Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 41

Он обернулся. Какой-то круглоухий, очень старый и худой. Вначале Эйтан принял его за нищего, - уж слишком потрепанной была одежда незнакомца, - но мгновение спустя понял, что ошибся. У старика были ледяные серые глаза и взгляд человека, привыкшего повелевать.

- Хочешь? – спросил Эйтан, показывая старику блинную трубочку. – Или тебе денег дать?

- Ты Эйтан Эриль, верно? – внезапно спросил старик.

- Нет, - ответил Эйтан, тяжело глянув на старика. - Ты ошибся.

- Наверное. Сидов в Румастарде не так много. Я искал Эйтана Эриля, - тут старик так посмотрел на молодого эльфа, что Эйтан понял: этот круглоухий прекрасно знает, кто он такой, - чтобы сообщить ему о сестре.

- О сестре? – Эйтан вздрогнул, вскочил с тумбы. – Ты что-то знаешь о Беани?

- Она жива.

- Жива?! Ты лжешь! Мне сказали, она погибла в битве у Алой реки.

- Нет. - Тут старик подошел к ошеломленному Эйтану вплотную и понизил голос до шепота. – Ты сможешь встретиться с ней.

- Где она?

- Мне было видение. Твоя сестра направляется в Иль-Флор; это разрушенная деревня в нескольких милях от Марблскалла. Ей нужно еще дней пять, чтобы добраться до места. Ты сможешь перехватить ее в Иль-Флоре, если сегодня же покинешь Румастард.

- Я не верю тебе! Кто ты вообще такой?

- Просто странник.

- Как ты узнал, что Беани жива?

- Я многое знаю. Например, как ты зарабатываешь на жизнь. Тот, кто хочет смерти принца Дугана Хемфрика поставил Старшим одно условие – после того, как Дуган умрет, его убийца тоже должен будет умереть. И Старшие согласились с этим условием. – Старик глянул за плечо юноши, усмехнулся. – Ты остался без завтрака.

Эйтан невольно оглянулся и увидел, что маленькая мохнатая собачонка стащила с тумбы его блинчики и жадно их уписывает. Он смотрел на собаку всего секунду, а после, обернувшись, обнаружил, что старика рядом с ним уже нет. Опомнившись, Эйтанпобежал вдоль канала к торговым рядам, пытаясь углядеть среди прохожих странного круглоухого, ошеломившего его своими словами, но тщетно – старик как сквозь землю провалился.

Кто-то больно толкнул его в спину. Эйтан вскрикнул, оглянулся и увидел чумазого грузчика, тащившего большой ящик.

- Чего встал на дороге? – прикрикнул грузчик. – Посторонись!

Эйтан попятился – по лестнице от канала поднимались еще люди, груженные поклажей. Они прошли мимо молодого сида, обдав его крепким запахом пота, смолы ивинного перегара. Простояв в растерянности еще несколько мгновений, Эйтан побежал через рынок в город.

Он пронесся по Коричной и Кожевенным улицам и остановился на маленькой площади с фонтаном. Бассейн фонтана был до краев полон холодной мутноватой водой, и Эйтан погрузил в нее голову. Ураган чувств, вызванный разговором с загадочным стариком, понемногу стихал, холодное купание освежило юношу, и Эйтан, сопровождаемый взглядами женщин, пришедших за водой, пошел домой.

У Ночных Теней не было постоянного жилья. Как правило, ассасины братства снимали сразу несколько комнат в тавернах или доходных домах, причем всегда в бедных районах – там было легче затеряться. Поэтому и особого имущества у них не было: все необходимое снаряжение, оружие и деньги ассасины находили в тайных схронах, разбросанных по всему Румастарду и помеченных особым знаком. Так что сборы в дорогу заняли лишь пару минут. Переодевшись в чистое платье, Эйтан бросил в дорожный мешок пару белья, краюху хлеба и положил сверху единственную вещь из своего прошлого, с которой не расставался все последние годы – простую деревянную чашку, расписанную синими и золотыми цветами. Подарок, который много лет назад сделали ему мама и Беани. Забросив мешок на плечо, Эйтан сбежал по черной лестнице во двор и вышел переулками к паромной переправе.

Паром на противоположный берег Тейна вот-вот должен был отправиться. Эйтан протолкался через собравшуюся на берегу толпу на причал, побежал к забитому пассажирами парому.

