Поход (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 29

Только вот теперь, после нескольких месяцев службы под командованием капитана Лафора, мнение виконта о его подразделении кардинально переменилось. В отличие от других когорт легиона «Отчаянных», куда набирали всякий сброд из числа висельников и душегубов, которые никогда не участвовали в битвах, в когорте Лафора все было по-другому.

Капитан собирал в нее лишь тех, кто имел боевой опыт. В основном это были те же ветераны-легионеры, только в свое время оступившиеся и нарушившие закон. К слову, там были не только убийцы, но и обычные мошенники или оказавшиеся в долговых ямах злостные неплательщики. Другими словами, когорта Лафора почти ничем не уступала бойцам Самюэля Кронера. Даже вооружение и экипировку капитан умудрялся доставать если не лучшую, но и не откровенную дрянь. А слухи о железной дисциплине в когорте Лафора виконт смог проверить на собственной, так сказать, шкуре.

— Держать строй, ублюдки! — грозно прорычал один из сержантов. — Кто дрогнет, тому лично все его потроха через глотку вырву!

Виконт хищно усмехнулся. Сержанты были под стать своему капитану — сущие звери. Еще неизвестно, кого сейчас больше боялись легионеры: скачущих в их сторону аталийцев или собственных сержантов.

К слову, Лафор предлагал Андре повышение, но тот, поблагодарив, отказался. Он искал достойной смерти в бою. И сегодня, скорее всего, его желание исполнится. Но сперва, перед тем как погибнуть, он прикончит как можно больше аталийцев и хотя бы так, пусть и в собственных глазах, восстановит свою честь.

Виконт де Шатильон невольно бросил взгляд назад, где в окружении своих страйкеров стоял человек, встреча с которым кардинально повлияла на его судьбу.

Бастард Макс Ренар… А ныне маркграф де Валье. Боевой маг чудовищной силы…

На лицо виконта набежала тень. Что за демон дернул его вызвать Ренара в тот злополучный день на дуэль? О, боги! Как же позорно он проиграл тот поединок, который и поединком-то сложно было назвать. Вся столица обсуждала этот конфуз и смеялась над Шатильоном…

Сначала виконт думал, что это Ренар всем растрезвонил о поединке, за что еще больше возненавидел его, но спустя некоторое время оказалось, что это были Оливье де Онжес и Гаспар Краон, которых Андре искренне считал своими друзьями.

А еще виконт понял, но, увы, поздно, что эти двое, явно преследуя какие-то свои цели, не стесняясь, натравливали его на Ренара. Причем Ренар мог раздавить виконта словно мошку, в этом он смог убедиться собственными глазами, когда ошарашенным взглядом наблюдал за гибелью барона фон Ноймарка.

Трижды Андре де Шатильон мог погибнуть от руки этого странного молодого человека. В их первую встречу, затем на балу у герцогини дю Белле и, наконец, во время той утренней дуэли. Но Ренар почему-то не убил Андре ни в первый, ни в последний раз.

Бедняга Шарль, его старый слуга, рассказал ему потом, что в то утро, после приема, когда должна была состояться дуэль и когда виконт позорным образом из-за травмы головы потерял сознание прямо перед схваткой, Ренар повел себя, как истинный дворянин и человек чести. Хотя все потом говорили, мол, виконт де Шатильон заявился на дуэль пьяным. Именно тогда Андре, наконец, узнал, что эти и другие слухи распускали его бывшие друзья, с которыми он так и не успел посчитаться.

До того дня когда виконт увидел Ренара в лагере у Брезмона верхом на великолепном мистрале вороной масти и в диковинном доспехе страйкера, они больше не встречались. Но Андре, хоть и не намеренно, был осведомлен о практически всех значимых похождениях Ренара. О его подвигах горланили в каждой забегаловке. Даже сидя в «Серой башне», Шатильон слышал, как кто-то из тюремщиков насвистывал песенку про «Бастарда». Ренар постепенно превращался в легенду.

Кстати, после той дуэли, где бастард прикончил Ноймарка, капелька его славы досталась и Андре. Гастон Лафор, выигравший на победе Ренара приличную сумму, на радостях поведал своим ближникам о том, что виконт де Шатильон смог выстоять против маркграфа де Валье целых три раза.

