Страж Кодекса. Книга III (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 23

Охотники сбились с темпа и в шоке замерли, видя такую расправу над чудовищем. София вообще воды в рот набрала и сейчас была похожа на рыбку, которую выкинули на берег.

Медведи зарычали и явно не оценили убийства своего собрата, ринувшись на меня всей толпой. Перед мордой каждого из них появился Жёсткий Барьер. Мишки врезались в них и замотали мордами, а несколько отбитых попытались разорвать Барьеры ледяными когтями. Я, в свою очередь, уже бежал к ним, развив скорость. Печать усиления работала на отлично, хоть в ней и была всего одна ступень. Но этого хватило, чтобы прыгнуть вверх, закрутить молот над головой и приземлиться прямо в середину медвежьей кучи.

Земля дрогнула, снег взлетел вверх от ударной волны, создавая завесу. Раздались рыки боли и гнева, и среди них слышался мой смех.

— Всё сам… Но да ладно!

Надеюсь, что в этом Разломе есть кто-то посильнее этих мишек, а то мне точно будет скучно!

Глава 11

— Как же тут холодно… Ненавижу холод! — стуча зубами, укутывалась в шубу София.

В руках девушки были фляга с водой и бутерброд, который она хомячила и делилась с подругой. Тимофей сидел рядом со мной у сделанного наспех костерка в пещере и грел руки.

Я с улыбкой засунул прут с сосиской в костёр и смотрел, как жир капает на дрова, с шипящим звуком испаряясь. За порогом пещеры — вьюга и буран, а снега столько, что в нём можно утонуть. Погода в Разломе выдалась отвратная, но это по словам Охотников, а не моим. Мне вообще в кайф! Даже на ностальгию пробило! Сырая пещера, мясо в костре, замёрзшие ноги и сопли в носу! Я прямо вспомнил себя начинающим Охотником, когда забрёл в Северные Королевства. Был у меня контракт на ледяного тролля, что кошмарил деревни и пожирал овец, иногда перекусывая крестьянами. Ух, сколько же я за той морозной падалью гонялся! Этот мелкий и пузатый любитель мяса отлично прятался в снегах и передвигался по ним, как скоростной болид! Повезло, что загнал его в горную местность и тупик, где и пробил башку его же дубиной! На словах это казалось просто, но на деле была та ещё морока! Тем более, что тролль успел откусить из моего левого плеча хорошенький такой кусок мясца, и я чуть не сдох в сугробах! Двумя словами — Жизнь Охотника!

— Белов, тебе вообще не холодно⁈ — с недовольством сказала Софа, видя мою улыбку.

— Холодно, — частично соврал я. — Но я не привык жаловаться.

Девушка фыркнула и отвернулась, достав бутерброд и дав его Тимофею. Парень хоть первое время отнекивался, чем обижал деваху, но потом согласился и принял «дар». Забавно, но этот простой жест вызывал у парней из отряда Кости смех и шепотки, которые, в свою очередь, раздражали Софию.

— Ты ей нравишься, — шепнул я Неврозову.

Он подавился, посмотрел на меня большими глазами и с трудом проглотил кусок.

— Ч-что?..

— Нравишься ты ей, говорю, — тихо повторил я. — Вот что.

— Да она меня как только ни посылала, — незаметно взглянул он на Софию, что общалась со своей подругой Миланой. — Да и вообще…

— Вот ты… Тимофей, — хмыкнул я. — У тебя с девушками так же, как с даром раньше было, да?

— А вот сейчас обидно, — откусил он бутерброд и грустно начал жевать. — Как-то после школы… Да и в ней… Не сложилось у меня. Я же не просто за плохое отношение избил Алмазова в кровь…

— Рассказывай, — косо взглянул я на него. — А если история мне понравится, то я дам тебе одну сосиску.

— Всего лишь одну? — поддержал он игру.

— Да, — улыбнулся я. — Потому что у меня их осталось всего две. И уж извини, но для второй ты не того пола.

Тимофей завис и попытался понять шутку, а когда до него дошло, то смутился и сказал:

— Дима, вот ты же благородный и хороший человек, а…

— Юмор ниже пояса — самый дерьмовый, но ты слишком смешно на него реагируешь! — хохотнул я.

