Останься со мной (СИ) - Ершова Алёна - Страница 28

Оган принял, вчитался и свел брови к переносице.

— Ничего не понял, это как?

— Сама не знаю, — девушка произнесла это шепотом и склонилась к нему ближе, — но ошибки быть не может.

— Но здесь написано, что я князь Тугарский и Алатырский?

— По праву рода. Видите, вы прямой наследник Горыни Иномирного, а он был князем Тугарским, его средний брат Фафни Иномирный владел Алатырскими горами и примыкающими к ним поселениями, а младший Смог Иномирный был правителем Борейского княжества, так что да, ближайший к вам род – Гора Смогича, из него настоятельно не советую брать невест. Ой, тут написано, что вы женаты. Но все равно я должна была предупредить.

— Погодите. Тысяча лет же прошла! В Тугарском и Алатырском феодах правят высокие феодалы, как я могу быть наследником и князем?

— Теоретически легко. Смотрите, княжества входили в состав Гардарики. Они не были завоеваны, подарены или отданы по наследству. Просто после исчезновения князей, царь Иван Премудрый назначил в этих землях управляющих. Да, высокие феодалы уже более трехсот лет передают свои права по наследству, но по факту – они всего лишь наместники.

Оган почувствовал, как затягивается на его шее незримая удавка. Даже если отец решит помочь, ему не выстоять. Царь Василий никогда не отдаст два богатейших региона в руки потомков Горыни. Их род и так, как кость поперек горла… Да, уж удружил Горыня, ничего не скажешь.

— Скажите, сударыня, — Оган пытался понять, сколько у него есть в запасе времени до того, как князь Василий прикажет свои цепным Упирам пустить его на перья для подушек, — как скоро эта информация будет известна в Феодах?

— Так уже. Вот, посмотрите, их гербы окрасились алым, и на этом фоне проступил золотой парящий змей. — Она повернула зеркало, и Оган имел удовольствие наблюдать, как жители Шарукани, столицы Тугарского феода, задрав головы, тычут пальцами в новое знамя на центральной площади, как взволнованы служители порядка и спорят о чем-то волхв в традиционном одеянии со служителем Сварога.

— Кажется, мне лучше уйти, — произнес Оган сипло и вынул из шкатулки свой ярлык, — а вам ни за что не сознаваться, что видели меня здесь. Всего доброго.

Магичка закивала, но стоило князю покинуть святилище, как погрузила пальцы в зеркало, передавая служителям Сварога во вновь образованных княжествах, информацию о внешнем облике и местонахождении их правителя.

Глава 12, в которой Василиса попадает в услужение

Молодой потомок Горыни исчез так же неожиданно, как и появился. Оставил после себя лишь горечь на губах и улетел степным ветром. Василиса закрыла ладонями лицо.

— Боги всемогущие, что я творю? — Она оперлась спиной о путеводный камень и осела наземь.

«Вот и меня интересует тот же вопрос, — на коленях возник меч, — ты почему не вернулась в мир живых вместе с ним?»

Василиса посмотрела на странный клинок. Она готова была поспорить, что еще мгновение назад его тут не было. Перевела взгляд на Калин-мост и пожала плечами. Вот что тут ответишь? Интуиция? Понимание, что для нее проход в Явь пока закрыт? Упрямство и желание довести дело до конца, или элементарный страх? Страх своих чувств, несвоевременных и совершенно непонятных.

Ей нравился Оган — с собой-то можно быть честной. Ей приятно было думать о нем, приятно находиться рядом. Но пелена вдруг нахлынувшей любви не туманила мозг. И это было совсем не похоже на то, что она испытывала с Велимиром.

Велимир… С мыслями о женихе накатило отчаяние. Велимир умер у нее на глазах и это воспоминание оказалось настолько сильным, что раз за разом перекрывало все остальные. Тем не менее, нужно было сначала найти жениха и прояснить все, а уж потом кидаться в чужие объятия. Да и не подобает ей так себя вести, не вправе она бросать тень на царскую семью. Мысль эта пришла… и неожиданно пропала, не возымев прежнего эффекта.

