(Не)покорная жена (СИ) - Рамис Кира - Страница 35

Да только молодая да ветреная девица так не считала. Она уже год была влюблена в красавца пастуха, тот пусть был и беден, но молод, интересен, кровь играла в венах, девушка упрашивала родителей отдать её пастуху, но те, рассмеявшись, отказали. Что с голодранца взять, одну медную монету? А тут приличный мужчина серебром платит.

Невеста шла под венец, улыбаясь, строила глазки жениху, говорила слова ласковые, да такие, что Спиридон не мог дождаться, когда они останутся наедине. Зачерствевшее за годы одиночества мужское сердце дрогнуло, он решил, что поймал за хвост удачу. Вот сейчас у него будет дом полная чаша, молодая, красивая, любящая жена, дети, почёт, уважение и зависть соседей. Никто больше не посмеет сказать, что он зачерствелый и никому не нужный холостяк.

Проводив гостей за дверь, молодые направились в красиво обставленную спальню, Спиридон расстарался, купил дорогие простыни, украсил комнату цветами, окна украшали плотные новые шторы, на столе стояли свечи.

Девушка подарила жениху лёгкий поцелуй в губы и, улыбаясь, предложила перед брачной ночью выпить по бокалу вина.

Спиридон согласился, понимал, что пусть его жена весёлая и открытая, но первая брачная ночь… Следующее, что он помнит, как проснулся утром, дом разграблен, его густые чёрные с проседью волосы лежат на подушке, голова лысая, желудок болит так, будто его железом прижигали.

Сил хватило лишь выйти за порог, благо мимо люди проходили, услышали его стоны, помогли, вызвали судейских, Кудрю. Он ещё неделю пролежал в кровати, всё это время велись поиски жены-беглянки, но найти её не удалось. Она исчезла вместе с пастухом.

Родители девушки поклялись на чёрном камне, что были не в курсе планов дочери, их отпустили. Спиридон, осмеянный деревенским людом, натянув капюшон на голову, вернулся к работе. Его ни на один день не покидало желание найти беглянку, вернуть домой, наказать, унизить, заставить быть его. В общем, он хотел лишь мести. Но денег, чтобы кого-то нанять для поисков, не было, а судейские не очень шевелились в этом направлении. Нет, они разослали по магическим каналам информацию о беглянке воровке-жене, но та словно в воду канула.

Прошло полгода, и тут случается ситуация с Викторией. Она попадает в жуткие лапы Спиридона, у которого после того, как он узнал, за что девушка оказалась в подвалах, кровь застилает глаза, он начинает допрос и срывается. Перед его глазами стоит не незнакомка, а красавица жена, что отравила его ужасным ядом. Если бы не чудо, то мужчина бы не выжил.

Спиридон, не жалея плеть и руки, пытался заставить Викторию признаться, что она отравила то ли мужа, то ли его. На каждый удар и требования Вика смеялась…

В этот момент на меня нахлынули чужие воспоминания. Не смеялась девушка, а молила прекратить. Она была готова признаться в чём угодно, но Спиридон, забыв себя, требовал другого.

Побледнев, я покачнулась, неприятно и до ужаса страшно было смотреть чужую боль, сильные руки Никиты подхватили меня и прижали к широкой груди.

– Не слушай, – он попытался ладонями закрыть мои уши, но я мотнула головой.

Весь этот ужас длился несколько дней, Спиридон не уходил домой спать, запирал Вику в клетку, с помощью своей магии подлечивал «непокорную жену», давал воды, хлеба и падал в соседней клетке спать.

Всё это прекратилось в момент, когда за девушкой послал судья, и в тот же момент я переместилась в тело уставшей от побоев и оскорблений неповинной бедняжки.

После таких признаний на судейском подворье воцарилась тишина, кажется, даже мухи замерли.

Магия отпустила руки Спиридона, временный судья ударил молотком по блюдцу, а над чёрным камнем возникли алые магические слова.

Прочитав их, Спиридон взвыл. Ему полагалась полная конфискация имущества, запрет на использование магии, тридцать ударов магической плетью и пожизненные каменоломни.

