Соблазненная роза - Филлипс Патриция - Страница 47
- Предыдущая
- 47/84
- Следующая
— О Боже! Это ты? — воскликнул не менее потрясенный Ходж.
Он наклонился, чтобы получше ее разглядеть, и Розамунду едва не стошнило от мерзкого запаха, исходившего от него, — грязи, пота и пивного перегара. Эта вонь тут же воскресила в ее памяти картины, которые она надеялась никогда больше не вспоминать.
— Как это тебе такое удается? Быть тут и одновременно на виттонском кладбище? Я думал, твой ухажер совсем свихнется. — Ходж свирепо махнул Нелл рукой, и та покорно вышла.
В довершение этого кошмара еще и отчим тут. Розамунда в ужасе затаила дыхание, почувствовав на своих лодыжках его грубые пальцы: Ходж проверял, достаточно ли крепко они завязаны.
— Когда еще маленько стемнеет, мы с тобой, девонька, хорошим делом займемся, облизнувшись, со знакомой плотоядной ухмылкой сказал он. — Таперича, когда богатый лорд всласть похлебал из твоего колодца, можно бы и мне пару кружечек…
— Только тронь меня, — прошипела Розамунда, прищурив от ненависти и злости глаза.
— И что же стрясется на этот раз? Твой богатый батюшка все еще грозится кое-чего мне оторвать? И обмотать вокруг моей шеи? — Он хохотнул, припоминая прежние ее угрозы. Ты меня больше уж ничем не запугаешь. Я солдат. Убивец. Сколько раз в бою побывал. Меня просто так таперича не возьмешь.
— Мой муж повесит тебя.
— Му-у-уж! Гляньте-ка на нее, какая цаца! Да я с первой минуточки не верил, что ты померла — что тебя вдруг скрутила чудная какая-то хвороба. Денежки, что откуда-то обломились Джоан, за тебя и уплачены. Ишь как этому ублюдку приспичило затащить тебя в постель. И похороны придумал, и покойницу нашел… Ясное дело, сладкое у тебя местечко-то между ног — было ради чего так хлопотать. — Тут он вдруг изумленно вскрикнул, и чьи-то мощные ручищи выволокли его из палатки и швырнули в грязь. — Прочь от нее! Только посмей у меня к ней прикоснуться! — взревел Стивен. — И вы все! Кто тронет ее хоть пальцем — оттяпаю не глядя. А ты дождешься — схлопочешь у меня нож в сердце, блудодей.
— Да, парни, ни к чему нам с нею баловать. Иначе лорд не даст нам столько золота, сколько запросим за его кралю, — сказал Мэки и, уперев руки в боки, принялся хохотать над перепачканным Ходжем.
— Имею право, как-никак она мне… — Стивен не дал Ходжу договорить, двинув ему кулаком в рот, — из разбитой губы брызнула кровь. — Молчать! Я тут старшой. Мое слово — закон.
Поглаживая вздувшуюся губу, Ходж злобно на него зыркнул, но дальше откровенничать поостерегся. Ясное дело — Стивен просто не хочет, чтобы подчиненные его знали, кто бабенка на самом деле. Трусоватый Ходж не хотел в открытую перечить этому бугаю, который был много его моложе и сильнее. А мужички-то ох и подивились бы, узнай они, что никакая это не леди, а всего лишь его падчерица. Ну ничего, придет еще времечко, он расскажет им, как оно на самом деле. А пока надо помалкивать — дождаться, когда ее богатый полюбовник уплатит им выкуп.
Назойливый звон множества колоколов раздался над Йорком, он долго-долго гудел в холодных январских утренних сумерках, терзая слух обывателей, — дескать, пора вставать, лежебоки.
Генри отвернулся от свинцового окошка — лицо его было почти таким же серым, как уличный полумрак. Утро уже — а от Розамунды ни слуху ни духу. Уж сколько раз он в эту ночь проклинал себя: он, и только он виноват в том, что с нею что-то стряслось! Боялся обидеть Роба Стоукса и рассердить Аэртона с Карлтоном, выслушивал их нудные речи. Вот и дослушался: нет Розамунды. Все пекся о куртуазности и отпустил ее одну. После, как только удалось наконец уйти, Генри чуть не бегом помчался к своей гостинице, подогреваемый картинами любовного уединения… факельщик едва за ним поспевал. А бежать, как оказалось, было не к кому! Розамунда исчезла.
