Кодекс дуэлянта. Книга 1 (СИ) - Волков Тим - Страница 17

За столом собралась вся небольшая семья Шпагиных. Во главу стола уселась Велимира Ивановна. Родство ее было не таким прямым, как у всех остальных — все-таки она была дочерью брата нашего деда Луки, — но именно она каким-то образом взяла в руки все бразды правления родом. Боевая хватка ее чувствовалась во всем.

По правую руку от нее сел Амадей. Судя по ее лицу, он не шибко желал сидеть рядом со своей соседкой, но вступать в спор не стал — был гостем.

Дальше разместилась Дарья. Справа от нее — Борис. Я надолго остановил на нем взгляд. Брат тоже смотрел на меня со смесью чувств. Едва меня увидев, он удивился. Но удивление свое быстро спрятал за ледяным взглядом. Потом все же не сдержался и вновь глянул на меня, когда я усаживался за стол.

«Не верит, что я еще жив после встречи с Бритвой! — подумал я про себя. — Наверняка лихорадочно пытается сообразить, что же произошло, что я цел и не вредим вернулся в дом».

— Приятного аппетита, Борис! — произнес я, откровенно глумясь над ним.

— Приятного аппетита, братец! — ядовито ответил тот, растянувшись в улыбке.

За маской сарказма угадывалась злость. Его смятение мне нравилось, и я им упивался.

— И тебе приятного аппетита, — тем же тоном ответил я.

— Давайте выпьем за приезд Амадея! — предложила Велимира Ивановна.

Слуги разлили шампанское.

— Надолго к нам? — спросила тетя, отпив напиток.

Вопрос был не тактичный, но Амадей виду не подал. Напротив, стараясь разозлить Велимиру, ответил:

— Не переживай, останусь подольше. Я же не буду помехой?

— Конечно же нет! — воскликнула Велимира Ивановна, но судя по ее сомкнутым на переносице бровям такой ответ ее явно не устроил.

— Ну вот и отлично! — улыбнулся Амадей. И повернувшись к слуге, обратился: — Кстати, стерлядь просто отличная! Пальчики оближешь!

Еще одно нарушение такта, которое занозой кольнуло Велимиру Ивановну — нужно было обратиться с похвалой к ней, а не к слугам. Амадей мельком глянул на меня, подмигнул — мол, смотри как ее. Я не сдержался, тоже улыбнулся.

— А мне стерлядь не понравилась! — сказал вдруг Борис. — Гадость какая-то! И заяц недосоленный!

Борис швырнул тарелку на пол. Та со звоном разбилась. Слуга тут же принялся собирать осколки.

— Такую еду даже собакам нельзя отдать. Слышишь? — он крикнул слуге. — Не смей отдавать это собакам — потравишь! Выкинь сразу на помойку. Или сам съешь!

У меня зачесались кулаки — захотелось врезать Борису. Но Амадей поймал мой злобный взгляд и едва заметно подал знак — не горячись. Дарья тоже осторожно ткнула меня ногой под столом.

Дальше ели в полной тишине, хотя аппетита уже и не было. С трудом добрались до десерта, который особо и не тронули, хотя выглядел он весьма аппетитно. Первым не выдержал Борис:

— Я сыт. С вашего позволения, — и не дождавшись ответа, вышел из-за стола, противно скрипнув стулом.

Начали расходиться и другие. Велимира Ивановна посетовала на усталость и тоже отправилась к себе. Мы с Амадеем и Дарьей еще некоторое время поболтали о пустяках, потом тоже пошли каждый в свою комнату.

Я зашел к себе. Некоторое время размышлял о том, чтобы вызвать Лисенка для массажа, но был слишком уставший и, повалившись на кровать, тут же уснул.

Однако посреди ночи что-то противно зазвенело.

Три-и-ить! Три-и-ить! Три-и-ить!

Я не сразу понял, что произошло, открыл глаза и принялся глупо озираться. В голове еще была мешанина из снов. Почему-то сначала показалось, что это Бритва скоблит лезвием по окну, пытаясь проникнуть ко мне в комнату. Потому подумалось о монстре из башни. Но это было не первое и не второе.

Три-и-ить! Три-и-ить! Три-и-ить!

Звонил телефон, вырывая меня из приятной истомы.

— Какого… — хрипло прошептал я, поднимая трубку. — Алло?

— Кричевский! — раздался знакомый голос. — Кричевский, ты?

