Хоб (ЛП) - Белл Дана Мари - Страница 17

— Спасибо, Ринго, — Мойра похлопала Михаэлу по руке. — Чуть позже пересечемся, ладно? У нас запись на семинар по гэльскому языку. Только не забудь.

— Хм? — Михаэла удивленно моргнула. Вот дерьмо. Она совершенно забыла о Джейдене, Дункане и Мойре, погрузившись в потусторонний взгляд Ринго, словно поддавшись гипнозу. — Да, конечно. Звучит неплохо.

Ухмылка Ринго была какой угодно, только не невинной. Ему явно понравилась ее рассеянность.

Черт. Ее влечение было слишком очевидно. Может, ей стоило сбавить скорость, отменить свидание… или перенести на более поздний срок. Они познакомились только вчера, но Михаэла уже была готова сбросить трусики и молить о пощаде.

— Михаэла?

Перед ее глазами возник образ — Ринго над ней, они занимаются любовью.

— Михаэла, — прошептал он возле ее уха, из-за чего по спине девушки побежали мурашки. — Наш столик готов.

Ух. Секс на столе. Она всегда хотела попробовать.

Острые зубы прикусили ее ухо.

— Не знаю, что у тебя на уме, но, пожалуйста, прибереги это на то время, когда мы останемся одни.

Михаэла чуть не застонала. Голос Ринго звучал… по-другому, более формально. Но в тоне прослеживалось глубина. Какая-то дикость и сила. Она снова сосредоточилась на реальном мире и обнаружила пристальный взгляд Ринго. Сейчас его глаза были более голубыми, нежели карими.

Он тоже хотел ее.

Михаэла облизнула губы, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. В этот момент его взгляд остановился на ее губах. Словно он хотел съесть ее.

И она собиралась позволить ему.

— Ты голоден? — прошептала она.

Ринго шагнул ближе.

— Михаэла?

Она снова облизнула губы.

— Пицца.

Он кивнул и положил руку на ее поясницу. Жар от его ладони ошеломлял.

— У них как раз освободился столик на двоих, дорогая.

— Мм-хм, — она позволила Ринго отвести ее к столику и усадить на стул. Устроившись рядом и подвинувшись максимально близко к Михаэле, он положил руку за спинку ее стула, окутывая девушку своим теплом. Михаэла практически сидела у него на коленях, но точно не собиралась жаловаться.

Боже, она превращалась в шлюху. Ринго постучал пальцем по столу и, проигнорировав меню, которое официант положил на поверхность, попросил принести колу.

Михаэла заметила, что его ногти почему-то стали черными.

— Ты упоминала, что работаешь медсестрой.

Ее внимание переключилось на его лицо. Девушка нахмурилась.

Черными? Ха. Более вероятно, что он все же воспользуется блеском для губ. Но… может она просто раньше не обращала внимание… вероятно, парень просто подготовился к костюму для съезда.

— А где?

— Педиатрия, — единственное, что Михаэла сумела выдавить из себя. Когда она рассказывала людям, чем зарабатывала на жизнь, то у них была одна из двух реакция. Испуг или благоговейный трепет. Будто она была каким-то гребаным супергероем. Но Михаэла никогда не отличалась смелостью. А вот дети… Они как раз были супергероями.

Поэтому Михаэла не хотела вдаваться в подробности. Для начала они закрепят возникшую симпатию, а уж потом она расскажет о своей работе.

— Еще я люблю кататься на сноуборде и гонять по грязи на мотоциклах.

Он ухмыльнулся.

— Точно. Водители той скорой помощи были хорошо знакомы с твоими увлечениями.

— Мне нравится скорость, — неужели она уловила нотку ревности? — Те парни — мои друзья. В больнице работают много хороших людей, но они лучшие и всегда прикрывают мою спину.

— А другие нет? — его рука соскользнула со стула и легла на ее плечи. Если бы речь шла не о Ринго, то Михаэла испугалась бы настойчивых прикосновений, но с этим мужчиной все ее страхи ушли на задний план.

Она немного поддалась на встречу мужчине, наслаждаясь его теплом.

— Некоторые полные придурки, чье единственное искупительное качество заключается в том, что они когда-нибудь умрут.

Он тихо рассмеялся.

— У меня тоже есть пару таких коллег.

— Чем ты занимаешься?