- Мест нет! – заорал ему паромщик.

Эйтан на бегу бросил паромщику золотую монету, которую тот ловко поймал, и прыгнул на паром, едва не столкнув в воду какого-то крестьянина с двумя цыплятами в руках. Паром быстро отваливал от причала, и у Эйтана появилось чувство, что он больше никогда не вернется в Румастард. Но это его не особо печалило. Если Беани действительно жива, все будет по-другому. Настанет новая жизнь.

Совсем не такая, какой он жил все эти годы.

***

Навечерней заре он был уже в Довликане – крохотном городке севернее Румастарда. Скаковых лошадей на продажу в местной конюшне не оказалось. Эйтан спросил, где можно купить коня.

- В пяти лигах отсюда есть станция с лошадьми, - ответил лошадник. – Там можно купить или взять во временное пользованиеездовую лошадь. Иди прямо на север, не пропустишь.

Перед тем, как покинуть Довликан, Эйтан зашел на местное кладбище. Кладбищенскую тишину нарушали только крики ворон, которых здесь было несчетное множество, и шум ветра в кронах огромных деревьев. Эйтан вошел в раскрытые ворота и неспешной походкой зашагал вдоль могил.

Очень скоро он нашел нужное место. Это была безымянная могила в самом конце заросшей сорной травой аллеи. На мраморной плите надгробия была выцарапана чем-то острым раскинувшая крылья летучая мышь – знак, которым помечались тайники братства, разбросанные по всему Аркуину. Оглядевшись по сторонам, Эйтан подошел к надгробию и не без труда сдвинул тяжелую плиту.

Под плитой не было никаких останков – только мешок из непромокаемой кожи, в каких Ночные Тени прятали припасы, предназначенные для вышедших на охоту братьев. Эйтан развязал горловину мешка и высыпал содержимое. В мешке оказался колчан со стальными болтами, запасная одежда – туника, штаны, капюшон, маска, мягкие туфли и перчатки, - кинжал в ножнах и сумка из твердой кожи. В сумке Эйтан обнаружил кошелек с десятью левендалерами, порошок, отбивающий нюх у собак, и две бутылочки с контактным ядом. Деньги у него были, но он забрал кошелек и, подумав, прихватил кинжал и яды. Кинжал он повесил на пояс, яды положил в поясную сумку, где лежали духовая трубка и футляры с отравленными колючками. Сложив остальное обратно в мешок, молодой эльф задвинул плиту на место и покинул кладбище.

Время приближалось к полуночи, когда Эйтан, порядком уставший за минувший хлопотный день, увидел впереди за деревьями фонари расположенной у самого тракта станции. Во дворе стояла запряженная волами повозка, а в стойлах под навесом – несколько лошадей, предназначенных на продажу. Еще две отменные лошади были привязаны к коновязям. Бегло осмотрев лошадей и сделав выбор, эльф вошел в таверну.

Народу в зале было немного: несколько мужчин, по виду простолюдинов, сидели за одним из столов, пили эль и играли в «камни». Хмуро покосившись на Эйтана, они продолжили игру. В углу у горящего камина, положив руки на стол, а голову на руки, спал крепким пьяным сном какой-то человек в дорожной одежде и забрызганном грязью черном плаще. На столе перед ним стояло не меньше дюжины винных кувшинов. Пахло пригорелой едой, пролитым пивом, дегтем и горячей смолой. Трактирщик стоял за стойкой, широкоплечий стриженый в скобку верзила, протирал полотенцем наваленные в лотке оловянные ножи и ложки, и смотрел на Эйтана. Было заметно, что визит сида не доставил ему удовольствия.

- Чего надо? – буркнул трактирщик, продолжая нахально сверлить Эйтана глазами.

- Лошадь. – Эльф достал кошель. – Вороной конь в дальнем стойле. Или одна из лошадей у коновязи.

- Лошади у коновязи не продаются.

- Почему?

- Потому что у них есть хозяева, эльф. Вон, один из них сидит, - трактирщик показал на спящего за столом пьяницу.

- Тогда я беру вороного.

- Это лучшая лошадь. Десять левендалеров.

- За эти деньги можно купить трех коней.

- Так иди и купи. Десять золотых.