозяевам хочет услужить, и при этом сильно боится, что главы родов и старейшины его не поддержат в случае, если они посчитают, что каган ввязался в войну с Россией по незначительному поводу. В этой ситуации наш ультиматум для Карима — волшебное избавление от головной боли. У него отпадёт необходимость устраивать какие-либо провокации. Но тянуть нельзя, мы должны буквально на днях выдвинуть им этот ультиматум.

— Но сможем ли мы за месяц подготовиться к войне? — спросил Милютин. — Успеем ли? Может, не стоит настолько торопить события?

— Надо успеть, Ваня. Больший срок давать я боюсь. Англичанам нужна война, и они подталкивают к ней Карима очень активно. Провокацию могут устроить в любой момент.

— А если они её планируют в ближайшие дни провести?

— Вполне возможно, поэтому и говорю, что надо поторопиться.

— Я имел в виду другое. Будут ли они ждать месяц, если у них всё готово, и уже на днях они могут всё провернуть?

— Провернуть-то можно, если всё готово, — согласился Романов. — Но где гарантии, что всё пройдёт гладко и что на эту провокацию все в каганате отреагируют именно так, как нужно Лондону? Проще уж месяц подождать, раздувая за это время истерию по поводу того, какие мы наглые и агрессивные, и готовя жителей каганата к справедливой, с их точки зрения, войне. Да и лишняя работа никому не нужна. Подготовить и успешно провести хорошую провокацию — дело не быстрое и не простое. И ты это не хуже меня знаешь. Нет, Ваня, от такого подарка ни Карим, ни Эджертон не откажутся.

— Тогда почему месяц, а не два?

— Потому что наглеть тоже не стоит. И я думаю, мы сможем подготовиться за это время.

— Когда Вы планируете поделиться своим планом с Советом Безопасности? — поинтересовался Милютин.

— Сначала я должен убедиться, что это стоящий план, — ответил Романов. — Собственно, для этого я тебя и позвал. Давай-ка вместе поищем у него слабые места.

— На мой взгляд, самое слабое место — это война с тюрками. Портить отношения с целым народом из-за одного дорвавшегося до власти эльфа — как по мне, это не лучшее развитие событий, — тяжело вздохнув, произнёс генерал. — Я бы сделал всё, что только возможно, лишь бы не допустить войны с каганатом.

— Объявить войну и допустить войну — несколько разные вещи, — улыбнувшись, сказал кесарь. — Но действовать надо аккуратно.

*****

От замка бабушки до имения родителей мы добирались на машине более двух часов — как ни пытался Тойво объезжать пробки, мы постоянно попадали то в одну, то в другую. И пока мы ехали, я понял, что очень привык к возможности перемещаться на дальние расстояния при помощи пространственной магии. Мне это уже казалось чем-то естественных, хотя на самом деле использование порталов было доступно единицам.

Точнее, перемещаться с их помощью могли многие одарённые при достаточном магическом уровне и при наличии необходимых артефактов, но лишь единицы могли создавать эти артефакты: портальные маяки да амулеты для входа в портальные врата. И, кроме бабушки и Александра Петровича, я больше не знал никого в России, кто мог бы это делать.

Тойво довёз меня до самого дома в прямом смысле этого слова, разве что на первую ступеньку крыльца не наехал. После чего он с чувством выполненного долга покинул наше Павловское имение. Назад добираться мне предстояло самому — порталом в башню.

Я проводил взглядом выезжающего за ворота Тойво, забросил на плечо сумку с амуницией, поздоровался со стоявшим на крыльце дворецким и хотел было попросить его позвать маму; как вдруг отворилась входная дверь, и мама показалась на пороге.

— Здравствуй, сынок! — сказала она. — Ты удачно приехал — через два с половиной часа будут накрывать обед. Ты как раз за это время успеешь позаниматься.

— Здравствуй! — ответил я. — Если лошадь готова, то успею.

— Она готова, и ещё я велела подготовить отцовского жеребца — ты можешь взять его, если хочешь.

— Если моя старая лошадка всё ещё в форме, я бы предпочёл ездить на ней.

— Твоя старая лошадка вовсе не старая, — улыбнулась мама. — Ей одиннадцать лет, и по лошадиным меркам она сейчас в самом расцвете сил.

— Тогда не вижу смысла её менять.

— А что насчёт обеда? Ты ведь на него останешься?

— Конечно, останусь. Я никуда не спешу, а после верховой езды на свежем воздухе всегда очень хочется есть.