Банковский счет - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 8

«Разве я этого не знаю», - сказал Дортмундер. «Все это очень угнетает».

Мэй сказала Келпу: «Почему бы тебе не сходить за пивом?»

«Конечно. Ты?»

«Естественно».

«Дортмундер?»

Дортмундер кивнул. Он хмуро смотрел на пустой экран телевизора.

Келп вышел на кухню, и Мэй спросила: «Что ты на самом деле об этом думаешь?»

«Я думаю, это единственное, что произошло за год», - сказал Дортмундер.

«Но тебе это нравится?»

«Я сказал тебе, что мне нравится. Мне нравится ходить на обувную фабрику с четырьмя другими парнями, заходить в расчетный пункт, выходить с платежной ведомостью. Но все платят чеком».

«Итак, что ты собираешься делать?»

Келп крикнул из кухни: «Мы можем связаться с Марчем, пусть он все проверит. Он будет нашим водителем». Они слышали, как он хлопает крышками от консервных банок.

«Я должен довольствоваться тем, что есть», - сказал Дортмундер, пожимая плечами. Затем он покачал головой и сказал: «Но мне действительно не нравится вся эта шумиха. Я как обычный ковбой, и единственное место, где мне осталось работать, — это родео».

«Итак, вы посмотрите на это, — сказала Мэй, — вы видите, как все получается, вам пока не нужно связывать себя теми или иными обязательствами».

Дортмундер криво усмехнулся ей. «Убереги меня от неприятностей», - сказал он.

Именно об этом она и думала. Она ничего не сказала, просто улыбнулась в ответ и вынимала изо рта сигаретный уголек, когда вошел Келп с пивом. «Почему бы мне не сделать это?» — сказал он, раздавая банки по кругу. «Позвони Марчу».

Дортмундер пожал плечами. «Продолжай».

7

Стэн Марч в синем пиджаке, похожем на униформу, стоял на тротуаре перед отелем Hilton и наблюдал, как такси за такси делают круг у главного входа. Неужели никто больше не ездит на собственной машине? Затем, наконец, «Крайслер Империал» с мичиганскими номерами нерешительно проехал по Шестой авеню, свернул налево на подъездную дорожку к «Хилтону» и остановился у входа. Когда женщина и несколько детей вышли из дверей справа от машины, направляясь ко входу в отель, водитель тяжело вылез слева. Это был крупный мужчина с сигарой и в пальто из верблюжьей шерсти.

Марч оказался у двери еще до того, как она открылась наполовину, потянул ее на себя до конца и сказал: «Просто оставьте ключи в ней, сэр».

«Верно», - сказал мужчина, покуривая сигару. Он вышел и как бы отряхнулся внутри пальто. Затем, когда Марч собирался сесть за руль, водитель сказал: «Подождите».

Марч посмотрел на него. «Сэр?»

«Держи, парень», - сказал мужчина, вытащил из кармана брюк сложенную долларовую купюру и протянул ее через стол.

«Спасибо, сэр», - сказал Марч. Он отсалютовал рукой, в которой держал доллар, сел за руль и уехал. Он улыбался, поворачивая направо на 53-ю улицу. Не каждый день мужчина дает тебе чаевые за то, что ты угнал его машину.

Был час пик, и нескольким такси пришлось вытаскивать из своих качек, прежде чем Марч добрался до Одиннадцатой авеню. Трижды он удостаивался высшей награды: таксисты, следовавшие за ним, открывали двери, ставили одну ногу на тротуар, выходили и потрясали кулаками.

Как хорошо знал Стэн Марч, в это время суток шоссе Вест-Сайд было плохим, но можно было довольно быстро проехать под ним вдоль доков. Вы должны были быть готовы объезжать грузовики, припаркованные боком в каждом квартале или около того, но и только.

Бруклинский аккумуляторный туннель, как обычно, был безнадежен, но в час пик просто нет никакого разумного способа добраться до Бруклина, поэтому Марч переждал, завел двигатель на парковке и барабанил кончиками пальцев по рулю под стереокассету «Мантовани качает Бартока для сонных влюбленных»; эти кассеты были очень хороши, особенно в туннеле, где радио ничего не могло уловить.