«Да, уж там и без меня тени столько, что ни зги не видно. Интересно: то, что Горыня сказал Огану про Щура, относится и к роду Премудрых? Тогда как они будут без той, древней Василисы, которая силой своей хранила потомков? Это ж не просто семья, а целая династия царская. Спросить бы у кого мудрости, да разве сыщешь ее тут? Ладно, хватит спиной камень путеводный подпирать. Лучше выкинуть все лишнее из головы. Оставить мысли об Огане до иных времен и не тешить себя преждевременно надеждой на взаимные чувства. Все, надо вставать и идти искать Велимира. Тем более уже вечереет».

Василиса поднялась и огляделась. На черном каменном полотне виднелась лишь одна надпись: «Вперед?»

— Конечно, вперед, раз богатство с замужеством ты больше не предлагаешь, — ответила она, задумчиво потеребив шнурок на запястье. Прошла минута, другая, но проход в камне не появился, и дорога не возникла.

Василиса обогнула камень, закинула на плечо меч и пошла по мерзлой пустоши размеренным, ровным шагом.

«И куда ты идешь?» — поинтересовался меч через добрый промежуток времени.

Пустошь и не думала кончаться, а темная полоса леса, что виднелась на горизонте, — приближаться.

— Вперед, — обронила Василиса, не сбавляя ход.

«А почему ты уверена в том, что выбрала правильный путь и твое «вперед» именно там?» — Кощъ уже вдоволь насмотрелся девичьих воспоминаний и страхов, изучил подспудно изменившийся мир и теперь пытался понять, как быть дальше. Вся эта история с мертвым женихом очень дурно пахла и совершенно ему не нравилась. Девчонка явно храбрилась, но на душе у нее царил полный хаос. В таком состоянии хорошей судьбы не сыскать, а вот голову сложить легче легкого.

— А как же иначе? Любое движение — это дорога вперед даже когда тебе кажется, что ты топчешься на месте или скатываешься вниз. — Василиса помолчала, сама осознавая сказанное. — Да. Это понимаешь не сразу. Нужно время и умение оглянуться назад. Наверное, это две взаимодополняющие фазы жизни: движение и размышление. Следует уметь делать и то, и другое. Встать и идти, когда тошно. И уметь остановиться, когда хочется рвать и метать. При этом никогда не надо зацикливаться на чем-то одном. Постоянно несясь вперед, ты не увидишь, из чего состоит твоя жизнь, а вечно рефлексируя, увязнешь в собственных переживаниях.

«И откуда ты такая умная взялась а, потомица?» — По интонации меча было не понять, насмехается ли он, или ему действительно интересно.

— Из колодца, — Василиса постаралась придать голосу наиболее легкую интонацию, но ужас от того прыжка все еще гулял по нервам. — Знаешь, падение на дно — лучший способ узнать о своей жизни... и о своем окружении. Правда, подумать на этот счет у меня еще не было времени.

«А вот тут ты не права. Ты уже трижды начинала путь по Нави, трижды стояла перед камнем и трижды решала свою судьбу. Пусть ты еще не поняла этого, но твой выбор повлиял на конечную точку. Ты можешь хотеть одного, делать другое, а получить третье. Но дорога всегда начинается распутьем и всегда заканчивается испытанием. Два тобой пройдено. Третье впереди».

Василиса в который раз задумалась, к добру ли с ней меч или к худу? По всему выходило, что Кощъ знает гораздо больше, чем говорит. А говорит гораздо больше, чем должен.

— Что-то я не заметила никаких испытаний.

Меч хмыкнул: «В мое время бытовала поговорка: “То еще не горе. Горе будет впереди.” Вон, гляди, лес приблизился. Пойдешь туда?»

— Пойду, — Василиса с упрямой решимостью двинулась в черный провал между деревьями. Этот лес совсем не походил на тот, где она нашла жениха. В нем было тихо и безлюдно. Под ногами гулко чавкала жижа.

«Но здесь темно и жутко», — выдал очевидное меч. И вновь не понять, серьезен ли он.

Василиса остановилась.

— Тебе ли не знать, что найти себя можно, лишь заглянув в самый темный чулан.

Кощъ промолчал. Он помнил эту дорогу очень хорошо. Знал, куда она ведет. Даром, что почти два тысячелетия кануло с той поры, как шел по ней... Некогда крепкое тело все еще цеплялось за жизнь не желая умирать с рабским ошейником, а душа уже брела по миру мертвых. Но не через Калин-мост он пришел сюда, не через воды любимой Смородины. Нет, душа непокорного ведьмаря оказалась среди Мертвого леса, ибо искал он не покоя, а мести... И нашел на свою голову.