С судейского подворья я выходила совершенно опустошённая, грустная, но на душе присутствовала какая-то лёгкость, словно камень упал.

– Вика, ты как? – Никита помог сесть на Вишню и заглянул в мои глаза. – Всё будет хорошо, Спиридон получил по заслугам, не смей его жалеть.

– Хорошо, – пробормотала я. Приближаясь к разрушенному дому, тихо поинтересовалась: – Где мы сейчас будем жить?

– Кудря иногда сдаёт комнаты, на один день остановимся у него, а там посмотрим, – улыбнулся Никита, поглаживая мою руку.

Постояв над развалинами и посовещавшись, мы с Никитой решили, что лучше всего перебраться в город, там больше возможностей.

Птицу пришлось продать Людмиле, бесплатно она не согласилась, а за символическую цену взяла. Андрей и Лена, вернувшись с прогулки, были расстроены и рады. Расстроены, потому что мы потеряли дом, а рады из-за возвращения магии любимому папочке.

Наш умный Вишневский как мог помогал Никите в разборе завала, хотя тот и сам неплохо справлялся при помощи магии. Но два мага лучше, чем один.

Из меня помощник, с перевязанными руками, не вышел, сидела на уцелевшей табуретке и поддерживала морально тружеников.

Я думала, что ничего не сохранилось, но целых вещей оказалась приличная горка. Была и посуда, и игрушки, и продукты, и даже моя кровать не пострадала, так, немного поцарапалась.

Как ни странно, но пришёл судейский работник, всё описал, поскрежетал зубами и вынес решение в нашу пользу. Так как обрушение казённого дома произошло не по нашей вине, смотри-ка, даже не повесили на Никиту штраф. Похоже, после освобождения такого знатного человека они побаивались, и платить не нужно. Этим же человеком был отдан приказ пришедшим с ним работникам: как только мы покинем двор, разобрать постройки, собрать уцелевшие доски и пустить их на ремонт других казённых домов или на дрова, как получится.

Никита, не боясь и не выгоняя любопытных людей со двора, аккуратно спустился в погреб, достал овощи и выкопал деньги, их он никому не показывал, сразу спрятав за пазуху.

Вишневский в два захода перевёз уцелевшие вещи во двор Кудри, тот морщился, но не запрещал. Сдав нам комнаты на втором этаже своего дома, долго сокрушался, что я его подставила с растениями для лечения судьи.

Я лишь развела ранеными руками: мол, в ближайшие дни в лес идти не смогу. Тот поворчал и по дружбе, которой между нами никогда не было, попросил купить и выслать травы в деревню.

На логичный вопрос, с кем я должна выслать, он задумался, почесал затылок, а потом махнул рукой, решив сам съездить в город. Давно там не был, а завтра обоз в путь собирается. Никита, услышав об этом, сбегал и договорился, чтобы нас да наши пожитки захватили.

Если в аптеке не найдутся травы для судьи, то Кудря будет заказывать сбор лекарственных растений уже у городского травника. А тот, скорее всего, возьмет дороже, чем я.

Перед сном, посчитав, сколько у нас осталось серебра, наметили план действий. Если вдруг ещё не пришли деньги за первый корень, то мы снимем комнаты или небольшой домик. Никита встанет на учёт как магический страж и будет сопровождать меня и других желающих в лес официально, а если деньги пришли, то уже на месте будем решать, как их потратить.

Будь моя воля, не стала бы рисковать своим здоровьем, разыскивая дорогие травы. Одно дело – с экрана телевизора смотреть на охоту, а другое – вживую ощущать звериное дыхание возле лица. В природе лесные звери намного крупнее, чем в фильмах. Но пока не до капризов. Хочешь хорошо заработать – придётся идти.

В душе теплилась надежда, что раз Никита очень сильный маг, то защитит меня от любой напасти.

Утром, завтракая, на свежую голову мы решили всё же в город поехать вдвоём, на разведку, так сказать, Вишня нас двоих домчит быстро. Детей пришлось оставить Людмиле, но за её отзывчивость я твёрдо решила отблагодарить подарками, раз деньги она не берёт.

В душе теплилась надежда, что всё же ответ из столицы пришёл.