— Гезе! — узнал я голос. — Ты как меня…

— Не важно. Послушай. Времени очень мало. Нужно срочно встретиться.

— Сколько время?

— Около двух ночи.

— Что случилось? К чему такая спешка?

— Кричевский, я разве тебя когда-нибудь не по делу беспокою?

— Нет.

— Ну тогда ты должен понимать, что если я тебе звоню в два часа ночи, то дело действительно важное, — Гезе был взволнован.

— А по телефону никак не сообщить? Нужно обязательно куда-то ехать?

— Послушай, твой новый голос я слышу во второй раз. У меня до сих пор ломка сознания не прошла. Я понимаю, что с тобой говорю, но разум сопротивляется. Так что мне нужно именно увидеть тебя, поговорить с тобой. Мимику твою разглядеть — она все равно проявляется. А так я даже не уверен, что этот тот абонент, который мне нужен. Да и не уверен, что нас не прослушивают — телефоны не надежная вещь. Так что давай через полчаса на старом месте?

— Хорошо, — согласился я. — Мне одеться нужно. Ты хоть намекни про что речь пойдет? Про Бориса и Бритву?..

— Мне удалось кое-что выяснить про Искариота. И тебе нужно об этом знать как можно быстрей. Потому что дело и в самом деле важное. Жизненное важное. И когда я говорю «жизненное», то имею ввиду твою жизнь. Кричевский, тебе угрожает смертельная опасность. И все, что было до этого — детский лепет.

Я положил трубку и сразу же принялся одеваться. Сон как рукой сняло. Если Гезе говорит, что дело чрезвычайно важное, то это действительно так. И нужно поспешить.

Волнительное чувство было тяжело унять. Теперь мне откроется тайна этого Искариота, и я смогу понять, за что же поплатился жизнью. А еще смогу отомстить за свою смерть.

Я осторожно выглянул в коридор. Не хотелось сейчас попасться кому-то на глаза. Впрочем, в такую глубокую ночь вряд ли кто еще не спит. Я пошел к выходу, все же невольно смягчая шаги, и сам не зная почему. Не хотел разбудить Велимиру Ивановну? Ее вряд ли просто так разбудишь, своим медвежьим храпом она дворовых собак пугает. А вот прислуга может соскочить и тогда начнется переполох — что-то нужно, господин? что-то подать, господин? что-то принести, господин?

Я уже подошел было к лестнице, ведущей в холл, как вдруг приметил в полутьме узкую полоску света, пробивающуюся из-под щели в двери.

Свет горел в комнате Амадея.

Почему он не спит? Все-таки два часа ночи. Бессонница с дороги? Или что-то другое?

Любопытство завладело мной, и я подошел ближе. Подслушивать было не очень красиво и тактично, но я все же прислонил ухо. А вдруг дяде плохо, и он там лежит на полу и хрипит, умирая?

Но Амадей не умирал и чувствовал себя вполне хорошо. Это слышалось по его бодрому голосу и смеху. А еще гость был не один.

— Выпьешь? — спросил Амадей.

— Да, — ответил второй, и я перестал дышать.

Борис.

А вот это уже интересно. Что это они делают в такое время? Да еще и вдвоем.

Глухо хлопнула пробка, раздалось журчание — напиток полился в стакан, явно наполненный льдом.

— А виски то дрянь, — произнес Амадей, покашливая.

— Извини, все, что есть. Папенька свободных денег не оставил, так что не слишком то и разгуляешься.

— Ладно, — вздохнул Амадей. — Сойдет и такой.

Раздался звон бокалов, потом на пару секунд тишина.

— Ну, что скажешь? — после паузы спросил Амадей.

— Нечего сказать, — севшим голосом ответил Борис. — Все в пустую.

— Не нашел?

— Нашел, но не все.

— Как это — не все?

— Да вот сам посмотри.

Раздалась возня, шуршание бумаги. Потом опять все замолкли, причем надолго.

— Ерунда какая-то! — сказал наконец Амадей. — И это все?

— Все.

— А где продолжение?

— Я не знаю. Говорю же, что нашел только это. Думаю, на третьем листе как раз самая важная информация.

— А это какая? Вторая?

— Вторая.

— Черт, третьей нет!

— А ты весьма проницателен, Амадей! — с сарказмом заметил Борис.

— Пустослов твой папаша! Не мог все коротко написать. Принялся размазывать мысль по бумаге…