Махнув на меня рукой, Неврозов около минуты дулся, но потом начал рассказ. Я внимательно его слушал, параллельно посматривая на Григория и Тихомирова, что сейчас дежурили у входа в пещеру. Дядю Гришу всё же припахали, и Тимофей попросил постоять на стрёме, пока группа Охотников сделала привал. Медведу это ничего не стоило, и он согласился, но при условии, что Тихомиров отдаст ему десять оранжевых желеек по выходу из Разлома. Неплохо так, заработал около трёхсот тысяч рублей просто за постоять.

История Тимофея была проста, понятна и немного скучна. Ну это для меня, а другого слушателя она, возможно, и впечатлила бы. М-да уж, и как Неврозов не вырезал весь род Алмазовых под ноль, после того, что сотворил их сынок? Силой и ради прикола засунуть голого парня в душ к голой девушке, это ещё надо до такого додуматься. Сделай подобное с моей сестрой или ребёнком, то я бы, как минимум, отрезал бы руки главе рода, чей представитель решил так поприкалываться.

— Ладно, — сказал я, когда парень замолчал и, сняв сосиску с прута, протянул ему. — Держи, заслужил.

— Спасибо, — улыбнулся Тимофей и засунул мясо в остатки бутерброда Софии, сделав его ещё вкуснее. — Дим, я ведь правильно сделал, что решил отомстить таким образом? Через спарринг.

— Сложно сказать, — пожал я плечами и вытащил вторую сосисочку, нанизав её на палку и запустив в костёр. — Месть вообще штука… двойственная.

— Объясни.

— Ну вот смотри, — повертел я прут в костре и услышал шкворчание жирка. — Тебе сделали больно и плохо — ты отомстил обидчику, но потом он сам продолжит тебе мстить за нанесённую обиду. Это замкнутый круг.

— Тогда причём тут двойственность? — не понял Тимофей.

— А при том, что в мести нужно либо прощать и ничего не делать, либо доводить до конца. Ты в силах разорвать круг двумя способами. Первый вариант самый простой, но для этого нужны как мудрость, так и желание. Немногие готовы прощать обиды, боль, унижения и всё в таком роде, — заметил я, как он поморщился на слове «унижения». — Второй вариант сложнее. Ты мстишь так, что у обидчика больше не будет возможности подгадить тебе в будущем. Либо словесно, что самое сложное, либо же…

— Убийство, — дошло до него.

— Именно, — кивнул я. — Убитый враг не будет мстить. Ты можешь сейчас сказать мне про то, что отмщением могут заняться родные, но… когда ты идёшь по трупам и рекам крови, для тебя размываются границы. Где одно убийство, там и два, и больше. Ты делаешь всё, чтобы успокоить напряжение внутри себя и забыть про проблему.

— А как же ты с отцом? — задал он логичный вопрос. — Он хотел забрать земли твоего рода. У тебя была причина для мести и обиды.

— А вот это, мой ученик, и называется мудростью. Я не простил твоего отца, — хмыкнул я, заметив, что Тимофей замер. — Но и зла ему не желаю. Он не хотел вредить моему роду физически, а действовал с точки зрения закона. Он не убивал, не проливал реки крови. Просто увидел возможность. В тот день, когда мы с ним встретились и поговорили, её увидел и я. Взаимовыгодное сотрудничество было лучше, чем война. Заметь, за это самое сотрудничество я бесплатно получил больше, чем если бы платил за это кровью.

— Я все равно не понимаю, — покачал он головой. — Мне нужно было убить Алмазова, получается? Или простить его?

— Сложно сказать, Тимофей. Ты вообще пробовал с ним поговорить для начала?

— Разговаривать с тем, кто всю мою школьную жизнь издевался? — странно посмотрел он на меня.

— А почему нет? — пожал я плечами. — Осуществить месть — дело не такое уж и сложное. На том же примере твоего отца я мог не разговаривать с ним, а остаться при своих мыслях и ударить, когда захотел бы. Ты желаешь через меня обрести уверенность в собственном поступке, но сам для этого не хочешь предпринимать каких-либо действий. Но раз ты спросил, то мой тебе совет: добудь информацию. Знания — сила. Особенно, когда дело касается врага. Поговори с Алмазовым и узнай, почему он тебя задирал. Если вам удастся поговорить по душам, то от этого и будешь отталкиваться. А если нет, то будешь думать. Либо же ты можешь забить на это и просто прикончить его.