Хочу тебя жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 58

Фу-ух. Знакомство с его родителями вышло весьма неожиданным и интересным.

Когда мы садимся в машину и пристегиваемся, я смотрю на его лицо. Затем задаю вопрос, потому что мне очень интересно увидеть его реакцию.

— И зачем ты в детстве свою сестру убить пытался? Что она тебе сделала?

От этого вопроса его ладонь лишь немного замедляется, прежде чем лечь на руль. Он даже не дергается, не поворачивается удивленно, не меняется почти в лице, по-прежнему смотрит вперед, на парковку, готовясь выехать. Нет ни смущения, ни стыда. Чисто холодная маска.

— Надо же. — произносит он. — Дошли до темы моего детства в разговорах? Быстро вы нашли общий язык.

Я изгибаю бровь ,не выдержав. Какой же ты непробиваемый. Гранит просто. У меня тоже есть немножко темные страницы истории в детстве, хотя до его приколов не дотягивают. Тем не менее, если меня кто-то неожиданно спросит “Катя, а зачем ты однажды плюнула в портфель брата?” я очень сильно смущусь и начну оправдываться.

— Так ты ответишь на вопрос? — интересуюсь я, потому что незаметно, чтобы он собирался что-то еще добавить, а профессор лаконично отвечает:

— Нет.

— Но почему?

— Не вижу смысла.

— Но мне интересно.

— Цветкова, это было давно.

И че? Я поджимаю губы. Раз давно - то не считается, что ли? Подумать только, есть на свете люди, которые в самом деле не просто иногда подумывают придушить своих братьев или сестер, а действительно идут и делают это. Ты у нас с детства во всем такой целеустремленный, профессор?

— Тебя только это интересует? — слышу я его вопрос, пока мы покидаем территорию дома, и выезжаем на дорогу.

— Нет. — отвечаю я. — А за что ты на учете стоял в детстве?

Он издает смешок.

— Тебе всю мою биографию выложили, что ли? Просто связался с плохой компанией.

— Боже. — не выдерживаю я. Это вырывается у меня с легким сарказмом. — Бедный ребенок. Они тебя научили плохому?

В этот раз я добиваюсь более заметной реакции - профессор переводит такой убийственный взгляд на меня, что кто-либо другой захотел бы выйти из машины прямо на ходу. Но я, похоже, научилась различать легкие оттенки его убийственных взглядов. Мысленно совершая путешествие по непроглядно темным катакомбам его разума. В этот раз он будто хочет убедиться, в самом ли деле я решилась подшутить над ним.

— Конечно. — отвечает он мне в тон. — Пожалеешь меня, Цветкова? Детство было сложным.

Ха-ха. Я отворачиваюсь к окну. Уж кто-кто, но этот человек в сочувствии, кажется, меньше всех нуждается. Связался с плохой компанией, как же. Больше поверю, что он сам банду сколотил, развращая разум невинных детишек.

Боже. Поставив локоть на выступ на двери, я подпираю рукой лоб и уныло смотрю в окно. У меня столько в голове риторических вопросов сейчас крутится. Можно ли мирно проводить время с ядовитой змеей, надеясь, что она тебя не укусит? Что ты вообще такое, профессор?

Когда мы заходим в лифт уже в доме, я хочу нажать на свой этаж, но ладонь профессора внезапно загораживает кнопку. Я растерянно смотрю на него, замерев с протянутым пальцем.

— Ты чего?

— Собираешься пойти домой? — спрашивает он меня, а я моргаю.

— Ну да. А что?

— Нет. Поехали ко мне, Цветкова.

Что? Нет! Я хотела прийти домой и немного подумать в одиночестве над тем, что сегодня произошло. С ним нельзя общаться беспрерывно, от этого страдает психика. Я думаю, его будущей жене, если она у него будет, потребуется отдельная темная комната с замком, где она сможет отрефлексировать все происходящее в их браке.

— Но мне надо следить за кошкой. — предпринимаю я попытку отмазаться от этого предложения. — Она ведь после операции. Если с ней что-то случится, меня убьют друзья родителей.

— Тебе спуститься всего на один этаж вниз. Сходишь и пару раз проверишь.

Блин.

— Не хочу. — прямо отвечаю я, потому что он будет находить отмазки для всех моих аргументов. — Я хочу домой и все.