О подробностях он, естественно, умолчал, да это уже было и не важно. Эта история очень быстро разлетелась среди «Отчаянных», и Андре на некоторое время стал знаменитостью.

Сей факт виконта безмерно раздражал, но он с этим ничего не мог поделать. Сперва он пытался рассказывать, как все было на самом деле, но люди, как это часто бывает, слышали то, что хотели слышать.

Их интересовало только то, что Шатильон трижды выходил против такого монстра, как маркграф де Валье, и все эти разы он оставался жив. И самое главное — этот везунчик сейчас служил в их когорте. А это значит, что часть его везения может перейти и на его сослуживцев. При этом та часть истории, в которой повествуется о злоключениях самого Шатильона, стала преподноситься, как еще одна из граней везения.

В конце концов, Андре уже и сам смирился с тем, что его судьба каким-то совершенно непостижимым образом связана с этим загадочным человеком, который за неполных два года из никому неизвестного бастарда превратился в самого знаменитого аристократа Вестонии…

— Держать строй, сучьи дети! — ревел откуда-то справа другой сержант. — Ни шагу назад!

Аталийская конница практически достигла той заветной отметки, когда мертонцы дадут первый залп. Андре, как и его соратники, невольно замерли в предвкушении и ожидании.

Виконт видел, как рыцари, подобно бурной волне, катились вперед с устрашающей силой и решимостью. Лошади, украшенные яркими гербами и перьями, стремительно сокращали дистанцию, поднимая облака пыли своими копытами.

Солнце отражалось от доспехов, создавая иллюзию тысяч мерцающих звезд, готовых поглотить как сам холм, так и смельчаков, посмевших бросить им вызов. Первый ряд аталийских рыцарей, закованных в тяжелую броню и вооруженных длинными копьями, казался непобедимым в своем стремлении сокрушить линию обороны.

Их воинственные кличи сливались с громким ржанием и тяжелым гулом, подобно грозовому эху. Андре показалось, будто время замедлилось.

Именно в этот самый момент командиры мертонцев дали команду стрелять. Виконт много слышал об этих воинах и только в этой военной кампании судьба свела его с ними.

О мертонцах ходили разные слухи. И были они один противоречивее другого. Так или иначе, одно Андре знал точно — лучших стрелков, чем мертонцы, с самого детства растущие с луком в руках, в Мэйнленде не было.

Гастон Лафор по секрету рассказал Андре, что сам барон Рис, а также многие из мертонцев, на самом деле, являются истинными, а именно — гленнами. Если эти слухи верны, тогда это многое объясняло. Кстати, виконт собственными глазами видел, как некоторые мертонцы тихо разговаривали со своим оружием, а также что-то шептали над своими стрелами.

Часто захлопали тетивы и в небо устремились тысячи стрел, которые на мгновение закрыли собой солнце. Мгновение — и с неба, прорезая воздух зловещим шелестом, на головы несущихся вперед всадников рухнул смертельный ливень.

Аталийская конница, несмотря на свою мощь и защиту, попала под неожиданно сокрушительный и точный обстрел. Если передние, самые хорошо защищенные ряды практически не понесли потери, то всадников из задней линии мертонские стрелы выкашивали буквально десятками.

Второй залп лучников практически совпал с тем моментом, когда первый ряд всадников достиг подножия холма. Виконт, половину ночи провозившийся в земле, сейчас мог воочию убедиться, как их предварительная подготовка начала приносить плоды.

Склон холма, усеянный ямами-ловушками, а также острыми колышками, встретил врага, мягко говоря, неласково. Аталийские лошади на полном скаку наступали на острые сюрпризы, либо проваливались в ямки, ломая при этом ноги. Они падали, подминая под собой рыцарей и сея хаос в их рядах. Грохот рухнувших на землю тяжеловесных животных, визги и крики раненых в это мгновение казались Шатильону прекрасной музыкой.

Аталийский натиск, казавшийся таким монументальным и непобедимым, начал терять свою силу и организованность. Многие из лучших рыцарей, доспехи и скакуны которых стоили баснословных денег, попавшие в простенькие и подлые ловушки, уже не могли продолжать бой. Между тем, лучники продолжали обрушивать на них град стрел, каждая из которых приносила смерть или ранение.