На другой стороне Марч заплатил за проезд, проехал под углом по семи полосам движения «фистрейкеров» и свернул на незаметный съезд с надписью «Местные улицы». В то время как остальной мир сталкивался с пробками на Флэтбуш и Проспект-Экспрессвей, Стэн Марч ехал по кварталам, которые не видели ни одного постороннего лица с тех пор, как закрылась Бруклинская военно-морская верфь, и в непосредственной близости от Шипсхед-Бэй он остановился перед металлической дверью гаража в длинной серой кирпичной стене и трижды посигналил. На маленькой двери рядом со входом в гараж висела табличка с надписью «Новинки J & L. — Поставки.» Эта дверь открылась; худощавый чернокожий мужчина с повязкой от пота на голове высунулся наружу, и Марч помахал ему рукой. Худощавый мужчина кивнул, исчез, и через секунду металлическая дверь со скрипом начала подниматься.

Марч въехал в огромное бетонное помещение, очень похожее на парковку, с расставленными по всему периметру металлическими опорными столбами. Около дюжины автомобилей были разбросаны вдоль стен, оставляя большую часть пространства пустой. Все это было в процессе перекраски. Бочка из-под отработанного масла рядом с одной стойкой была наполовину заполнена номерными знаками, большинство из которых были привезены из другого штата. Дюжина мужчин, в большинстве своем чернокожих или пуэрториканцев, работали на машинах; очевидно, это был работодатель с равными возможностями. Потрепанный пластиковый радиоприемник в дальнем углу хрипло проигрывал WABC, местную станцию в стиле шок-рока.

Худощавый чернокожий мужчина с спортивной повязкой жестом велел Марчу оставить «Империал» у стены справа. Марч оставил его там, на всякий случай порылся в бардачке, не нашел ничего интересного и вернулся к двери. Худощавый мужчина, который снова закрыл дверь гаража, ухмыльнулся Марчу и сказал: «Ты действительно пригоняешь много машин».

«Улицы полны ими», - сказал Марч. «Передайте мистеру Маркони, что я был бы признателен, если бы деньги поступили быстро, хорошо?»

«Что ты делаешь со всеми своими деньгами?»

«Я — единственная опора своей матери».

«Она еще не вернулась в такси?»

«Шейный бандаж все еще на ней», - сказал Марч. «Она умела водить, но людям обычно не нравится ездить в такси с водителем в шейном бандаже. Я думаю, это суеверие.».

«Как долго она должна держать его включенным?»

«Пока мы не уладим дело во внесудебном порядке», - сказал Марч. «Скажите мистеру Маркони, хорошо?»

«Конечно», - сказал худощавый мужчина. «Но, между прочим, он больше не мистер Маркони. Он официально сменил фамилию на Марч».

«О, да? Как так получилось?»

«Итало-американская лига защиты от клеветы заставила его сделать это».

«Ха», - сказал Марч. Он покатал новое имя на губах:

«Сальваторе Марч. Звучит неплохо».

«Я не думаю, что он доволен этим», - сказал худой мужчина. «Но что он собирается делать?»

«Верно. Увидимся».

«Пока», - сказал худощавый мужчина.

Марч вышел и прошел четыре квартала, прежде чем нашел такси. Водитель бросил на него скорбный, но безумный взгляд и сказал: «Скажи мне, что ты хочешь поехать на Манхэттен».

«Я хотел бы сказать вам это, — сказал Марч, — но моя мать в Канарси».

«Канарси», - сказал водитель. «И я думал, что хуже уже быть не может». Он развернулся и поехал через шестой и седьмой круги Бруклина.

Через некоторое время Марч сказал: «Послушайте, вы не могли бы предложить маршрут?»

«Закрой лицо», - сказал водитель. Он сказал это тихо, но наклонился вперед, а его руки очень сильно сжимали руль.

Марч пожал плечами. «Ты босс», - сказал он.

В конце концов они добрались туда. Марч дал ему почти 15-процентные чаевые в честь его матери и, войдя внутрь, обнаружил, что его мать разгуливает без корсета. «Привет», - сказал он. «А что, если бы я был страховым агентом?»

«Ты звонил в дверь», - сказала она.

«Или смотрел в окно».

«Не устраивай мне скандалов, Стэн», - сказала она. «Я схожу с ума, запершись в этом доме».

«Почему бы тебе не пойти прогуляться?»

«Я выхожу на улицу в этой скобе, — сказала она, — подходят дети и хотят знать, не рекламный ли я трюк для «Под планетой обезьян»».