— Служба безопасности, — он ухмыльнулся. — Наш официант возвращается.

— Пепперони?

— А есть еще другие виды пиццы?

— Ох, ты идеально подходишь мне.

Он вновь прикусил мочку ее уха. Его зубы были удивительно острыми.

— Я очень на это надеюсь.

Черт. Михаэле так сильно хотелось ощутить, как его зубы впиваются в ее шею, что она практически чувствовала это. Девушка благодарно улыбнулась официанту, который принес содовую. Михаэла залпом осушила бокал.

Ринго сделал заказ, а заем добавил туда еще одну колу. Казалось, она забавляла его.

Хорошо. Возможно, пришло время для соблазнения.

Она взяла кусочек льда из своего стакана, провела им по губам, а потом закинула себе в рот. Рука Ринго напряглась на ее плечах, а пальца запутались в ее волосах.

— Ты играешь с огнем, дорогая.

Она достала еще один кусочек льда и лизнула его.

— Хорошо, что у меня есть лед.

Ринго удивил ее, опустив голову и всосав кубик льда, зажатый между ее пальцев.

— Какой?

— Я не сплю с парнями на первом свидании.

Откуда, черт возьми, это взялось? Михаэла умирала от желания нарушить свое золотое правило, особенно когда карий в его глазах почти полностью исчез, оставив только голубой, словно безоблачное небо. Она наклонила голову, изучая его лицо. Неужели это намек на зеленый, скрытый в прозрачной синеве? Михаэла могла вечно изучать его изменчивые глаза.

— Приятно слышать, — Ринго лизнул ее пальцы, посасывая кончики. Михаэла уже была готова умолять. — Тогда мне, возможно, придется приложить больше усилий на нашем втором свидании.

Похоже, она умрет счастливым человеком. Михаэла попыталась отвлечься от ощущения его теплого языка, скользящего по ее ладони.

— Ты работаешь с Каэлем?

Прежде чем ответить, он поцеловал ее в запястье.

— Он практикант.

— Ах, — она нахмурилась. Интимная атмосфера, окружающая их, пошла на убыль. — Разве ты не должен быть с ним?

Его глаза стали совершенно голубыми, светясь в дрянном ресторанном освещении.

— Нет.

«Ну ладно».

— Мне нравятся твои глаза.

Михаэла покраснела. Очевидно, ее фильтр между мозгом и ртом дал трещину, впрочем, как и разум с логикой.

— Спасибо, — Ринго выглядел до смешного довольным.

Она решила продолжать, так как вроде их разговорчики поднимают мужчине настроение:

— Я никогда не видела карих глаз, в которых было бы больше голубого, чем карего. А когда они становятся полностью бледно-голубыми, то светятся.

Ринго резко зажмурился, скрывая замечательные глаза.

— Да?

Казалось, он расстроился. День внезапно показался менее ярким.

— Я сказала что-то не так?

Он посмотрел на нее и нахмурился, когда увидел ее разочарование. В его глазах теперь опять появился карий. Черт, Михаэла действительно сказала что-то не то.

— Нет, — он прикоснулся к ее щеке, проведя пальцем по нежной скуле. — Нет, вовсе нет.

В самом начал Ринго прикасался к нет так, словно собирался закинуть на стол и трахнуть, словно зверь. Сейчас же он стал относиться к Михаэле так, словно она была самым редким цветком. С почтением, с которым она никогда раньше не сталкивалась. Михаэла понимала, что вполне могла стать зависимой от этих нежных касаний, благоговения на его лице и дикого желания.

Может, она уже подсела.

Вскоре вынесли пиццу, они поели, и Ринго оплатил счет, чем расстроил девушку. Она планировала, что их первое свидание пройдет по-голландски[1], но ему удалось отвлечь ее какой-то глупой историей о друге по имени Рон и о розыгрышах, которые они проделывали друг с другом.

— Встретимся за ужином.

Михаэла нахмурилась.

— Мне бы очень хотелось прийти, но не сегодня. Следующие две недели я работаю в ночную смену.

Его глаза вновь стали голубыми и засветились в темноте.

— Тогда позавтракаем?

Она склонила голову.

— С удовольствием.

У нее еще оставалось время перед работой, чтобы немного вздремнуть. Предложенный Ринго завтрак был весьма кстати.