Он запахнул плащ, вглядываясь в серое небо. Пожалуй, уже достаточно светло, чтобы опять приступить к поискам. Розамунда должна быть где-то поблизости, ведь не растаяла же она в самом деле! Внизу его уже должны ждать его гвардейцы. Этой ночью он разбудил капитана Бентона и приказал к утру всех собрать, чтобы, как только рассветет, начать прочесывать улицы.
Булыжная мостовая поблескивала ледяной крупкой. В домах отворяли уже ставни. Разносчики и развозчики уже ехали со своим товаром — в клетках кудахтали куры, в садках били хвостами чешуйчатые серые рыбины, выловленные ночью. Уличное зловоние слегка вытеснилось сладким ароматом пекущегося хлеба и дымком от жаркого. Йорк жил своей обычной утренней жизнью. Ничто не изменилось от того, что судьба Генри так жестоко решила его испытать.
Капитан Бентон, пренебрегая уставом, сочувственно сжал плечо его светлости, который за эту ночь словно бы постарел на десять лет: под глазами круги, на лбу и у рта горестные складки. В простом дорожном платье, понурившийся, его хозяин ничуть не походил сейчас на могущественного красавца, властителя Рэвенскрэгского замка.
— Не томитесь, милорд, мы обязательно ее отыщем. Маленько потерпите. Надо бы еще раз попытаться расспросить мальчонку. Глядишь, что и вспомнит.
Генри молча кивнул. Он устало потер лицо, ощутив под пальцами колкую щетину, и сказал:
— Это не помешало бы.
Пипа, как принесли вчера, сразу уложили на походную койку и поставили ее у окна. При утреннем свете он выглядел совсем как мертвен. Генри долго молча на него смотрел, гадая, о чем бы этот бедолага мог рассказать. Сегодня днем отец хотел увезти его, так что, если Генри сейчас его не расспросит, больше такой возможности не представится.
В отчаянии стукнув о ладонь кулаком. Генри радовался уже и тому, что мальчик жив. Пип иногда шевелил руками и ногами, но прийти в сознание он, по-видимому, долго еще не сможет… если вообще сумеет после такого сохранить ясный разум! Под множеством пропитанных целебными мазями повязок все было черно от ударов и вздуто от ссадин. Похитители Розамунды до бесчувствия избили ее молоденького пажа, вверенного заботам Генри. А он… Генри места себе не находил, все боялся, что Пип умрет. Аэртон его успокаивал: у него еще полно сыновей, и этот не самый лучший. Однако соседово великодушие отнюдь не облегчало Генри мук совести.
В полдень Генри окончательно отчаялся найти Розамунду. Уже осмотрели весь город. Он уже подумывал лечь и хоть немного поспать, и тут как раз явился посланник — какой-то подмастерье в залатанной одежонке. Он крепко держал в руке незапечанный листок, который ему велели отдать только в руки самого лорда Рэвенскрэгского.
Со смешанным чувством страха и надежды Генри взял записку и, подойдя к очагу, развернул. На клочке грубой бумаги было нацарапано:
«Лорд Генри Рэвенскрэгский. Твоя леди сичас в лису. Там игде ты выл вчера. Приежай адин и с мешком золота».
Эти чудовищно безграмотные каракули были для Генри чуть ли не посланием ангелов. Щедро паренька отблагодарив, он отпустил его и тут же начал натягивать сапоги. Деньги, надо добыть денег. У Генри имелся кошель с золотом, но это все, что у него с собой было. Одного кошелька может не хватить. Имелись еще и драгоценности, но Генри полагал, что этому сброду требуется что-нибудь менее экзотическое — чтобы легче было продать.
Пока он одевался, ею раздирали противоречивые порывы. Ему хотелось немедленно отомстить похитителям, и в то же время странное незнакомое сочувствие овладело им. Наверное, это оголодавшие солдаты разбитого Йорка, и у них нет денег, чтобы вернуться домой. Пусть только отдадут его ненаглядную, он готов проявить милосердие.
— Силы небесные! Неужто ты собираешься вступать в какие-то переговоры с этими мошенниками? — раздался с порога голос Аэртона, до которого уже дошли слухи о письме.
— Хуже. Я собираюсь им заплатить. — Генри слабо улыбнулся, увидев на лице соседа непередаваемое изумление. — Да, если деньги помогут мне вернуть Розамунду, я ничего не пожалею. — Он опоясался мечом и заткнул за ремень несколько кинжалов.
— Гарри, — уже мягче продолжил Аэртон, — я знаю, что делает иногда любовь с вполне разумным человеком. Не горячись. А вдруг это ловушка. Стоукс предлагает накрыть их. Смельчаки у нас найдутся. Что ты на это скажешь?
- Предыдущая
- 47/84
- Следующая
