А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу. Часть 2 (СИ) - Рентон Рик - Страница 23

— Ага… — Задумчиво проследив за тем, как Баджер неловко переваливается со своей больной ногой на крышу, Барби снова глянула в бездну под ногами. — Ладно, пошли сама всё покажу. — Она развернулась и быстро потопала в указанную ранее сторону. — А то ещё чё-нить сломаете…

Под указанным стеклянным потолком действительно обнаружилась большая комната, напоминающая общую больничную палату. Вот только вместо традиционных спокойных больничных тонов всё свободное место на стенах этой «палаты» было украшено совершенно умопомрачительными граффити…

— Ва-а-а-а-у… — Придерживая оружие, Белла распахнула глаза, как только Барби зажгла несколько свечек на прикроватной тумбочке. — Обалдеть…

— Это всё Шрик. Он художник… Был…

Эти художества угрюмого «тролля» были гораздо менее мрачными, чем то, что он вытворял со своей пилой. Но такими же сумасшедшими…

Кислотно-салатовый саблезубый заяц со всех ног гнался за лиловой бабочкой, которая, в свою очередь, грызла зубами на ходу какой-то радужный арбуз, вылетающий из розовой пушки в окружении ярко-жёлтых клубов полупрозрачного дыма. С другой стороны к лафету нарисованного орудия присоединялся алый шланг от огромного зелёного кальяна, вокруг которого расселись какие-то фантастические существа с хоботами, крыльями, тремя парами ушей и мохнатыми толстыми губами. Каждый из них носил тёмные очки, а крайний указывал остальным куда-то дальше, где рисунок уже терялся в темноте. Кажется, там по розовой реке плыл не то дракон, не то длинный корабль…

— Еда. Вода. Туалет. — Показав в три разные стороны, Барби рухнула на одну из шести коек, поставленных кружком в центре комнаты. И уткнулась лицом в подушку, глухо закончив. — Вфё, я фплю!

— Я тоже! — Баджер без каких-либо расшаркиваний тут же прыгнул на ближайшую свободную постель, грохнув все свои трофеи рядом на пол. — Уж забыл, когда в последний раз…

— О, это чё, наручники? — Белла тут же нагнулась и вытащила стальные браслеты из чехла на снятом с «грибника» поясе.

— А? — Паренёк приподнял голову и покосился на добытый пояс. — А… Да вроде… Надо — бери.

— Рик? — Белла глянула мне в глаза наверное впервые с того момента, как вооружилась. И, выразительно задрав брови, указала глазами совсем не на трофейный пояс, а на сопящую в подушку Барби. — Поможешь? Тут же где-то ещё ключик должен быть, да?

— Думаю, его обычно в кармане носят…

— А вот тут какое-то отделение маленькое. — Активно гримасничая, морячка продолжала кивать на «троллиху». И присев к её кровати поближе, осторожно раскрыла браслеты. — Ну-ка посвети, плиз…

Я взял с тумбочки стакан со свечой и приблизил его к ней.

— Ещё… Вот тут… — Белла указала подбородком на раму кровати, выглядывающую из-под тонкого матраса.

— Тут что ли? — Я придвинул свечу ещё ближе к раме, уже не вполне понимая, что она задумала…

— Ага, вот так… — И браслеты немедленно защёлкнулись. Один — на раме, а второй — на моей руке.

Резко отпрыгнув назад, морячка тут же нацелила ствол на меня:

— А теперь будет так. — В её голосе послышалась такая же холодная сталь, как и та, что поблескивала во взгляде. — Я задам тебе вопрос. А ты ответишь. И если мне… — По тому, как дрожат её губы, было заметно, что она всё-таки волнуется. — Если мне хотя бы покажется, что ты врёшь… — Взводимый затвор выразительно хрустнул. — То до «Камчатки» мы доберёмся и без тебя…

Все остальные озадаченно смотрели на эту сцену, не говоря ни слова. Только Барби продолжала сопеть в край подушки глубоко и спокойно.

Я тоже медленно вздохнул, отложил свечу и осторожно присел рядом с кроватью, старясь не громыхать своими оковами:

— И что за вопрос?

Белла не торопясь оглядела застывших парней, словно приглашая их к участию в допросе. И затем вновь вонзила в меня свой донельзя суровый взгляд:

— Ты — Брокер?