Он по-прежнему стоит и смотрит на меня со своим каменным лицом и закрывая рукой нужную мне кнопку. Если б нормальный парень с такой внешностью зазывал бы меня к себе домой, я б споткнулась сто раз, пока бежала бы со всех ног к нему. Но блин, профессор же. Ступать на его территорию нужно с опаской и предварительно морально подготовившись. Даже учитывая его соблазнительный вид. Будь он более ручным...

— Цветкова, что мы будем делать, если этого хочу я? — задает он вопрос, на который я даже не сразу могу найти адекватный ответ. Он просто такой неожиданный для него. Что это, попытка понять суть нормальных отношений? Будь тут психиатр, он бы выдал ему медальку.

— Ничего. Тебе придется смириться. Это нормально в отношениях - прислушиваться к желаниям другого.

— Да? — спрашивает он и в этот момент двери лифта открываются на его этаже. А он хватает меня за шкирку и вытаскивает на лестничную площадку. — Отлично. Тогда прислушайся сегодня к моим желаниям.

Блядь, это не так работает! А-а-а!

Он открывает дверь по отпечатку пальца и закидывает меня внутрь своей квартиры, в которой немного темно, потому что солнце ушло на другую сторону дома. Я чувствую дежавю. Кажется, нечто подобное было в отеле, в котором я споткнулась о порог и профессор потом на меня нагло наступил.

Я резко разворачиваюсь, и вижу его силуэт в темноте, закрывающий дверь. Когда он поднимает на меня глаза, у меня ухает вниз сердечко, и испуганно трепещет в животе. Однажды я с ним отъеду от инфаркта. Он так талантливо каждый раз делает “трунь” на моих нервах и инстинктах, отвечающих за чувство опасности. Какого хрена он сейчас так жутковато выглядит? Его взгляд - словно тонкая, единственная преграда из стекла, сдерживающего за собой очень темного и опасного хищника.

— Так. — начинаю я, выдохнув, и в этот момент профессор подходит ко мне, и, обвив рукой мою талию, наклоняется и с силой целует. От прикосновения его губ мое лицо вспыхивает. Каким бы холодным и жутким иногда он не был, но это он делает очень приятно.

Не помню, что хотела ему сказать.

Когда он задевает мой язык своим, делая поцелуй глубже, у меня сводит внизу живота и внезапно подкашиваются ноги. Что за... реакция? Я даже напрягаюсь от этого, но профессор подавляет меня этим поцелуем так неотвратимо и так сильно, что я не могу собрать мысли. Сердце само по себе судорожно колотится, между нами воздух нагревается, что жарко становится. Я внезапно натыкаюсь спиной на стену, понимая, что бежать некуда.

Внезапно я кое-что вспоминаю, и, схватив профессора за его красивое лицо, резко и изо всех сил отстраняю хоть на миллиметр. Он открывает глаза, обжигая их ледяной, пронзительной зеленью. Его зрачки расширены, как у хищника перед самым броском.

— Я ела рыбу и не почистила зубы! Стой!

— Я ничего не чувствую, Цветкова. — отвечает он, своим жестким здоровым телом прижимая меня к такой же жесткой стене. Его рука резко забирается мне под футболку, задирая ее чуть ли не до подбородка. По обнаженной коже мазнув кончиками пальцев и будто оставив горящий след. — Давай, снимай.

Я будто цепенею, поняв его намерения. А-а... Такое чувство, будто бы на меня напали.

— Погоди. — я теперь будто ощущаю давление, исходящее от человека напротив. Это настойчивое, ошпаривающее желание чем-то завладеть. Проникающее под кожу, вызывающее это странное оцепенение и как хищная птица когтями сковывающее душу. Мне даже страшно отказать. Не хочется произносить эти слова. — Как бы, дня еще не прошло с первого раза, у меня все болит...Давай, может, до завтра подождем?

Он напротив меня молчит. Его рука все еще держит мою футболку, а я, прижатая его телом, чувствую, что он сильно возбужден. От этого у меня все внутри переворачивается. Ох, ну за что мне это? Я правда не подписывалась быть дрессировщиком хищных зверей.

— Цветкова, да не болит у тебя ничего. — внезапно произносит он, а я от возмущения, кажется, раздуваюсь, как шар, и вскидываю голову.