Моя щербатая, но услужливая память тут же подсказала очередную цитату по случаю. Которая должна была не только соответствовать ситуации, но и немного разрядить чересчур уплотнившиеся слои нашей дружеской атмосферы…

И на этот раз это был вовсе не очередной легендарный блокбастер с мировой славой, переведённый на сотни языков. И даже не какой-нибудь русский полнометраж про бандитов и пост-советскую разруху. А какой-то второсортный телевизионный фильм, когда-то дико популярный у русскоязычной аудитории примерно такого же возраста, как и те ребята, что сейчас смотрят на меня во все глаза. Кажется, культовость этого копеечной поделки с излишне театральной игрой актёров и сделанными на коленке спецэффектами была настолько велика, что, в своё время я не просто ознакомился со списком крылатых фраз из этой ленты. Мне пришлось её даже внимательно посмотреть. Обе серии!

При этом я почему-то сидел не в какой-нибудь уютной квартирке перед телевизором или монитором компа. А внутри небольшого тёмного помещения, в окружении нескольких седоватых людей в строгих костюмах. Которые при этом смотрели на меня примерно так же, как Белла — вот прямо сейчас. Да и на руке тогда тоже зачем-то были наручники, пристёгнутые к тяжёлому столу…

Выждав перед ответом ещё пару секунд под спокойное сопение Барби и умиротворяющее потрескивание отсыревших свечных фитильков, я глянул Белле в глаза и медленно кивнул:

— Сыроежкин — это я.

— Ч-чего?.. — Когда уголки губ девчонки чуть дёрнулись, я понял, что попал в цель. И юная морячка тоже была частью этого культа, следом за своим любимым родителем. Культа детских советских телефильмов.

Но эта её слабость была буквально секундной. Белла достаточно быстро вновь собралась и, нахмурившись, вновь медленно зашипела, с силой упирая приклад «Суоми» в плечо, явно готовясь к сильной отдаче:

— Ну давай-давай… Пошути мне тут ещё разок…

Ладно, теперь можно переходить к делу. Тем более, что предохранитель оружия, который автоматически вернулся в безопасное положение при установке нового барабана с патронами, не позволит ей выстрелить мгновенно. И, судя по всему, сама девчонка об этом ещё не знает.

— Кроме шуток. — Я продолжал смотреть ей прямо в глаза. — Да. Я — Брокер.

Вспыхнувшая с новой силой ненависть на лице девчонки быстро сменилась отчаянной обидой. Обветренные губки скривились и дёрнулись, дыхание участилось, впалые щёки налились горячим румянцем. И, по мере того, как Белла вспоминала события прошедших дней, гнев то быстро возвращал себе власть над её разумом, то опять уступал место глубокому разочарованию и жгучей досаде.

И пока девчонка не могла выбрать из этой бури эмоций нужную, я спокойно заговорил снова, старясь сохранять уверенность в голосе:

— Ты права. Это наиболее вероятно. И другого предположения на счёт собственной персоны у меня просто нет. — Оглянувшись на пацанов, я заметил понимание происходящего только в богатой мимике Рикардо.

Усталый Хард, как ни силился, пока не мог понять ни речь, ни даже контекст беседы — из-за своих очевидных коммуникативных проблем. А простодушный Баджер пока был просто немного не в теме. Но явно очень хотел туда попасть. И теперь, привстав на кровати, хлопал на нас глазами, открыв рот и стараясь не пропустить ни слова.

Я продолжил, обращаясь уже ко всем сразу:

— Судите сами, друзья. Подводники, полярники, космонавты… И кому там ещё повезло остаться в сознании после всего того что произошло… Это же всё явно не про меня. Какой из меня полярник? Судя по всему, по-настоящему хорошо я умею только лишать людей жизни. Ну или не людей, а каких-нибудь паразитов-переростков… В любом случае, таких в космонавты не берут.

В паузе хмыкнул только Баджер.

— И ещё я, похоже, умею делать так, чтобы остальные поубивали друг друга сами. Без моего участия. По крайней мере, меня этому зачем-то специально учили… Входить в доверие и вербовать. Манипулировать и сталкивать лбами вчерашних приятелей. — Снова ненадолго замолчав, я заметил, что буря на лице девчонки немного улеглась. Гнев и обида постепенно тоже уступали место острому любопытству, которое так свойственно их возрасту. — И, как я вижу… Нет… Как все мы видим — примерно этим здесь и был занят тот, кто зачем-то подыскивал исполнителей для всех этих «контрактов»…